Ночи Клеопатры. Магия любви - Татьяна Вяземская

Он готов рискнуть жизнью ради нее. Он – настоящий друг. Но его брать с собой нельзя: все-таки лицо Мардиана многим знакомо. Если их заподозрят… И потом, нельзя идти под видом двух женщин. Она должна… она должна пойти под видом мальчика. Она достаточно невысока ростом и слишком худа для девушки. Грудь почти не выросла. Ее можно перемотать бинтом. Только в таком случае надо будет выдавать себя за мальчика-грека, а не египтянина. Впрочем, с ее лицом она на египтянина и походит-то не слишком…

Приближенные продолжали спорить, царица не слушала их.

Волосы надо остричь. Ничего страшного, отрастут, у нее быстро растут волосы.

Под видом мальчика – только вот кого взять в сопровождающие? – она попадет в Александрию без проблем. Но – только в город. А ведь надо проникнуть в сам дворец! Почему ничего не приходит в голову?

– Ты попадешь к Цезарю, царица, – неожиданно каркнул сидящий в самом углу и молчавший до сей поры Уэб, главный жрец храма Пта в Мемфисе. – Мы отвезем тебя. Жреческое судно никто не остановит. Подарок от жрецов не смогут не передать Цезарю.

– Вы готовы помочь мне?

– Наша обязанность – содействовать в восстановлении на престоле фараона, законного правителя Верхнего и Нижнего Египтов.

Глава 13

Юлий поставил кубок на стол. Вина он практически никогда не пил. Сейчас вот захотелось сделать глоток, попробовать. Попробовал. Вкусное. Но – не хочется. Может, заказать шлюшку? Или несколько?

Впрочем, в его положении доказывать кому-то, что он еще состоятелен, как мужчина, просто смешно. А женщину сейчас не хочется. И вина не хочется. Ему вообще ничего не нужно.

В последнее время такие приступы апатии нападали на него все чаще. Он всего добился, всего достиг… Старая поговорка гласит, что всех богатств не заработаешь и всех баб не перепользуешь, но в молодости он стремился именно к этому: чтобы всё – и всех. И получал от этого удовольствие.

Сейчас полностью стряхнуть с себя апатию удавалось нечасто. Нет, для всех окружающих – даже для самых близких! – Цезарь оставался все тем же. Великим полководцем. Великим политиком. Великим любовником. Но, видят боги (если они действительно способны хоть что-то видеть!), самому ему все это было попросту неинтересно.

Старухи его не привлекали, молодые девушки были слишком глупы, чтобы держать их в собственной постели долее того, чем полагалось для получения удовольствия. Как говорится, сделала дело – пошла вон. Зрелые женщины… Все они – слишком одинаковы.

В дверь осторожно постучали.

– Подарок великому Цезарю от египетской царицы, – сообщил слуга. Он выглядел удивленным.

Подарок? Египетские царь с царицей сейчас в состоянии войны. Наверное, будет просить помощи против братца. Можно и помочь – хоть какое-то развлечение. В любом случае остаться полностью в стороне от конфликта не получится, придется брать чью-то сторону. Так почему бы не девчонкину?

Клеопатру он помнил смутно – видел ее несколько лет назад. То ли пять, то ли шесть… Тогда это была нескладная еще девочка с заметным греческим носом и дерзким взглядом. Но малолетки его не привлекают. Хотя сейчас ей должно быть уже лет восемнадцать-девятнадцать, наверное. Бедняжка, выдали замуж за брата-подростка, да еще и такого… убогого. Наверное, она уже обзавелась любовником. И правильно сделала. Будь он женщиной и окажись на ее месте, он бы и сам обзавелся любовником. Чем ей еще платить за преданность, кроме своего тела? А преданность ей потребуется: брат вон изо всех сил старается избавиться от своей соправительницы…

Ах, да, подарок…

Он махнул рукой.

– Пусть внесут.

– Но…

Цезарь поднял брови, и слуга торопливо пояснил:

– Сперва они сказали, что подарок от жрецов Пта. И только потом – что от царицы. Тут что-то не так…

Цезарь пожал плечами. Конечно, если бы посланники сразу сказали, что это от царицы, им бы с их подарком до дворца не дойти. Судя по тому, как Пофиний поторопился отправить гонца к Клеопатре. Конечно, девочка не рискнула приехать сюда сама. Но, прислав подарок, продемонстрировала, что готова к диалогу.

На пороге возник рослый и хмурый мужчина – невысокого роста, но очень кряжистый. Сицилиец, что ли? На плече у него лежал какой-то сверток, судя по виду, довольно увесистый.

Юлий махнул ему рукой, чтобы тот входил. «Сицилиец» небольшой, но опасный. Если подойдет слишком близко и попытается броситься с кинжалом, охрана не успеет. Ну и пусть – заодно и проверим, на что еще способен сам «божественный Юлий».

Но хмурый пришелец не стал бросаться с кинжалом.

С величайшей осторожностью он снял с плеча свою ношу, как будто внутри было что-то очень ценное и хрупкое, аккуратно положил на ковер, затем поклонился Цезарю.

– Приветствую тебя, божественный Юлий. Царица Клеопатра послала тебе щедрые дары. Они очень хрупки, но от этого их ценность только возрастает.

Интересно, что там? И почему у «сицилийца» такой вид, как будто у него отобрали что-то ценное?

Попросить, чтобы развернул?

Цезарь встал и подошел к лежащему на полу свертку. Мешок для постели? Просто кусок ткани? Внутри что-то твердое.

Египетская царица решила подарить ему постельные принадлежности? В твердом футляре? Впрочем, понятие «постель» у всех разное – кто-то вообще спит на циновках. Но «сицилиец» сказал, там что-то хрупкое…

Мешок шевельнулся. Внутри наемный убийца? Смешно: «сицилиец» мог попытаться убить его и сам, и, судя по бугрящимся под гладкой загорелой кожей мышцам, смог бы это сделать голыми руками, не будь Цезарь вооружен. Собака?

Да зачем гадать?

– Разверни, – коротко приказал он.

Хмурый слуга послушно распаковал сверток. Какие-то тряпки – то ли шали, то ли еще что… А вот и…

Содержимое быстро подскочило на ноги. Прелестное содержимое, надо сказать. В египетском платье с открытой грудью, в золотых браслетах на тонких смуглых руках…

Ему прислали шлю… Нет. Хвала богам, он не успел ничего произнести вслух. Потому что перед ним была сама царица.

Несколько секунд он пристально вглядывался в ее лицо, затем склонил голову:

– Приветствую великую и прекрасную царицу Египта!

Девица – впрочем, если судить по слухам, ходящим среди народа, девицей она давным-давно не была, – пришла сюда, чтобы продать себя подороже. Но если бы он ошибся и принял ее за шлюху (по сути – за то, чем она и является на самом деле!), она бы не простила. Не опасайся льва, бойся змеи. Не бойся рослого и мускулистого нубийца: он станет убивать по-честному. Оскорбленная женщина же ужалит, как кобра. В тот момент, когда ты менее всего будешь ожидать этого. Ему уже приходилось…