Весталка. История запретной страсти (СИ) - Жюльетт Сапфо

Встретив его взгляд, Деллия невольно вздрогнула: её испугала пустота его синих глаз и насмешливая ухмылка, кривившая его красивый рот.

– Что ж, Деллия, – сказал он, вставая и поправляя складки своей туники, – каждый из нас получил желаемое. Расстанемся без сожалений.

Глаза Деллии потемнели и сузились, как у разъярённой тигрицы. Она не привыкла, чтобы с ней обращались как с девкой из лупанария!*

– Ты неблагодарный, Деций, – сдавленным голосом проговорила она, едва сдерживая ярость, и так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони.

А Деций, внезапно схватив её за кисти рук и приподняв с ложа, закричал ей в лицо:

– Неужели ты подумала, что я не догадаюсь, чем обязан твоей благосклонности? Какой же благодарности ты ждала от меня?

Он с силой бросил Деллию обратно на ложе и уже со своим обычным спокойствием продолжил:

– Тебе удалось на время затуманить мой рассудок, но теперь он ясен как никогда. И я хочу, чтобы с этой минуты и навсегда ты запомнила: нет женщины, страсть к которой ослепила бы меня настолько, что я смог бы предать своего брата.

Уже на пороге Деций вдруг остановился и бросил небрежно, через плечо:

– Как тебе, должно быть, жаль, что моя страсть к тебе погасла, едва разгоревшись. В этом поединке победа досталась не тебе, Деллия!

Деллия стиснула зубы. В её кошачьих глазах зелёным огнём полыхала ненависть.

Всё было кончено. Хитрость её не удалась, она недооценила Деция Блоссия. Она надеялась, что он станет восковым в её руках, но вместо этого столкнулась с глыбой льда... Никто никогда не причинял ей столько боли, никто не унижал её так, как эти двое. Нет, ещё не всё кончено! Она будет отмщена! Блоссии за всё заплатят ей!

Деллия видела, как опустилась за Децием завеса, скрыв из виду его высокую стройную фигуру. Сейчас ей хотелось одного: чтобы под его ногами разверзлась пропасть Тартара.

– Будь ты проклят! – крикнула она ему вслед.

***

Лупанарий – публичный дом

Глава 21

Был пасмурный сырой день. С холмов дул холодный ветер, заставлявший трепетать ветви деревьев.

Выйдя из портика, Деллия завернулась в покрывало из тёплой ткани и направилась к лектике*, которую держали рабы – все четверо, как на подбор, высокие и крепкие. Деллия была бледна, зато глаза её стали глубокими и тёмными; в линиях рта и носа застыло выражение злобы и решимости.

Она знаком приказала рабам двигаться и задёрнула занавески.

Храм Фурий, к которому Деллия держала путь, стоял у подножия Эсквилинского холма недалеко от кладбища городского плебса. Небольшое здание древней кладки выглядело ещё более мрачным на фоне могил, а карканье ворон в окружавшей его дубовой роще казалось зловещим.

Римляне звали богинь мести Фуриями, но каждая из них имела своё собственное имя. Мегера – Угрожающая, Тисифона – Мстящая, Алекто – Безудержная – имена остались греческими, так как культ богинь пришёл в Рим из Эллады. Эринии-Фурии изображались со змеями вместо волос, с мечом и факелом, который освещал дорогу в погоне за тем, кого нужно покарать.

Храм был пуст, только близ жертвенника стоял, опершись на колонну, худой старик. Судя по его одеянию, это был жрец. Деллия приблизилась к алтарю, кивком головы приветствовала служителя богинь и, перед тем как начать молиться, закрыла лицо покрывалом.

– Внемлите мне, богини справедливой мести! Как Юпитер, отец наш всемогущий, карает злодеяния людей на небесах, так и вы здесь, на земле, ниспошлите страшные муки тем, кто принёс мне боль и страдания! Да будут прокляты братья Блоссии, Марк и Деций, да будет проклято их семя, да будет проклят весь их род! Да будет так!

– А тебе не кажется, что ты ищешь помощь не в том месте? – услышала Деллия вкрадчивый голос и обернулась в надежде увидеть жреца.

Но на его месте теперь стоял незнакомый мужчина в тёмном плаще, какие обычно носят ремесленники или мелкие торговцы. У него были прямые чёрные волосы, длинный с горбинкой нос, широкий рот и глубоко посаженные пронзительные глаза. Эти глаза, как острия кинжалов, проникли в самое сердце Делии, когда она встретилась с ними взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Пожалуй, ты прав: я ищу помощь там, где меньше всего надеюсь её найти, – не сразу, как будто колеблясь, отозвалась Деллия. – Только тебе какое до этого дело?

– Я слышал, как ты молилась богиням, и поверь, речи твои были для меня слаще музыки Орфея. Я мог бы помочь тебе. Зло должно быть наказано. Те, кто сделал несчастной твою жизнь, свою жизнь окончат в муках и раскаянии. – Незнакомец приблизил к ней своё лицо и прибавил зловещим шёпотом: – Вместе мы сможем сделать то, чего не сделал бы ни один из нас в одиночку...

– Полагаю, у нас разные заботы, – неожиданно резко прервала Деллия своего странного собеседника, который по какой-то неизвестной причине напрашивался ей в союзники.

– Ошибаешься, – ответил тот глухим голосом, – у нас одни заботы и цель у нас одна. Я обещал принести в жертву Фуриям-мстительницам голову Деция Блоссия.

Увидев горячечный блеск его глаз, Деллия осторожно отодвинулась от него. Удивительная перемена произошла в этом человеке после того, как он произнёс имя младшего из братьев: казалось, его посетил дух тех богинь, в храме которых они находились.

– О причине, побудившей тебя дать такое обещание, я догадываюсь, – с усмешкой вставила Деллия. – Вероятно, здесь замешана женщина...

– Ты удивительно прозорлива, – сквозь зубы проговорил незнакомец, мрачнея ещё больше.

Деллия отвернулась от него и, глядя на пляшущие языки пламени у алтаря, тихо сказала:

– Наверное, ты единственный в Риме мужчина, который готов на всё ради мести за поруганную честь любимой женщины. Многие оскорблённые мужья хотят смерти Деция, но ни один из них не отважится наказать его. Уверена, твои слова не разойдутся с делом... Я даже завидую твоей возлюбленной...

– Ты во всём права, красавица. Кроме одного: женщина, ради которой я готов пойти на любое преступление, не была моей возлюбленной.

– Вот как! – искренне удивилась Деллия, услышав признание незнакомца, и снова повернулась к нему лицом.

Её собеседник вдруг сник: низко наклонил голову, так что подбородок коснулся груди, плечи его опустились, спина сгорбилась. После недолгого молчания Деллия едва расслышала его изменившийся, ставший каким-то надломленным голос:

– Женщина, которую погубил Деций Блоссий, была моей сестрой...

– Уж не той ли девушки ты брат, которая свела счёты с жизнью, только бы не достаться Децию? – догадалась Деллия. Ухмыльнувшись, она небрежно прибавила: – Умереть девственницей – величайшая глупость смертной женщины, за которую даже боги...

Она не договорила: взгляд незнакомца, вскинувшего голову, был как удар пощёчины. Деллия заметила, каким усилием он сдерживает свою ярость, и решила впредь быть осторожней в своих высказываниях.

– Прости, я была слишком резкой, – сказала она в притворном раскаянии. – Но, кажется, я начинаю сходить с ума – от отчаяния и беспомощности...

– Довольно жалоб, благородная Деллия! – с неожиданной злостью вскричал незнакомец. – Пришла пора объединить наши усилия и начать действовать!

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? Разве мы знакомы? – Деллия была возмущена тем, что её собеседник уже что-то знал о ней, тогда как она понятия не имела, кто он такой.

– Вряд ли в Риме найдётся человек, который не слышал бы имени известной обольстительницы мужчин, – уклончиво ответил он. – Но чтобы дальше говорить с тобой на равных, представлюсь: Луций Магий.

– Итак, Луций Магий, у нас с тобой одна цель. Отныне мы союзники. Но скажи, как ты нашёл меня? Или, может, ты за мной следил?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Днями я простаивал в этом храме, – начал рассказывать Магий, медленно направляясь к выходу из храма, – прятался за колоннами и слушал мольбы прихожан в надежде услышать хотя бы одно из ненавистных имён. И наконец я услышал – не одно, а сразу два имени! Они сорвались с твоих уст – и отныне они известны Фуриям. Однако день триумфа ещё не наступил. Я знаю одно: моё сердце возрадуется лишь тогда, когда Деций Блоссий отправится в царство Плутона.