Генерал его величества - Андрей Величко

Последний поход был довольно авантюрным. 27 ноября в Балаклаве на лодках проводилось текущее обслуживание механизмов силами младших чинов под руководством старших офицеров. Мы же с остальными офицерами прошли на «Мюрексе» через проливы и обратно, имея целью перехода рекогносцировку. Составляли кроки к предстоящему походу, определяли ориентиры. Брали на заметку характерные приметные места в точках поворотов. Залегендировали проход танкера через проливы, доставкой груза керосина на о. Лесбос. Вернувшись в Балаклаву вскоре вышли в море к точке рандеву с «Мюрексом», который уходил в Батум за новым грузом керосина. Наконец, через двое суток выйдя к Босфору, ночью прошли проливом в Мраморное море за 5 часов, не ставя о том в известность турецкие власти. Всё прошло как нельзя лучше. А сколько было опасений!

Движение судов по проливам ночью запрещено. Попутное течение скоростью до одного узла позволило держать собственную скорость в три узла, что делало перископ лодки практически незаметным на фоне слабой мертвой зыби. Вошли в Босфор в 17-29 на аккумуляторах, на перископной глубине, поднимая перископ на короткое время перед точками поворота. Выполнив поворот и убедившись по ориентирам, что курс взят верный, убирали перископ. Лодку погружали на 7-8 саженей во избежание случайных столкновений и в постоянной готовности уйти глубже. И шли так до следующей точки, напряженно прослушивая гидрофонами опасные шумы. В ЦП горели красные лампы электрического освещения, что способствует сохранению ночного зрения. Просветлённая цейсовская оптика позволяла достаточно надёжно ориентироваться в мешанине береговых огней.

Темное время суток зимой достаточно продолжительно. Воспользовавшись этим обстоятельством и выйдя в Мраморное море в 22-39, мы заняли перископную глубину и, подняв трубы РДП, увеличили ход до 8 узлов, попутно заряжая аккумуляторы и стараясь преодолеть за ночь как можно большее расстояние. Из машинного отсека опять на всю лодку разносится запах печёной картошки. Вахтенные машинисты приспособились резать её тонкими кружками и жарить на выпускных коллекторах тринклеров. Непорядок, конечно, но сколько их ни гоняй, всё равно жарят! Да Бог с ними, если службу исполняют исправно.

До Дарданелл дойти не успели и в 9-00, с рассветом, дав радиограмму на «Мюрекс», легли на песчаное дно у острова Мармара. В 16-57, в сумерках пошли дальше. В 00-52 догнали танкер, вставший на якорь у Дарданелл и, оставив его за кормой, пошли через пролив. Ветер слабый, зыбь, моросит дождь, резко снижая видимость. Пользуясь этим, пошли на 5 узлах под РДП, для сбережения заряда аккумуляторов. Ночь и дождь очистили пролив от рыбаков и прочей публики. Фарватер пуст. Идем по счислению и ориентируясь на береговые маяки, просвечивающие сквозь дождь. Постоянно прощупываем глубины эхолотом. «Краб», как обычно, идёт мателотом в трёх кабельтовых, ориентируясь на наш «пинг». Испытываю соблазн поднять ход до 8 узлов, однако существует опасность наскочить на какого-нибудь охломона, заночевавшего на фарватере. Однако, таковых, слава Богу, не оказалось и Дарданеллы проходим тоже без происшествий, выйдя к 10-05 в Эгейское море. Отошли к северу от выхода из пролива, оставив на правом траверзе Галлиполийский полуостров, и встали на якорь в ожидании «Мюрекса». «Мюрекс», догнав нас к полудню, пошёл к Лемосу сливать свой керосин.

Прекрасное, волшебное Средиземноморье! Великолепный пронизывающий ветер, пахнущий маслинами! Изумительно красивая изумрудно-зелёная средиземноморская волна баллов на 5! Замечательно мокрый, прохладный средиземноморский дождь! Температура воздуха не менее +6С. Воды +12С. Просто курорт какой-то! Провентилировали отсеки и нырнули на 10 саженей от этого чудесного великолепия. На глубине хоть и душновато, однако качка практически отсутствует, и не так сыро, как на поверхности. «Мюрекс» разгрузился за сутки, и к вечеру мы тронулись в обратный путь.

02.01.1903 г.

Обратный путь также прошел в соответствие с планом перехода. Идя в Чёрное море, нам пришлось побороться с встречным течением, так как воспользоваться попутным глубинным течением в узостях проливов было бы непростительным лихачеством. Однако машины легко преодолевали встречный поток. И Дарданеллы и Босфор прошли мы под РДП, не будучи обнаружены сладко спящей пограничной стражей турков. Да ведь никто нас и не высматривал в ночной тьме… мучаясь от бессонницы… От случайного обнаружения нас оберегали ночь, дождливая погода и собственная наша осторожность. Хорошие же глушители делали выхлоп на малых и средних оборотах практически бесшумным.

Может создаться обманчивое впечатление о лёгкости перехода, но это отнюдь не так. Сложный извилистый фарватер, опасность столкновения в темноте с берегом и судами создавали чрезвычайное нервное напряжение в ЦП. Как сильно помог бы нам эхолот г. Найдёнова, если бы он был способен обнаруживать препятствия не только под нами, но и кабельтова на три окрест! И на выходе из Босфора экипаж был совершенно вымотан. Так что штормящее Чёрное море мы восприняли как дом родной и долгожданный отдых. Передав управление судном Ивану Ивановичу, мы с князем Черкасским отправились отсыпаться.

Этот, казалось бы ненужный и рискованный поход, принёс экипажу абсолютную уверенность в своём корабле и своих способностях выполнить любую боевую задачу, а это дорогого стоит. Лишь бы эта уверенность не перешла в самоуверенность. Надо будет построже требовать от людей скрупулезности при обращении с техникой и особо наградить педантичных. Море не потерпит от нас фамильярности….

В Балаклаве нас встретил Михаил Петрович, привёзший «рождественские подарки» в виде по клотик набитого грузами каботажника. Чисто дед Мороз! Рождественские праздники провели мы в Севастополе, оставляя на борту одного вахтенного офицера и вахты сокращённого состава. Выделенный г. Налетову в личное пользование автомобиль позволял в краткий срок доехать до Севастополя и обратно. (Ах, эти севастопольские барышни… Они так забавно пунцовеют, будучи приглашены на тур вальса… И их обворожительно отважные mama…. Так непосредственны, так… доверчивы… Так милы они под шустовский коньячок… Ну, полно… староват я уже для этих глупостей…). Поэтому на каждого офицера пришлось по вахте на борту наших «членистоногих», ошвартованных у одной стенки напротив друг друга. Большого труда это не составило.

М.П. сообщил, что принято решение о закладке ещё двух кораблей нашего типа, окрещенных заранее «Лангуст» и «Омар»… дабы не отступать от традиции. Построить их предполагается к началу 1905 года. Тут мне в голову пришла некая мысль. Обдумав её, я предложил Налетову добавить ещё один отсек метров семи длиной для размещения экипажа и хранения 10-12 запасных торпед, расположить его следом за первым отсеком, а в первом увеличить число торпедных аппаратов до четырёх. Общая длина лодки увеличится до 60 метров. Это позволит также увеличить длину минных шахт и число принимаемых на борт мин до 70 штук. Такая модернизация позволит сделать русские лодки универсальными и увеличит круг решаемых ими задач. Стоимость модернизации проекта не должна оказаться чрезмерной. Михаил Петрович внимательно посмотрел на меня и обещал обдумать моё предложение. Потом усмехнулся и рассказал о том, что вдохновлённый нашим успехом, взялся он проектировать новые ПЛ, полным водоизмещением в 1600-1800 тонн каждая. С четырьмя передними и двумя задними ТА. С боезапасом в два десятка торпед. Способные нести до 100 мин на борту. Погружаться на глубину до 100 метров и бегать по поверхности до 20 узлов. А в погруженном положении до 15 узлов! Что-то совершенно невообразимое! Однако ж сомневаться в его словах не имею оснований. Так что, полагаю, лет через пять — семь у нас будет что предъявить королевскому флоту.

В разговоре с М.П. также выяснялась так удивлявшая нас бесшумность наших лодок. Дело оказалось в том, что по совету Георгия Андреевича Налетов все машины лодки установил на общей раме отделённой от корпуса виброзащитными подушками. Таким образом, вибрации тринклеров и электромоторов меньше передавались корпусу лодки, что в значительной мере снижало её шумность.

Среди грузов, привезенных Налетовым, были четыре торпедных аппарата новой системы калибра 45 см, с гидравлическим поршнем, которые следовало в кратчайший срок установить на место старых. К ним 80 практических торпед, маркированных как 45-12 М. Ранее мы стреляли обычными на флоте торпедами Уайтхеда обр. 1898 г. калибром в 381 мм, выделки Обуховского завода. Новые торпеды значительно превосходят их своими характеристиками. Мы получили возможность устанавливать скорость торпеды. На скорости в 43 узла она способна пройти 2 км. А при установке 20-ти узловой скорости, дистанция увеличивается до 6 км. Торпеда несёт боевой заряд весом в 100 кг новейшей взрывчатки — тринитротолуола. Даже одной такой вполне может хватить любому из существующих в мире броненосцев. И самое главное, в этих торпедах предусмотрена возможность установки перед выстрелом угла отклонения, в пределах 60 градусов от диаметральной плоскости. И значит, нам больше нет необходимости точно прицеливаться всем корпусом лодки.