Амундсен - Тур Буманн-Ларсен

Весной 1904 года наступает пора искать Северный магнитный полюс. Вместе с незаменимым Педером Ристведтом Амундсен отправляется в санный поход на север. Идти к источнику магнитного поля оказывается ничуть не легче, чем продвигаться среди дрейфующих льдов: условия постоянно меняются. «Начальник делает наблюдения и пытается определить, куда делся полюс», — пишет в отчете о санной экспедиции Ристведт[31].

Поскольку определить точное местонахождение полюса не удалось, решают устроить грандиозное празднество не в связи с его открытием, а на 17 мая. «После завтрака мы выкатились наружу, водрузили на палатке флаг и сфотографировали всю сцену, — сообщает Ристведт. — Потом были тосты за родину, короля, Линдстрёма и т. д.».

По прошествии нескольких месяцев магнетизм утрачивает свою привлекательность для Амундсена. Спустя полгода Ристведт записывает: «Вик неукоснительно ведет магнитные наблюдения. Лейтенант с Начальником читают романы и курят, изредка выходят пройтись. Уму непостижимо, чтобы человек мог так перемениться, как переменился за год Начальник. В прошлом году он с утра до вечера был занят исследованиями. В этом он их забросил, а все наблюдения, которые мы сделали во время весеннего похода на нартах, оказывается (по его собственному утверждению), проводились неправильно».

Зато Руала Амундсена стали больше привлекать другие вещи: он неустанно изучал эскимосский образ жизни и мыслей. Разумеется, команду «Йоа» интересовали и туземные женщины. «Некоторые из этих женщин — подлинные красавицы, — пишет в дневнике Амундсен. — Ростом они невелики, но сложение у них прекрасное». Не меньше его занимают и связанные с этой пикантной стороной жизни местные обычаи. 26 августа он записывает в дневнике: «Мужья предлагают своих жен по цене… чуть было не сказал чего угодно… в общем, по бросовой цене. Жены обязаны повиноваться, хотя, как мне кажется, они делают это скорее по доброй воле. Я еще не до конца разобрался».

Амундсен отмечает не только обмен женами, но и случаи, когда у одного мужчины две жены. Однако: «Из-за преобладания среди эскимосов мужчин чаще бывает иначе: у одной женщины два мужа. Практичный народ!»

Пока Начальник с Ристведтом искали пропавший полюс, юный Вик назначал на «Вилле "Магнит"» невинные свидания Кималлер, «самой красивой женщине из доселе виденных нами — сыскать вторую такую красавицу будет нелегко». Когда муж охотился, молодая жена «с одной-двумя подругами» навещала жизнерадостного ученого. Не обошлось без стрелы в сердце Вика: «…сегодня я грущу из-за ее отъезда… конечно, эта женщина мне нравилась, даже очень. Надо же иметь такого наглеца-мужа — большего лентяя, чем он, я еще не встречал. Она бы давно умерла от голода, если б я не подкармливал ее, таская с судна еду. Хорошо бы нашелся человек, который бы всадил ее муженьку пулю в лоб, большего одолжения мне трудно было бы придумать».

Руал Амундсен разделяет мнение Вика об Ангудью, муже Кималлер. «В высшей степени достойно сожаления, что такая женщина попала в лапы к подобному мерзавцу, — пишет Амундсен в «Северо-Западном проходе». — Ее привлекательность увеличивали еще красивые глаза с глубоким грустным выражением. Она действительно обладала какой-то прелестью, которую мне с трудом удавалось обнаружить у остальных представительниц прекрасного пола племени нетчилли»[32].

Кроме эскимосов и их жен самым большим развлечением для участников экспедиции была охота. Лишь двое не разделяли этой страсти. Линд стрём предпочитал заниматься чучелами (в набивке которых был непревзойденным мастером). Начальник же плохо видел дичь, продолжая при этом твердо держаться мнения, что очков полярные исследователи не носят. Впрочем, у некоторых из тех, кто выходил на охоту, добыча случалась не совсем обычная.

«Сомнительно, чтобы они притащили с собой оленя, — записывает Густав Вик в сентябре, когда уроженцы Тромсё снарядились поохотиться. — Я заподозрил неладное еще вчера вечером, когда заметил какие-то переговоры у эскимосских палаток. Хоть Лунн и Ханссен — люди взрослые и давно женатые, оба чрезвычайно восхищены здешними женщинами, и теперь дело явно заходит слишком далеко». Обитатели «Магнита» следят за охотниками в бинокль. Вскоре те, соединившись с эскимосами, направляются в обетованные края.

На пятый день Ристведт с Виком видят «две усталые, бредущие на полусогнутых фигуры. При ближайшем рассмотрении они оказываются чинно-благородно женатыми и незаменимыми для эксп. северонорвежцами: это Л. и X. X. уже покинули своих женщин и возвращаются к мясным котлам Линдстрёма». Судя по дневнику Вика, эти господа из «губернского города Тромсё» отнюдь не впервые вступают в подобные сделки. Научный помощник явно оскорблен — за себя, за норвежских жен, за экспедицию. Как-никак, в обмен на любовные услуги эскимосок идут «предметы из эксп. снаряжения»[33].

Спустя почти сорок лет Хельмер Ханссен напишет в книге воспоминаний, что «никакого спроса на монголоидных женщин не было, так что о торговле ими не может быть речи даже в отношении четырех неженатых членов экспедиции». Ее руководитель в своей автобиографии также выражает крайне принципиальную позицию. По его утверждению, эскимосы видят в белом человеке нечто вроде божества… до тех пор пока он не разрешает себе вольностей с туземными женщинами: «Поэтому я воспользовался первым же предлогом завести серьезный разговор со своими товарищами и предупредил их, чтобы они не поддавались подобным искушениям».

В походных дневниках не сказано, что это был за «первый же предлог». Зато там упоминается о другом эпизоде, когда Начальник посчитал необходимым «завести серьезный разговор». 3 февраля 1905 года в гавани «Йоа» появляется больной эскимосский мальчик. «При осмотре выяснилось, что его ноги — начиная от ступней и кончая бедрами, с заходом на поясницу — усеяны отвратительными болячками, часть из которых покрыта толстой коркой, тогда как другие открыты и гноятся. Боли он не испытывал. Насколько мы можем судить, это самый настоящий сифилис. Мальчик говорит, что такая сыпь есть у родителей и у братьев с сестрами. Его бабушка жила в Эйвили[34] с каблуна [этим словом эскимосы обозначают "белого человека". — Т. Б.-Л.] и, очевидно, подхватила болезнь там. Сегодня вечером я созвал всех членов экспедиции и сообщил им новость, прибавив, что болезнь наверняка широко распространена в племени».

Этот важный эпизод, о котором не упоминается в «Северо-Западном проходе», кто-то вырезал из весьма откровенного дневника Густава Вика — как случилось со многими другими страницами сего уникального документа о первой экспедиции Руала Амундсена.