Студентка, комсомолка, спортсменка - Арсеньев Сергей Владимирович

Папе и Сашке я через день писал письма, рассказывал, как тут у меня дела. А они писали мне. Вернее, писала Сашка, просто она иногда вставляла в письма что-то и от папы. Да, в школе Сашка тоже меня замещала. Библиотека моя на каникулы не закрывалась, только сеансы чтения полностью прекратились. Вернее, они не прекратились, а перенеслись в Таллин. Я так привык читать вслух, что продолжал делать это и здесь.

Читал я по вечерам в нашей гостинице. Там на каждом этаже имелось по небольшому загончику, где стояло несколько кожаных диванов и росли фикусы в горшках. Вот в таком загончике на втором этаже, где был наш с Надей номер, я и читал. Несколько раз послушать меня забредал и режиссер Фрэз. Он пророчил мне большое будущее на сцене и говорил, что я – прирожденный актер. Не стал с ним спорить. Возможно, он и прав. Вот только актером-то я становиться вовсе не планировал. Это пока у меня есть время. А так у меня совсем иные планы на собственную жизнь…

– Наташа, мы тут!

– Сашка!! Привет! Привет, пап! Ой, Хрюша, осторожнее. Какая ты стала большая! Осторожнее! Ай! Ой! Да прекрати ты лизать меня!! Фу, все лицо мне обслюнявила. А платье? Ты зачем меня истоптала ногами, а? Смотри, на кого я теперь стала похожа!

– Она просто очень рада. Представляешь, Наташ, как ты уехала, первые два дня есть отказывалась. Насилу уговорили ее. И еще она к себе на коврик твои тапочки утащила и все время спала, уткнувшись в тапочки носом.

– Она их хоть не сжевала?

– Нет, не сжевала. Только слюней внутрь напускала.

– Нда? Ну, спасибо тебе, Хрюша.

– Не ругайся на нее. Она скучала.

– Я тоже скучала. Ну, пошли?

– Пошли. Давай свой чемоданчик, я понесу.

– Ох! Чемоданчик. Не напоминай. Мне чемоданчики теперь сниться будут.

– Почему?

– Да все кино это. Про чемоданчики.

– А, понятно. Ты как, еще сниматься будешь?

– Через три дня следующая съемка. Да уже немного осталось. Цирк, автобус и аэропорт. Остальное все сняли. К сентябрю я должна освободиться.

– Понравилось сниматься?

– Не особенно. Сначала интересно, а потом уже не очень. Работа как работа. Не лучше других. Нужно просто вести себя естественно, вот и все.

– Понятно. Девчата, а давайте на такси домой поедем?!

– А с собакой в такси пустят?

– Э-э-э… Не знаю. Попробуем…

Глава 25

С началом нового учебного года Людочка ввела меня в совет дружины школы. Я, правда, и раньше там вроде как числился, но без права голоса. А теперь стал вполне полноправным членом, не хуже других. У нас одна девчонка из совета дружины весной вступила в комсомол, вот место в совете и освободилось. А в моем 3 «А» классе по-прежнему не было ни одного пионера, кроме меня.

На очередном заседании совета пионерской дружины школы Людочка повесила на меня задание с весьма расплывчатой формулировкой: «Способствовать дальнейшему повышению успеваемости в школе». Я так понимаю, она просто не знала, чем меня нагрузить, вот и дала такое задание, которое можно вовсе не выполнять. За повышение успеваемости все и так боролись, кто как мог. И если я еще стану где-то там рядом «способствовать», то хуже не будет. Лучше, впрочем, тоже.

Действительно, как еще можно повышать успеваемость? Я подозревал, что, возможно, введение порки розгами на уроках наиболее нерадивых учеников может несколько улучшить ситуацию. Но это не наш метод, такое мое предложение наверняка не пройдет. А что еще можно сделать? Всякие там соревнования по успеваемости с награждением лучших переходящими флажками и так регулярно проводились. Графики успеваемости рисовали и развешивали. Что еще можно тут придумать?

Думал я над этим день, думал другой, а на третий придумал! Игра! Соревнование! Дети же любят играть! В футбол вон после уроков гоняют до темноты, хотя никаких материальных наград победители не получают. Только моральное удовлетворение от победы над противником. А как можно играть в учебу? Мериться оценками? Это не то, это и без меня пытались сделать, результат был близок к нулю. А что тогда?

Вспомнил покраску забора Томом Сойером. Получается, учеба в школе – это работа, то есть то, что человек делать обязан. Соответственно, нужно перевести эту обязанность в игру, то есть в то, что человек делать не обязан. Футбол после уроков, например, это игра. Играть в нее никто не обязан, но недостатка желающих не наблюдается. А какую игру тут можно придумать?

И я придумал. Опять же, из моей прошлой жизни. Одно время была такая популярная телевизионная игра «Что? Где? Когда?». Это потом уже, в 90-е годы, когда там стали играть на деньги, она выродилась в черт знает что. А поначалу была достаточно приятной и интересной. Я сам смотрел с удовольствием. Когда эта игра впервые появилась на телевидении, я не помнил, но сейчас, в сентябре 1969 года, ее еще точно не было.

Вот эту самую игру я и решил внедрить в нашей школе. Причем ее спортивный вариант, когда есть несколько соревнующихся друг с другом команд. За неделю мне удалось вспомнить или сочинить правила игры, а также составить пару десятков пробных вопросов. С вопросами было сложнее всего. Впоследствии я предполагал переложить дело их составления на самих участников игры, но пока это было нереально. Никто, кроме меня, не знал, какого типа должны быть эти вопросы. Ни в коем случае не из школьной программы и не основанные на каких-то специальных знаниях. Вопрос должен быть таким, чтобы ответ на него можно было получить логическим рассуждением. Часто в формулировке самого вопроса присутствовала подсказка. Следовало всего лишь заметить ее. Хотя, конечно, эрудиция сильно упрощала поиски ответа. На это, собственно, и был весь расчет. Кроме того, когда участники игры захотят самостоятельно придумывать новые вопросы, они волей-неволей полезут в учебники и энциклопедии. Что нам и требовалось…

– …Внесите черный ящик! – выдаю я. Да, мне недостает силы и мощи голоса Ворошилова. Увы. Но я хотя бы могу воспроизвести по памяти его интонации. У других, кто пробовал, получается вести игру еще хуже.

Под барабанную дробь в актовый зал, где проходит игра, входит, неся покрашенный в черный цвет фанерный ящик, мой ассистент-восьмиклассник. Стоящая за нарисованной мелом на полу чертой толпа зрителей расступается перед ним, он подходит ко мне и ставит ящик на стол передо мной.

– Вещь, которая находится в этом ящике, сделана в Москве. Эта вещь в конце восемнадцатого века стала объектом ненависти лондонских кебменов и даже разорила некоторых из них. А изобретена эта вещь впервые была в Китае. А теперь внимание, вопрос: «Что лежит в этом ящике?» Время!

Звук настоящей корабельной рынды служит сигналом к началу обсуждения. Эту рынду добыл из какой-то своей заначки наш школьный завхоз. Не знаю уж, каким образом она у него оказалась, но нам она вполне подходит. Мы ее почистили, и теперь Васька Старинов из 6 «Б» с ее помощью подает звуковые сигналы. А секундомер Людочка выпросила у физкультурника.

Началось обсуждение. Нда. Собственно, от второй шестерки 7 «А» я примерно такого и ждал. Балбесы. Обсуждение у них началось с выяснения вопроса, когда был XVIII век. Слава богу, хотя бы это они выяснить смогли. А вот кто такие кебмены, они вспомнить не сумели. Знаменитый сериал про Холмса с Василием Ливановым еще не был снят, а книги о великом сыщике они либо не читали, либо забыли, как назывались лондонские извозчики.

Идет декабрь месяц 69-го. Мне скоро девять лет. Идет декабрь, а у нас в школе проходят отборочные игры общешкольного турнира. Игра народу, надо сказать, понравилась. Конечно, не все сразу пошло. Были и обломы, и обидные неудачи на первых порах. Но постепенно все устаканилось. Я постарался сделать правила и оформление как можно более близкими к тому, что я помнил по прошлой жизни. Труднее всего оказалось найти круглый стол, но и с этим мы в конце концов справились. Зато в качестве механизма вращения стрелки-жребия у нас была юла самого канонического вида, с прыгающей через препятствия лошадкой. Я сам, лично, купил ее в магазине.