Тюрьма и воля - Михаил Ходорковский

Сейчас Ходорковский говорит иначе.

МБХ: В то, что компанию могут забрать, я верил с того самого февральского заседания, где я выступил от РСПП с докладом о коррупции.

Может быть, и тогда, во время нашей встречи в центральном офисе ЮКОСа, он так думал, но вслух этого не произнес. Он на минуту задумался и сказал:

— Вы когда-то дали мне совет: не доверяйте Путину.

Действительно, после многочасового интервью с Путиным в феврале 2000 года и выхода книги «От первого лица»[14] мы встречались с Ходорковским и Невзлиным, и они расспрашивали о моих впечатлениях о Путине. Я, в частности, ответила, что никогда не принимала бы то, что он говорит, за чистую монету. Путин слишком хорошо владел профессиональной способностью располагать к себе собеседника и подстраиваться под то, что этот собеседник хотел услышать, чтобы ему можно было безоговорочно доверять.

Ходорковский продолжил:

— Я всегда помнил эти ваши слова. Но один раз забыл. Знаете почему? Потому что со мной говорил президент страны. И мне было сложно представить, что президент страны может вот так просто врать. Теперь я за это расплачиваюсь.

В комнату зашли люди, и я так и не успела спросить, в какой же момент он поверил Путину. Ответ на этот вопрос узнала много позже.

Василий Шахновский, акционер Группы МЕНАТЕП: Это была последняя личная встреча Ходорковского с Путиным. То ли 29, то ли 30 апреля 2003 года, точно дату не помню. Я могу рассказать лишь то, что мне рассказал Миша сразу после встречи.

Они встретились на даче Путина в Огарево. Встречу организовал Роман Абрамович, но он на ней не присутствовал. Процесс слияния ЮКОСа с «Сибнефтью» продолжался. Путин, естественно, был в курсе. Я, может быть, уже не вспомню все детали. Но, как мне помнится, сначала они разговаривали втроем: Путин, Швидлер и Ходорковский — руководители государства, «Сибнефти» и ЮКОСа. Речь шла о предстоящей сделке объединенной компании «ЮКОССибнефть» с Chevron. Переговоры с Chevron продвигались очень удачно. Обсуждались уже конкретные детали. Как ты понимаешь, такие серьезные сделки без согласования с Кремлем невозможны. Путину идея сделки понравилась, по крайней мере на словах он поддержал ЮКОС: «Действуйте. Тут все не так просто, разное про вас докладывают. Но я вас поддержу и в случае чего прикрою».

А потом Ходорковский и Путин остались вдвоем. И Путин сказал: «Прекратите финансировать коммунистов». Я тогда несколько удивился, когда об этом узнал, поскольку за несколько месяцев до этого, со слов Суркова, нам как раз было разрешено это делать. То есть мы эту тему с Кремлем согласовали. А может быть, Слава мне так сказал, а с Путиным не согласовал. Не думаю, что это был разговор в стиле «начальник-подчиненный», но слова Путина были восприняты Мишей как однозначное требование.

После встречи Ходорковский был спокоен, скорее, доволен разговором. И кстати, выполнил требование президента. Он перестал финансировать предвыборную кампанию коммунистов, но продолжал поддерживать либеральные партии — «Яблоко», СПС, ну и главную властную партию «Единая Россия!». Таковы парадоксы российской политики. Финансирование партии власти является, в сущности, обязательным атрибутом «неучастия» бизнеса в политике.

Путин, глядя в глаза Ходорковскому, сказал: «Действуйте, мне нравятся ваши планы». Но Путин не «прикрыл», как обещал, когда пришли за Платоном Лебедевым. И не «прикрыл», когда пришли за Ходорковским. Позднее стало понятно, что на момент последней встречи между бизнесменом и президентом работа спецслужб по ЮКОСу велась вовсю. Специальная группа была создана и начала «копать» под ЮКОС еще в конце 2002 года. Ее возглавил Юрий Заостровцев, в тот момент заместитель директора ФСБ, начальник департамента экономической безопасности. Заостровцев отличился в борьбе с двумя другими олигархами — Гусинским и Березовским. Первого российский президент считал врагом. Второго — другом, предавшим дружбу. Думаю, что в подоплеке «наезда» Путина на того или иного человека всегда есть скрытый или явный личный мотив. В случае с Ходорковским он был усилен стараниями друзей президента, у которых явно разыгрался аппетит. Сужу по результатам: основной актив ЮКОСа достался госкомпании «Роснефть», совет директоров которой возглавил все тот же Игорь Сечин. Они хотели ЮКОС, а для этого надо было убедить президента «убрать» Ходорковского.

МБХ: Полагаю, что изначально, во всяком случае у Путина, это была история про Ходорковского. Когда в головах его окружения возникла идея про ЮКОС — я не знаю. Думаю, скорее «до», чем «после».

Когда они ее сумели внедрить в голову Путина? Скорее «после», чем «до», иначе Абрамович не сунул бы голову в потенциальную петлю. Он ведь «выскочил» не без риска.

Но вообще-то интриги — это не мое. Могу ошибаться.

Личных мотивов Путину предлагали целую тьму. Какой из них зацепил некую «душевную струну»? Не знаю. Игорь Иванович — человек талантливый, нашел зацепочку или придумал. Кто разберет?

Врал ли Путин Ходорковскому, когда говорил, что ему нравятся его планы? Может быть. А может быть, в тот момент он еще не принял окончательного решения. Сделка с Chevron могла в равной степени понравиться и не понравиться президенту. Ее можно было рассматривать как рывок российской компании вперед, на международный уровень, что было в плюс и России. А можно было свести эту тему к банальному: Запад подбирается к нашему стратегическому сырью, Ходорковский настроен слишком проамерикански, ЮКОС выходит из-под российского влияния…

Собственно, такой псевдопатриотический, или государственнический, как его принято в России называть, подход и возобладал впоследствии в российской внешней и экономической политике.

Бывший глава администрации Путина Александр Волошин уверял меня, что Путину предполагаемая сделка с Chevron скорее нравилась, поскольку российская компания становилась самым крупным акционером ведущей западной нефтяной компании. А Роман Абрамович в разговоре со мной сказал, что эта сделка, учитывая характер и взгляды Путина, могла оказаться роковой ошибкой Ходорковского. Было несколько неожиданно услышать это от партнера Ходорковского по предполагавшемуся большому слиянию.

Бизнес-планы ЮКОСа в тот момент были грандиозными. Два слияния подряд, проекты в Восточной Сибири, богатейшей по запасам сырья и все еще недостаточно освоенной, труба на Китай… В случае слияния с Chevron, до которого оставался буквально один шаг, ЮКОС и его владельцы становились, конечно, куда менее уязвимыми в собственном непредсказуемом государстве. Думаю, те, кто спланировал «дело ЮКОСа», тоже это понимали.