Эти синие глаза - Патриция Кэбот

— Мадам, если вы не сделаете того, что я вам говорю, мне придется нанести вам физический ущерб.

Женщина по-настоящему встревожилась.

— Посмотрю, что можно сделать, — сказала она и поспешила выйти.

Отвращение Рейли к кухарке графа Гленденинга, и к самому графу, и к мужчинам вообще из-за их аморального поведения было столь сильным, что Рейли не сразу осознал, что мисс Доннегал с озабоченным видом тянет его за рукав.

— Не знаю, что делать, — прошептала она, стараясь говорить так, чтобы пациентка не расслышала. — Он не повернулся как следует и не принял должного положения.

— Кто не повернулся? — тупо спросил Рейли.

Бренна бросила на него презрительный взгляд:

— Младенец. Кто же еще? Его следует повернуть.

— Верно, — согласился Рейли, стараясь казаться спокойным. — А вы делали это прежде? Поворачивали младенца в материнской утробе?

— Да. — Бренна смущенно моргала. — Впрочем, нет. Я не делала этого с человеческим плодом. А с овцами несколько раз доводилось.

Рейли просиял:

— Ну, в таком случае действуйте.

Бренна сердито сверкнула на него глазами:

— Это не так-то просто. Младенцы у Флоры всегда огромные, а сама она очень маленькая девушка. Не думаю, что сумею это сделать.

— И я не сумею, — заявил Рейли.

Ее взгляд теперь метал молнии.

— Я думала, вы учились в Париже, — прошипела она, — у светил медицинской науки.

Он зашипел в ответ:

— Светила медицинской науки не могут помочь в такой ситуации. Нам нужен кто-нибудь с маленькими руками.

Он поставил кастрюлю с горячей водой и протянул над ней руки:

— Посмотрите на эти чудовищные пальцы. Думаете, они подходят для подобной работы?

Бренна протянула к нему свои руки, потом примерилась и приложила к его рукам, как бы сравнивая, насколько они меньше и есть ли разница. Ее пальцы были примерно вполовину тоньше его пальцев, и каждый был на дюйм короче.

Посмотрев на их соприкасающиеся ладони, Рейли ощутил нечто странное. Вид их соседствующих пальцев, ее, таких нежных и женственных по сравнению с его собственными, почему-то смутил его. И от этого крик за их спиной показался ему не таким пронзительным. Кроме того, он вдруг разглядел, что каждый глаз мисс Доннегал имел удивительную особенность — синяя радужная оболочка по внешнему краю была обведена темным ободком, поэтому глаза ее казались почти черными.

Мисс Доннегал, в свою очередь, тоже заметила разницу между их руками и выругалась. Это подействовало на него как ушат ледяной поды и остудило все начавшие было возникать теплые чувства. Он поспешно отнял руки.

— Ну что же! — сказал он. — Приступайте к делу. — Взяв ее за плечи, он повернул ее лицом к роженице. — Старайтесь действовать так, чтобы пуповина не обмоталась вокруг шейки младенца.

— Постараюсь не забыть об этом, — пробормотала она.

Рейли сел в головах Флоры и взял ее за руку.

— Не о чем беспокоиться, — сказал он. — Мисс Доннегал обо всем позаботится.

Флора посмотрела на него с подозрением:

— А вы тогда что здесь делаете?

— Я? — улыбнулся ей Рейли. — Я здесь, чтобы ободрять вас обеих. Я слышал, как совсем недавно вы обсуждали новые фасоны, а так как я только что из Лондона, то должен вам сказать, что журналы эти несколько запоздали. Рукава с буфами больше не носят. По правде говоря…

Глава 8

— Еще одна девочка? — Лорд Гленденинг даже не поднялся из кресла, в котором возлежал, придвинув его как можно ближе к огромному камину. — Но ведь это позор!

Рейли подумывал о том, чтобы наклониться и как следует встряхнуть графа, ухватив за капюшон нелепого плаща, в который тот кутался, и швырнуть на другой конец комнаты.

Но Рейли знал по опыту, что насилие не слишком эффективно, когда речь идет о таких мужланах, как граф. Оно только слегка выбивает их из колеи.

Поэтому он лишь сказал:

— Она едва справилась с этим. Речь шла о выборе: мать или дитя? Только благодаря сноровке мисс Доннегал все обошлось и выжили обе.

Гленденинг бросил взгляд на стоявшую у камина Бренну Доннегал.

— Она, надеюсь, уже не думает, что я женюсь на ней? — поинтересовался граф.

— По правде говоря, — сказала Бренна со спокойствием, удивившим Рейли, — думает. Она ожидает тебя внизу. Хочет, чтобы ты увидел дочь.

Гленденинг поднял свое огромное тело с кресла и подошел к низкому буфету, где стоял графин с виски и несколько стаканов.

— Дочь! Знаете ли, у меня их уже четыре.

Бренна откликнулась:

— Знаю.

Гленденинг грохнул кулаком по буфету с такой силой, что хрусталь на нем угрожающе зазвенел. Собаки, развалившиеся на полу, подняли головы и удивленно посмотрели на него.

Не добавив ни слова, граф повернулся так стремительно, что его огромный черный плащ взвился вихрем за его спиной, и широкими шагами вышел из комнаты.

Рейли взглянул на Бренну.

— Как, черт возьми, вам удавалось ладить с ним все эти годы и не всадить ему в сердце кинжал? — спросил он серьезно.

Бренна рассмеялась. С той минуты, как он с ней познакомился, он слышал ее смех только раз, да и то тот смех звучал саркастически. Услышав теперь в этом мрачном месте ее искренний веселый смех, он был несколько смущен.

Возможно, он и сам умом тронулся, как и все остальные жители этого проклятого места.

Взять, к примеру, Флору. Рейли знал теперь, почему она так настаивала на том, чтобы роды прошли в замке. Все по той же причине, почему и три предыдущих раза предпочла рожать именно там. Девушка лелеяла напрасную надежду на то, что, если ей посчастливится родить сына, граф может признать своего отпрыска и женится на ней.

Граф Гленденинг, заявляя о своей безумной любви к Бренне Доннегал, не упускал возможности переспать с любой из девиц, прислуживавших в таверне. Никогда в жизни Рейли не встречал столь лицемерного и мерзкого человека. Йен Маклауд был олицетворением всего того, что было ненавистно Рейли и что он старался преодолеть в себе.

— Да нет, он не так уж плох, — ответила Бренна, несказанно удивив его, когда он произнес вслух то, что думал о графе и его поведении.

— Не так плох? — спросил Рейли, недоуменно глядя на девушку.

Ее свитер был запачкан кровью и отошедшими водами, и на лбу у нее красовалось кровавое пятно. Все же, по правде сказать, она была па редкость хорошенькой даже теперь. Возможно, сказал он себе мысленно, именно потому, что на ней были мужские брюки. Он изо всех сил пытался не смотреть в эти необыкновенные глаза с радужными оболочками, обведенными темным ободком.

— Думаю, Гленденинг прав, мисс Доннегал, вы, должно быть, не в своем уме, если говорите это.

Она усмехнулась: