Необычная невеста - БАРБАРА КАРТЛЕНД

В глазах Эльмины запрыгали чертики.

— Мне кажется, это пошло бы ему на пользу.

Отец, однако, уже не слушал ее.

Эльмина придерживалась своего плана, и, когда она подошла к ступеням церкви, отец подал ей белый букет, который она положила на могилу бабушки.

«Вам во всем сопутствовала удача, бабушка, и вас все еще помнят. Мне кажется, и дедушка любил вас до самой своей смерти. Помогите мне, я хочу быть похожей на вас», — мысленно произнесла она.

Жители деревни пожелали ей удачи и посудачили о ее наряде.

Эльмина, опираясь на руку отца, вошла в переполненную церковь, где ее уже ждал маркиз.

И вот они мчатся в Фалькон.

Экипаж на отличных рессорах, запряжен четверкой лошадей, одна к одной, с цветами, вплетенными в сбрую для красоты.

Впервые Эльмина оказалась наедине с мужем.

Но то был не совсем подходящий момент для задушевного разговора.

День лучился солнцем и теплом.

Маркиз откинул верх кареты, щедро украшенной цветами.

Они проезжали через небольшие деревушки сначала в имении графа, а затем маркиза, и сельские жители высыпали на улицы, чтобы посмотреть на новобрачных.

Дети бросали маленькие букетики цветов в открытый экипаж, усыпали дорогу розами и лепестками роз.

Молодые растрогались от такого внимания, и маркиз велел кучеру замедлить ход.

Когда же они миновали внушительные ворота в Фалькон, маркиз заговорил, и Эльмина почувствовала недовольство в его голосе.

— Сейчас начнется! Большинство моих лондонских приятелей не удосужились прибыть в церковь, и мой секретарь полагает, будто нам придется пожать тысячу рук, прежде чем все это кончится!

— Было бы намного легче, если б мы подобно китайцам только вежливо кланялись друг другу. Я искренне симпатизирую их желанию избегать прикосновений, — машинально сказала Эльмина, не заметив обращенного на нее пристального взгляда.

— Полагаю, это не более чем издержки процедуры вступления в брак, а потому не стоит роптать — ведь это случается только раз в жизни.

— Безусловно, звучит утешительно, — согласилась Эльмина.

Тут она вскрикнула от восторга: во время движения кареты по подъездной аллее ее взору предстали два больших шатра, разбитых на лужайке.

Они были украшены цветами и флагами, которые трепетали на легком ветерке и казались удивительно яркими и веселыми на фоне огромного серого каменного дома со штандартом маркиза, развевавшимся над крышей.

Но арендаторы и слуги из обоих поместий не могли усидеть внутри шатров — они образовали большую толпу у парадного входа в ожидании маркиза и Эльмины.

Сердечно приветствуя новобрачных, мужчины бросали в воздух шляпы, женщины махали носовыми платочками.

Жених и невеста поднялись по длинной лестнице, остановились и помахали им в ответ.

— У нас будет время поговорить с ними позже, — сказал маркиз Эльмине, и, не дожидаясь, пока смолкнут приветственные возгласы, они вошли в холл.

Девушка так часто видела этот холл раньше, что не удивилась его великолепию.

Вдоль стен в нишах стояли изящные статуи богов и богинь; винтовая лестница, выполненная из черного дерева и хрусталя, изгибаясь вдоль стены, вела на второй этаж к парадным комнатам.

Но молодым предстояло сразу пройти в зал для приемов, а значит, надо было пересечь несколько широких коридоров, уставленных старинной мебелью, мимо висевших на стенах весьма ценных картин.

Для Эльмины это оказалось серьезным испытанием, так как длинный шлейф фаты не скользил по коврам и преодолеть такое расстояние без посторонней помощи было невозможно.

Нести шлейф поручили лакею, и тогда она энергично последовала за маркизом.

А он даже не предложил взять ее под руку.

Взглянув на его нахмуренные брови, она поняла, сколь неприятно ему их предстоящее появление перед толпой гостей, ожидавших приезда новобрачных.

Эльмина откинула с лица фату еще в ризнице, когда они подписывали брачные документы, и теперь могла мельком видеть свое отражение в зеркалах, благо они постоянно попадались на их пути.

Она была удивительно хороша в своем наряде.

Да еще этот блеск бабушкиных бриллиантов в венце, смягченный полупрозрачной тканью фаты.

Никогда еще не надевала она ничего подобного.

Но все-таки ее не покидало ощущение, что маркиз предпочел бы жениться на Мирабель.

На церемонии в церкви присутствовал Роберт, и сестра, вся светившаяся от счастья, казалась еще красивее.

Даже леди Карстэйрс не сумела затмить Мирабель.

Эльмина не думала, что леди Карстэйрс появится в церкви, ведь почти все друзья маркиза сразу же направились в Фалькон.

Однако эта женщина сидела на третьей скамейке со стороны маркиза, и девушка увидела ее сразу же, как только отец повел ее между рядами к алтарю.

Увидела и поняла, что вряд ли могла бы сравниться с нею.

Да и никто не смог бы.

Вся в голубом, под цвет глаз, в шляпе, украшенной голубыми перьями, буквально осыпанная бирюзой и бриллиантами, она сразу же бросалась в глаза.

Впрочем, леди Карстэйрс, видимо, этого и добивалась.

И вот теперь, когда Эльмина с маркизом заняли места рядом с графом и графиней Уорнборо и все

ринулись вперед, чтобы поздравить их и пожать маркизу руку, леди Карстэйрс вновь оказалась одной из первых.

Слегка коснувшись рук графа и графини кончиками пальцев, она сжала руку маркиза обеими руками, и промолвила нежнейшим голосом, словно где-то замурлыкала маленькая кошечка:

— Знайте же, дорогой Олстон, я молюсь за ваше счастье.

Ее небесные глаза остановились на нем, и Эльмине на секунду показалось, будто она его сейчас поцелует.

Затем Сафайра повернулась к невесте и с неприкрытым лицемерием произнесла:

— Я в восторге от знакомства с вами! Ваш муж — мой старинный друг, и я надеюсь, мы также подружимся.

Слова звучали красиво, но, будучи хорошей ученицей Чанга, Эльмина поняла: эта красавица навсегда останется ее врагом.

Затем будто морской прибой на них нахлынули поздравления, рукопожатия, добрые пожелания.

Люди подходили и отходили, сменяя друг друга, казалось, это будет продолжаться вечно.

Но очередь наконец иссякла, и гости уже вовсю пили шампанское и пробовали деликатесы, над которыми в течение нескольких дней трудились все повара в Фальконе.

— Теперь мы разрежем торт! — заторопился маркиз, словно куда-то опаздывал.

Он направился к огромному четырехъярусному торту, украшенному традиционными подковами, белым вереском, серебряными колокольчиками и цветками флердоранжа.

Но повара внесли в него еще один штрих — вместо двух куколок, одетых как жених и невеста, на макушке торта стояла точная миниатюрная копия одной из лошадей маркиза, с попоной, выкрашенной в его цвета.