Волшебные кони Мирримы - Эмма Дарси

— Тогда я тебя совершенно не понимаю!

Зачем ему способствовать ее славе, субсидируя фильм по сочиненной ею сказке, если он не ставит своей целью возобновить их связь?

— Сейчас все отошло на второй план, — сказал он и подошел к ней, весь олицетворение властности и силы.

У Эрин сердце затрепетало от страха. Перед ней викинг, воин, готовый к поединку. К поединку с ней.

Ее снова пронзила боль. Это от напряжения, подумала она, подавив желание опереться на что-нибудь, чтобы облегчить приступ. Но гордость не позволила ей это сделать, хотя ноги задрожали, когда Питер остановился прямо перед ней.

Его взгляд испепелял. Питер медленно протянул руку и положил ей на живот жестом собственника. Эрин бросило в жар.

— Ты больше не сможешь вычеркнуть меня из жизни моего ребенка, — заявил он жестко и решительно.

У нее нет сил ему противостоять. Да она и не хочет. Питер имеет право на ребенка. Но как невыносимо, что он думает, будто она намеревалась лишить его этого права. Неправда, она ни за что так не поступила бы. Но каким образом заставить его поверить ей?

Мысли кружились в голове, и Эрин наконец ухватилась за крошечное доказательство:

— Питер, пойдем, я покажу тебе кое-что, и ты поймешь, что я собиралась рассказать о ребенке.

Она быстро пересекла гостиную и направилась в свой кабинет.

— Что ты мне покажешь?

Не отвечая ему, она распахнула дверь в кабинет и пригласила его войти.

— Господи! Ты думала вот об этом на скачках в Рандуике?

Он смотрел на рисунки крылатых коней, сделанных художником-иллюстратором ее книг. Рисунки висели на стене кабинета — они вдохновляли Эрин, когда она сочиняла новую историю.

— Да. Это — «Волшебные кони Мирримы», — рассеянно ответила Эрин. — Тебе следовало подождать выхода этой книги, если ты решил делать фильм по одной из моих сказок. Она — лучшая.

— Тяготы беременности не помешали тебе сочинить сказку?

Его тон подразумевал, что он не верит тому, что у нее были осложнения. Впрочем, он ничему не верит.

— Придумывать слова не такой уж тяжелый труд, — ответила Эрин, бросив на него возмущенный взгляд. — И это отвлекало меня от других мыслей.

— От каких же? Тебя мучила совесть оттого, что ты скрыла от меня?

— Я не собиралась скрывать!

Питер остановился напротив нее. Какой у него угрожающий вид! Ей не удастся ни в чем его убедить. Но она должна. Должна предотвратить ужасный конфликт в будущем.

— Посмотри! — Она выдвинула верхний ящик письменного стола, схватила визитку, которую столько раз брала в руки, и протянула ему. — Я сохранила ее. Как ты думаешь — зачем, если я не собиралась ничего тебе сообщать?

Он взял карточку и несколько секунд — таких рвущих душу секунд, — не мигая, смотрел на нее. Его лицо было мрачно, и Эрин поняла: у нее ничего не вышло. Она его не убедила.

— Ради бога, Питер! Как я могла лишить тебя отцовства? — Эрин поймала его взгляд — уже не такой осуждающий, но все же недоверчивый. — Помнишь наш разговор о Харперах? — умоляющим голосом продолжала она.

— Ты говорила, что заведешь ребенка лишь в браке… в надежном браке, — произнес он таким тоном, словно снова упрекал ее во лжи.

— Так разве эти слова не свидетельствуют о том, что моя беременность случайная? Я тебя не использовала и ничего не планировала. Я хотела лишь разобраться в собственной жизни…

Опять приступ боли, намного сильнее, чем прежде… У Эрин перехватило дыхание, и она инстинктивно согнулась.

— Эрин?

Она не могла ответить. Надо дышать часто и быстро — тогда станет легче. И тут — какой кошмар! — из нее хлынула вода, промочила одежду и потекла по ногам.

— Нет! — закричала Эрин.

— Что с тобой?

Увидев, как Питер кинулся к ней, она еле слышно пролепетала:

— Ребенок… ребенок сейчас родится.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Питер осторожно усадил Эрин в кресло. Теперь ее охватил совсем другой страх — страх за ребенка, который может появиться на свет раньше срока. Она обхватила руками живот, надеясь, что ее страхи напрасны.

— Успокойся, не паникуй, — посоветовал Питер. — Как зовут твоего врача? Как с ним связаться?

— Дэвис. — Она кивнула на телефон, стоящий на письменном столе. — Нажми шестую кнопку — это его кабинет.

Прошло всего несколько секунд, а Питер уже взял все в свои руки.

— Это Питер Рэмси. Я говорю с вами по просьбе Эрин Лавель. Мне нужен доктор Дэвис. Немедленно. — Короткая пауза. — Да, я — Питер Рэмси. Я нахожусь около Эрин Лавель. У нее отошли воды и начались схватки. Буду весьма признателен, если вы срочно пришлете машину «скорой помощи» к ней домой и встретите нас в больнице.

Снова пауза — Питер ждал ответа.

Эрин стало немного легче, острая боль отступила, осталась лишь тянущая в животе. У нее даже хватило сил подумать о том, как доктор Дэвис прореагировал на распоряжения, которые ему дает член семейства Рэмси.

— Благодарю вас, — сказал Питер и, положив трубку, повернулся к Эрин: — Я ничего не упустил?

— Ты превратишь эти роды в цирковое представление, — недовольно произнесла она. — Зачем было без конца повторять свое имя?

— Привыкай к этому, Эрин, — насмешливо ответил он. — Тебе долго придется пребывать в окружении нашей семьи. Честно говоря, в данный момент мне наплевать на твою страсть к затворничеству. Для нашего ребенка я потребую наилучшего обслуживания. Моя мать заставила отца пожертвовать столько денег на развитие системы здравоохранения, что это — вполне уместное требование.

Наверное, так оно и есть. И она, Эрин, благодарна ему за то, что он так быстро все организовал, благодарна за то, что он рядом.

— Прости. Просто у меня мысли разбегаются…

— Не думай об этом, — произнес он уже ласковее. — Позволь мне всем заняться самому. Хочешь снять мокрую одежду, пока мы ждем машину? Или тебе лучше не двигаться?

— Я боюсь пошевелиться.

— Хорошо. Я попрошу санитаров принести носилки.

— У меня в спальне сумка с вещами, приготовленными для больницы. Спальня справа по коридору.

— Я отнесу сумку к входной двери. Останешься одна на минутку?

— Да.

Но стоило ему выйти, как боль нахлынула снова. Эрин с трудом поднялась с кресла и оперлась о стол — стоя было легче переносить схватки. Питер вернулся почти тут же, встал рядом, обнял ее и гладил по голове.

Как неожиданно… и как приятно его участие.

— Потерпи, машина скоро приедет, — сочувственно шептал он.

У Эрин на глаза набежали слезы. Почему она раньше не сказала ему о своей беременности? Тогда, возможно, все это время он заботился бы о ней. Независимость… это замечательно — и она вполне справлялась сама, — но как же ей было тоскливо, и какое облегчение, что сейчас она не одна, что есть Питер, который взял на себя все хлопоты.