Их новогодний подарочек (СИ) - Орлова Юлианна

Я была чистым листом, на мне твори что хочешь — я против не буду, просто не смогу и пальцем пошевелить, не говоря уже о большем.

—Так что мы будем делать?

—Зажигать, — Данька улыбнулся, склоняя голову набок, а у меня во рту пересохло.

В смысле? О чем они? Превозмогая всю себя, мне все-таки удалось выдавить из себя четкое, не обращая внимания на пошлые мысли:

—Не понимаю.

Они сделали из меня нимфоманку, придурочную бабу, помешанную на сексе. Хотя раньше я особо не испытывала восторга от него, ну секс и секс, что мне теперь? Знала бы я, что это кто-то просто не так им занимался, а на самом деле тут есть, из-за чего голову терять.

—Мы о салюте, разумеется, малыш, а ты о чем? —Демид толкнулся грудью в мои лопатки, обжигая такой близостью. Только вот улыбка и взгляд говорили, что совсем не о салюте была речь.

—Да, о чем ты? — Даня опустил руки на грудь, придавливая большим пальцем бугорок, ставший колом.

О чем это я? Едва слышно застонав, я уперлась руками о стол, мечтая, чтобы эта пытка сдвинулась с мертвой точки. Или вперед или назад. О чем? О чем они меня спросили? В голове плавно рассеивался туман, пока мозг пытался вспомнить, что меня спросили. Думай, ненормальная, думай. Твои умственные способности с каждым днем все хуже и хуже!

—Ммм? — промурчав в самое ухо, Демид опустил руки на ягодицы. Весь воздух выкачался из легких, превращая последние в труху.

Боже, что они творили?

Ну как можно было спокойно это все выносить? Как можно было оставаться в здравом уме и твердой памяти, когда эти двое делали все, чтобы я потеряла разум, чтобы мои растекающиеся мозги никогда не собрались до кучи.

—О чем ты подумала, детка, когда мы говорили о «зажигать»? — Приподняв меня сзади, Демид открыл доступ к трусикам для младшего. Тот не долгое думая, плавными движениями добрался до самого сокровенного, проталкивая указательный палец внутрь, вырывая таким образом из горла мученический стон.

—Я…

Вовремя удалось захлопнуть рот, вот только братьям это не понравилось, они усилили ласки, заставляя меня полыхать и внутри, и снаружи.

Неожиданно спину начали покрывать жадными поцелуями, заставляя прогнуться в пояснице, грудь накрылась так же по-варварски, как и за несколько часов до этого. Нежные соски уже стали цвета спелой вишни, так сильно они подверглись ласки Авраменко.

Движения между ног ускорялись с каждой последующей минутой моего молчания, а затем все прекращалось. Так продолжалось снова и снова, пока я вся не покрылась липким потом, пока мои обветрившиеся и искусанные губы не начали молить о пощаде, пока глаза не отказались открываться, пока в теле еще были силы, чтобы дать отпор. Я попыталась насадиться на пальцы чуть глубже, чтобы получить заветную разрядку, но Данька мягко оттолкнул меня, ведя рукой по животу вверх.

—Плохие девочки не кончают.

Захныкав от услышанного, я не забыла еще и ударить Даньку по рукам, отцепляя от себя загребущие лапы. Не кончают, ну и все тогда! Демида тоже пнула пятой точкой, но тот лишь рассмеялся мне в затылок. Шутники! От обиды хотелось кричать.

Они издевались, это теперь понятно, четко и ясно. Другими словами, решили довести меня до белого каления.

—Отвалите от меня, — пробурчала я.

—Да что ты, Ленок… точно? —Демид схватил меня за талию и под визги резаной свинюшки потащил меня в комнату, заваливая на кровать лицом в подушку. Попа при этом была наверху. —Скажи, о чем подумала, и ты закончишь. Обещаю.

—Отпусти меня, животное! — царапаясь из последних сил, я ощутила, как кто-то схватил меня за ноги, раздвигая их в разные стороны и привязывая к стойкам кровати.

Нет. Они не посмеют.

—Немедленно отпустите меня! — закричала не своим голосом, на что братья попросту рассмеялись, продолжая меня раздевать, целовать, гладить.

Все это приводило тело в немой восторг, и пусть я брыкалась, пусть протестовала, но с тело с радостью принимало ласки, к которым так привыкло, которых так ждало. Первый плавный толчок, и Данька внутри. Только он так входит, облизывая мочку уха и одновременно лаская грудь. Глубже, но также мягко, еще и еще.

Сдавленный стон вырвался из горла, когда Даня с новой силой навалился на меня, втискиваясь еще глубже. Еще сильнее. Меня разрывало на части изнутри, пока плавные толчки не стали грубее, пока кто-то не схватил меня за волосы и не потащил наверх, вгрызаясь алчным ртом в мой.

Распадаясь на миллион частей, я смогла лишь закричать, ощущая, как меня перекинули на спину, запрокинув ноги на мощную шею. Все еще ощущая оргазм, Демид грубо вошел в меня, и искры посыпались из глаз.

Так остро и так глубоко, так грубо и так запредельно приятно. Сжимая оголившуюся грудь, он начал грубо таранить меня. Даже дышать получалось через раз, словно кто-то душил меня, не давал и глоточка воздуха. С каждым толчком я забывала даже свое имя, не то, чтобы что-то там еще. Важное или существенное.

В тот день никто больше не говорил, мы по-животному занимались сексом, много, часто, глубоко и до сорванного голоса. За всем этим я потерялась, как часто и бывало, а проснулась лишь на следующее утро в объятиях двоих, крепко прижатая к горячим телам со всех возможных сторон. Как мне вообще удалось хоть немного дышать, оставалось загадкой.

—Доброе утро, малыш, — Данька чмокнул меня в лоб, пока я попыталась пошевелить затекшими конечностями.

—Доброе, — просипела, ощущая, как член Демида дернулся на мои попытки пошевелиться. Черт возьми, вот так просыпайся с ними двоими. Между ног нещадно жгло, я бы точно не смогла бы сейчас пойти на какой-то там дцатый круг. Тут хоть бы с кровати встать и то хорошо.

—Больше дурные мысли в голову не лезут?

—Не лезут, — пробубнела, понимая, что в моей голове вообще-то пусто.

—Отлично. А то глупости морозишь, как с тобой потом разговаривать? Только наказывать.

Проснувшись окончательно, все разбрелись по четко спланированным делам. Так мне сказали, но зачем они пошли — не ясно.

—Важное дело, а ты пока…начинай готовить. Мы приедем и поможем.

Да вот только, помимо этого, было бы неплохо привести в порядок весь тот беспорядок, что мы вчера…навели. А приводить в порядок было что. Тут словно Мамай прошелся. И как мы елку не накренили — не ясно. Конечно, чудо, что она вообще выстояла, ведь я четко помнила, как вчера кое-кто пару раз ругнулся, наступив на несколько иголок.

И даже помню, как Демид пообещал выкинуть ее с окна, напоровшись на нее голой задницей. Весело было, да. А больше я ничего не помнила, разве что свое имя, и этого было вполне достаточно.

Накинув на елку найденную в квартире гирлянду, я решила, что справилась целиком и полностью, а потому сгребла вещи в шкаф, подмела и стала ждать ребят. Они притащили кучу каких-то пакетов с эмблемой местного ЦУМа.

—Это что такое?

—А все тебе расскажи да покажи, —Данька улыбнулся, занося пакеты в комнату.

—Потерпишь, — продолжил Демид, пронзая темным взглядом.

—Ясно.

Конечно, понятно, чего уж тут непонятного…

Выгнав всех с кухни, я начала готовку, посчитав, что нескольких салатов, мяса, нарезки и запеченной картошечки с грибами нам вполне хватит на несколько дней. Ближе к девяти вечера я выдохлась окончательно, но зато, когда вышла из кухни, глазам своим не поверила. Все вокруг блистало, парни постарались на славу, хоть я этого от них не ожидала. Прикрыв в изумлении рот рукой, я обвела взглядом квартиру и ахнула.

—Вау, вы все убрали? — а елка стала в три раза лучше, потому что парни на нее игрушки навешали, и теперь это не лысое нечто, а самая настоящая новогодняя красавица. —Еще и украсили…как красиво. Странно…

Для меня странно, да. Потому что раньше никто и никогда подобным не занимался. Никто не думал, что есть вообще швабра и веник. И уж точно для меня никто не стал бы узнавать эти агрегаты.

—Не ну ты думала, мы додики какие? Ты готовишь — мы убираем и наводим марафет, никак иначе.

—Че тут странного, Ленок? Не понял, —Демид нахмурился, сложил веник в углу и упер руки в бока, от чего майка на груди натянулась до неприличия. Хотя о каких неприличиях речь, если я видела их голыми. Каждый сантиметр рассмотрела, захлебываясь слюнями. —У нас этих украшений не было, не страдали херней, а ты у нас подобное любишь. Да? Ну сходили и купили, делов-то. Мелочи.