Судьба боится храбрых - Андрей Имранов

- Че стоишь? Помоги! - растерянным голосом обратился он к своему недавнему противнику, но тот даже не шелохнулся, продолжая разглядывать сидящего Тима безразличным взглядом. И этот взгляд сказал Тиму куда больше, чем все предыдущие дни и уроки - в нем не было ни интереса, ни сочувствия, ни страха, ни удовлетворения - ни-че-го. Ничегошеньки - на стенку так можно смотреть, а не на человека, которого только что чуть не убил. Тим осмотрелся - соседние пары продолжали лихо сражаться друг с другом, не обращая на истекающего кровью Тима ни малейшего внимания. Видимо, предполагалось, что раненый должен сам себя залечить. В голове зашумело, все звуки отодвинулись куда-то далеко на задний план, остались только звуки сердцебиения, да его, Тима, частого дыхания. 'Вот и все', - прошептал он, закрывая глаза. Вдруг вылезла гордая мысль, - 'а я все же не орал и не плакал, надо же - как мужчина... клево...', - Тим даже улыбнулся легонько неуместности этой мысли.

- Руки убери! - вдруг донесся до его сознания чей-то голос и Тим тут же понял-вспомнил, что этот голос не в первый раз просит его убрать руки. Тим открыл глаза и обнаружил сидящего перед ним на корточках мужика, того самого - бровастого. Видимо, это был местный физрук.

- Там... кровь, - попытался слабым голосом объяснить Тим, но физрук и ухом не повел - просто сжал запястья Тима своими лапищами, и, легко преодолев его слабое сопротивление, развел руки в стороны. Рану снова начало жечь, кроме этого добавилось какое-то неприятное дергание. Тим сглотнул и открыл рот, собираясь сказать: 'зашить, наверное, надо?', - но у физрука было свое мнение на этот счет. Учитель пару секунд поразглядывал рану мрачным взглядом, хмуря и без того внушительные брови, потом взял и с силой провел ладонью прямо по ране сверху вниз. Плавно, но быстро, так что Тим даже отшатнуться не успел, только всхрапнул задушенно от вспышки острой боли. Он снова закрыл глаза и сжался, но боль вдруг неожиданно закончилась. И вообще - все неприятные ощущения тоже закончились.

- Поднимайся, - сказал голос у него над ухом.

Тим открыл глаза и посмотрел на рану - ее не было. Бордово-черная полоса все так же тянулась от ключицы до черных от крови трусов, но раны под кровью уже не было. Тим, не веря своим глазам, потрогал кожу. Сначала несмело и осторожно - кончикам и пальцев, потом, убедившись в отсутствии неприятных ощущений, потер ладонью - под подсыхающей кровью обнаружилась целехонькая гладкая кожа, без малейших следов недавней раны - даже шрама не осталось.

- Поднимайся, - повторил физрук с интонацией 'быстрей, а не то хуже будет', и Тим, мотнув головой, встал. В ушах чуть-чуть звенело, но в целом самочувствие было нормальным.

- Оружие подними, - сказал физрук.

Тим подобрал двумя руками шест, испытав легкий прилив головокружения в момент наклона, но на ногах устоял и выпрямился. Учитель шмыгнул и заявил:

- Продолжайте.

Тим аж рот раскрыл от неожиданности. То есть как - 'продолжайте'? Этот придурок же только что его чуть не убил! Но размышлять было некогда - 'придурок' уже был рядом и опять заносил меч. Тим чуть не завыл от отчаяния, но первый удар умудрился отбить - подняв шест обоими руками и подставив его поперек под падающий меч. Удар оказался неожиданно сильным и больно отдался в кистях - Тим едва удержал шест в руках. Но все же удержал. А второго удара не последовало, вместо него последовал крик физрука:

- Стой!

Противник опустил меч и шагнул назад, а Тим осторожно поставил шест одним концом на землю и неуверенно взглянул на учителя. Все, что ли? Физрук подошел вплотную, выхватил шест и сунул его Тиму под нос.

- Нельзя отбивать удар меча таким образом! - заявил он, - смотри!

Тим скосил глаза и обнаружил глубокую свежую зарубку на деревянной части шеста. Правда, на шесте было множество зарубок и новая, на взгляд Тима, ничуть не портила его эстетику. Но физрук так не думал. Со словами:

- Волин должен беречь свое оружие, - он провел пальцами по щекам Тима - сначала по одной, потом по другой. Обе щеки тут же вспыхнули режущей болью, Тим аж зашипел, причем не столько от боли, сколько от обиды и непонимания. Не защищаться - этот мелкий садист его зарежет, защищаться - оружие поцарапается. И что теперь? Он уже готов был сорваться и заорать, но учитель не стал развивать тему.

- Смотри, - сказал он, вставая напротив ученика с мечом и отводя в сторону руку с шестом в ней, - начали!

Ученик бросился к физруку и принялся осыпать его ударами, но на этот раз у него легкой победы не вышло. Да и вообще никакой победы ему не светило - каждый его удар попадал на окованную железом часть шеста и уходил в сторону - меч то бесполезно вспарывал воздух, то утыкался в землю.

- Вскользь! - сказал физрук внушительно, голос его был ровным и спокойным, - видишь? Вскользь и на железную часть! Только так.

С последними словами он отбил меч, крутнулся на пол-оборота, раскручивая шест, и заехал его концом прямо в живот противнику, в этот момент пытавшемуся извлечь глубоко ушедший в землю клинок. Тот сложился пополам, отлетел на пару метров в сторону и остался там лежать. Тим потрясенно выдохнул и мстительно улыбнулся - так ему, гаденышу! Физрук ожег его взглядом, Тим быстро согнал улыбку, но навершие шеста уже летело к нему. Тим даже рукой закрыться не успел. Да и толку-то - рукой от железной дубинки закрываться?

На этот раз было больно. Даже очень больно. И еще было мерзко - в груди (на этот раз - с правой стороны) что-то похрустывало, сминалось и булькало, пока Тим сквозь полузакрытые глаза наблюдал за действиями учителя - он сначала пошел к первому ушибленному им, и только когда тот поднялся и подобрал свой меч, развернулся и, не торопясь, подошел к Тиму. Остановился.

- Ты не должен испытывать в бою никаких эмоций. Если ты вступаешь в бой, ненавидя или боясь своего противника - ты проиграл. И ты не должен радоваться неуспеху других. Огорчаться - тоже не должен. Ты понял?

- Да, - сказал Тим, - у...

Он пытался сказать 'уроды', но рот оказался наполнен какой-то жидкостью, Тим попытался ее сплюнуть и прочистить горло, но это тут же вызвало приступ разнообразных болей в груди. Тим закашлялся вперемешку со стонами. Физрук присел и положил руку ему на грудь - боль вспыхнула последний раз и ушла. Тим обмяк.

- Поднимайся, - сказал учитель, - и возьми оружие.

'Твою мать', - подумал Тим, закрывая глаза. Может, не вставать? Не будут же они его силком поднимать?

- Вставай! - рявкнул физрук, и Тим, тяжело вздохнув, открыл глаза, встал на четвереньки и выпрямился.

- Он же меня убьет, - сказал он безнадежным тоном, беря из протянутой руки шест.

- Если будешь спать, а не защищаться - убьет, - подтвердил учитель, - начали!

Тим перехватил шест широким хватом обеими руками и приготовился отбить удар так, как показывал физрук - окованной частью, но противник на этот раз не стал начинать с прямого рубящего удара, а просто ткнул колющим Тиму в живот. Тим даже дернуться не успел. Противник выдернул клинок, шагнул назад и замер со склоненным мечом, с кончика которого срывались алые капли. Тим выронил шест, схватился за живот и обернулся к учителю.

- Вот... видите, - сказал он с укоризной.

Физрук выглядел озадаченным. Он хмурил брови, шмыгал и шевелил губами. Потом, видимо, приняв решение, окинул взглядом сражающиеся пары и зычно гаркнул:

- Сая!

Через полминуты рядом появилась Сая - подбежала и замерла в двух метрах. Теперь Тим ясно видел, что Сая - девушка. Одежда была на ней такая же, как на всех остальных учениках, то есть - одна тряпочка на бедрах - и все. Поэтому подростковые, некрупные, но вполне сформировавшиеся, груди уже не были скрыты тканью. В другое время Тим бы немало заинтересовался таким зрелищем, но сейчас вид обнаженных грудей только вызвал у него злость. Сумасшедшие они все в этом мире - козлы, уроды и садисты. Как, спрашивается, нормальному человеку среди таких выжить?

- Возьми шест, - сказал физрук, - и занимайся с Маром.

Сая молча подхватила с земли шест и встала наизготовку, держа шест обоими руками, но нацелив его на противника.

- Начинайте, - сказал учитель безразлично и повернулся к Тиму.

- Иди к себе, на сегодня для тебя уроки закончены, - бросил он и зашагал в сторону.

Тим хлопнул глазами.

- Э..., - сказал он растерянно, - учитель! А рана... а залечить?

Физрук обернулся, посмотрел, хмуря брови, на Тима, покачал головой и вернулся к нему. Тим с готовностью убрал руки от живота. Физрук приложил ладонь к ране, убрал, развернулся и пошел прочь. Тим проверил кожу, пару раз втянул-вытянул живот, потом вздохнул с облегчением. Поглядел с полминуты на Саю, сражающуюся с Маром, загрустил и поплелся в сторону своей одежды. Не одеваясь, прошел к себе в комнату, упал на кровать и закрыл глаза.

Проснулся Тим от ощущения чужого присутствия. Комната была залита вечерним полумраком, но стоящую у кровати фигуру Тим узнал сразу.

- Ашер Камо, - сказал он, садясь, - у меня есть вопросы.