Капитан Кайман - Карл Май

— Сделайте это, матушка Додд!

— Охотно. Хотя я с большим удовольствием не отпускала бы вас от себя. Надеюсь только, что вы не оставите меня справа или слева по борту, когда возвратитесь. Мне хотелось бы точно знать, куда дальше потянется эта нить.

— Silence[14], Матушка Воплощенное Любопытство! — заметил Петер. — Когда мы вернемся, я стравлю тебе этот канат дюйм за дюймом, потому что знаю…

— Вы, Петер? Вы тоже хотите ехать?

Старый штурман раскрыл рот и уставился на нее.

— Разрази меня гром, а что прикажете делать? Торчать тут и спокойно дожидаться, когда мой дорогой господин полисмен вместе с мастером Тиме будут сожраны койотами или зарезаны индейцами? А кто покажет им путь до мастера Винклаи и дальше к убежищу, если этого не сделает штурман Петер Польтер из Лангендорфа? Нет, нет, я еду с ними!

Славную женщину весьма огорчила перспектива так быстро снова его потерять; но делать было нечего — приходилось смириться.

Дальнейший разговор, который мужчины вели уже втроем, касался в основном разных частностей и подробностей подготовки к предстоящему событию. В комнату заходили разные гости; пришел и капитан «Левиафана». Матушка Додд сдержала слово и поговорила с ним. По ее просьбе он изъявил готовность в нарушение правил взять троих пассажиров до Нового Орлеана.

Им тотчас же пришлось собраться в дорогу, так как времени терять было нельзя, и, сердечно простившись с хозяйкой, вместе с капитаном они поднялись на борт парохода.

5

БЕН КАННИНГ

Рейс прошел быстро и без происшествий. Новый Орлеан, бывшую столицу Юга, путешественники застали в подавленном состоянии.

В прошлом остались те общий подъем и воодушевление, с которыми южные штаты вступали в гражданскую войну; теперь все здесь мечтали о скорейшем заключении мира.

Тресков и Тиме поменяли свои костюмы на практичную одежду трапперов, в то время как Петер Польтер не смог расстаться со своим одеянием; затем, подобрав себе необходимое оружие, все трое поднялись на борт первого идущего вверх по Миссисипи речного парохода, который должен был доставить их к устью Арканзаса.

В то время после победоносного похода федералистов[15] Миссисипи снова была полностью в руках Штатов, так что путешествие вверх по течению прошло без неожиданностей. В устье Арканзаса они пересели на другой пароход, меньших размеров, на котором добрались до Форт-Гибсона, где купили себе трех хороших лошадей и несколько мешков с боеприпасами и съестным. Дальше они много дней двигались вверх вдоль реки на лошадях, пока не наткнулись на тот населенный пункт, где держал свое заведение небезызвестный мастер Винклаи.

Тресков и Тиме были сносными наездниками, но с Петером Польтером дело обстояло по-иному: он разместился на своем коне в невообразимой позе, задрав вверх колени, как будто животное было по уши в дерьме. Ему попался в высшей степени упрямый дакотский рысак, доставлявший массу хлопот, хотя, к счастью для себя, бравый штурман успел приобрести во время своего предыдущего пребывания в прерии определенные навыки обращения с лошадью, достаточные для того, чтобы не вылететь из седла.

Сейчас он хотел спешиться, но, кажется, забыл спросить согласия у своего коня, и тот встал на дыбы.

— Have care… внимание… attention… тпру ты, мерзкая скотина! — заорал он злобно, отвесив коню оплеуху промеж ушей. — Получай, раз ты считаешь, что Петер Польтер — канатоходец или еще кто-то в этом роде! Будет тут мне махать хвостом, как трехмачтовый бриг звездным флагом, и прядать ушами, будто краба ловит. Попался бы ты мне на корабле между фор- и грот-мачтой, я бы тебе показал, что значит штурман! Grace a dieu…[16] вот и каюта, в которой стоит на якоре ирландец Винклаи. Прочь с этой клячи, Петер Польтер! А тебя, чертова лошадь, я привяжу вот к этому забору, чтобы поток не унес тебя в море. Слезайте мастер Тресков и господин Тиме, мы в гавани!

Они спешились и привязали лошадей во дворе. Польтер пошел первым, широко расставляя ноги, как будто заработал морскую болезнь от верховой езды. Поднявшись на крыльцо, они через открытую настежь дверь осторожно вошли в помещение салуна.

— Good day, старый марсовой! — приветствовал ирландца штурман. — Поставь-ка на стол какую-нибудь жидкость, не то я тебе сейчас чем-нибудь заеду, уж очень пить хочется!

Двое других проявили гораздо меньше охоты разговаривать; они молча сели за один из столов, предоставив своему спутнику одному развивать намечающуюся беседу в нужном направлении.

— Вы еще помните Петера Польтера? — спросил тот.

Хозяин состроил ухмыляющуюся мину и ответил:

— Да, я вас помню. Того, кто может так пить, как вы, забыть не так-то легко.

— Well done… bien! Не ожидал, что вы обо мне так думаете!

А помните, как мы тут с Диком Хаммердалом, Питом Холберсом и еще кое с кем давали прощальный ужин, а потом должны были ждать еще два дня по причине того, что некоторые не могли встать?

— Yes, yes, это был drink, какого еще не бывало, и вряд ли кто еще тут такой устроит. Где вас все это время носило?

— Да так, был и в море, и на Востоке, поглядел, где как люди живут, а теперь вот хочу на недельку-другую махнуть к Дедли-Гану. Он вообще-то цел, а?

— А как же! Такого голыми руками не возьмешь, и те, кто с ним, тоже умеют за себя постоять. Недавно был тут у меня Дик Хаммердал, и с ним Длинный Пит. Они потом ушли и наткнулись на краснокожих, как я думаю. Говорят, огаллала напали на поезд и получили от Дедли-Гана и Виннету хорошую порцию свинца и стали.

— Виннету? Апач тоже здесь?

Ирландец кивнул:

— Да, он даже был тут у меня и так схватил меня за горло, что я чуть Богу душу не отдал.

— Alas, old friend[17], наверное, вы рулили ему поперек курса?

— Да вроде того! Я его не знал и не хотел продавать боезапас, вот и налетел на неприятности. Вы хотите увидеть Бена Каннинга?

— Бен Каннинг? Он здесь, на борту?

— А как же! Правда, решил ненадолго отойти в лес и оставил у меня лошадь привязанной за домом.

— Вот это в самый раз! Куда он направляется, к Полковнику или от него?

— К нему. Был некоторое время внизу, в Миссури, у него там родственники, и теперь хочет обратно в горы.

— Когда он собирается взяться за брамшпиль?

— Как вы сказали? Говорите, однако, как нормальные люди. Уж больно чудные у вас речи.

— Вы dullman, дурная башка, про каких в книжках написано, и таким останетесь! Когда он отсюда уезжает, я хотел сказать!

— Этого я не знаю, но не думаю, что он навечно тут останется.

— Его лошадь расседлана?