Солнце сквозь снег - Дениз Робинс

Чарльз продолжал расточать хвалы Люсии и выражать ей всяческое сочувствие.

— Я знаю, мама, ты полюбишь ее сразу же, как только увидишь! Ее нельзя не полюбить. Не бойся, она не из легкомысленных красавиц и не из прихоти оставила мужа и уходит ко мне. Кстати, и меркантильные соображения тут ни при чем — на самом деле Гай Нортон богаче меня. Но Люсия такая наивная, она еще верит в рай в шалаше. Она даже романтичнее, чем я, представляешь?

Глаза миссис Грин округлились и наполнились ужасом.

— Боже мой, — только и смогла произнести она, — боже мой. Я даже не знаю, что сказать. Если честно, для меня это удар. Ужасный удар. Я всегда так надеялась…

— …что я женюсь на очаровательной юной девушке и пойду с ней к алтарю под звуки свадебного марша? — подхватил Чарльз. — Да, дорогая мама, знаю. Прости, что разочаровал тебя. Но я никогда не интересовался молодыми девушками. Меня от них одолевает зевота. На самом деле Люсия — единственная на свете женщина, которая мне нужна, просто так уж получилось, что она замужем.

— Ты говоришь, ей тридцать пять? Она старше тебя, Чарльз.

— Всего на три года! Этим можно пренебречь. А выглядит она на двадцать пять, когда у нее хорошее настроение и она счастлива. Хотя в последнее время она столько пережила, бедняжка. И все равно она похожа на ангела.

Флоренс Грин нахмурилась. Она чувствовала, что уже начинает немного ревновать сына к незнакомке по имени Люсия. Ее стало раздражать то, что он через слово называет эту женщину «ангелом».

Чарльз с тревогой наблюдал за матерью.

— Значит, я тебя все-таки расстроил, да, мам? Боже, ну ты же знаешь, как ты мне дорога… Я так благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Мне страшно не хочется тебя огорчать. Но я знал, что так будет, я тебя предупреждал!

Миссис Грин достала надушенный платок и поднесла к губам. В горле у нее пересохло, а в глазах подозрительно защипало.

— Милый мой, — вздохнула она, — я знаю, сейчас другие времена, у молодежи другие представления, всякие новые идеи, и сегодня развод уже не так страшен, как бывало в наши дни. Но я уверена, что еще найдется достаточно людей, которые не разделяют такие передовые взгляды, и…

— Мамуля, — перебил он, — я тоже не разделяю такие взгляды. И Люсия не разделяет. Нас с ней это очень и очень беспокоит, мы много раз это обсуждали, бесконечно, снова и снова, и не считаем развод легким или пустяковым делом. К тому же Люсии будет гораздо тяжелее все это пережить, чем мне. Но в наши просвещенные времена я все же считаю, что мы должны относиться к этому, как, например, в Америке — просто как к факту, объективной необходимости. Когда муж и жена не хотят больше жить вместе, они понимают, что развод — это совсем не преступление.

— Но, мой милый, нельзя же нарушать священные брачные обеты…

— А разве мужчина и женщина должны ради них до конца своих дней жить в постоянных ссорах, несчастливые, озлобленные?

— Ну, не знаю, не знаю… — Миссис Грин глубоко вздохнула.

Чарльз подошел и положил руки ей на плечи.

— Прости, мам. Знаю, ты потрясена. Но поверь, для меня все это очень серьезно, так что остается лишь примириться с обстоятельствами. Я прошу у тебя совсем немного: познакомиться с Люсией и поддержать меня.

— Не знаю, удастся ли мне это…

— Мама, послушай, мы с тобой навсегда останемся близкими людьми. И потом, ты ведь знала, что в один прекрасный день я все-таки женюсь.

Флоренс нервно сплетала и расплетала длинные аристократические пальцы. В этот момент она всей душой ненавидела Люсию Нортон. Но ее сын, ее любимый Чарльз, молил о поддержке. Она никогда не могла устоять перед его просьбами, даже когда он был еще маленьким. Сильный материнский инстинкт всегда подсказывал ей, что нужно поступать так, как будет лучше для ребенка.

С видом мученицы она подняла на сына трагический взгляд, посмотрела в бледное, серьезное лицо и постаралась улыбнуться.

— Я сделаю, как ты хочешь, Чарльз. Разумеется, я приму миссис Нортон, если она когда-нибудь станет твоей женой, — приму как родную дочь, но только ради тебя.

Лицо молодого человека прояснилось, с его плеч словно упал тяжкий груз. Он наклонился и обнял мать с горячностью, которая одновременно и обидела, и утешила ее.

— Ты просто ангел, мамочка! Я говорил Люсии, что ты все равно будешь на моей стороне, даже если тебе это не понравится. И я не ошибся! Благослови тебя Бог!

Флоренс потрепала его по щеке и вышла из-за стола.

— Так что, эта миссис Нортон… приедет сюда, к нам? — спросила она, не оборачиваясь. Перед глазами у нее плыло, ноги не слушались, пришлось опереться на спинку стула.

— Мы с ней встречаемся за обедом, а потом я привезу ее сюда и познакомлю с тобой!

— Хорошо, милый, я буду вас ждать.

— У тебя были другие планы?

— Я отложу их.

Чарльз подошел к матери и снова порывисто обнял ее.

— Мамочка, ты просто прелесть!

Все еще не в силах смотреть ему в лицо — от страха, что не удержится и даст волю слезам, — она спросила:

— И когда ты уезжаешь из дому, Чарльз?

Он потянул себя за мочку уха, слегка задумавшись.

— Наверное, сегодня. Я же не могу оставить Люсию одну.

— А она не может пока поехать к своей матери?

— Мать у нее вдова, инвалид, она живет с какой-то компаньонкой и почти не выходит из дому. К тому же Люсия разводится из-за меня, так что нам лучше не расставаться и держаться вместе. У ее матери, миссис Кромер, совсем маленькая квартирка в Хэмпстеде, и, я думаю, Люсии там будет неудобно.

— Значит, вы с миссис Нортон намерены уехать немедленно?

— Ну, в общем, да. И прошу тебя, дорогая, зови ее Люсия. Если бы ты только знала, как мне противно слышать эту фамилию — Нортон!

— Хорошо, Люсия так Люсия, — послушно кивнула миссис Грин. — Довольно редкое имя, очень красивое.

— Ты ведь понимаешь, что нам с ней лучше сейчас жить вместе, раз уж это дело станет достоянием гласности?

— Не знаю, мне как-то не очень нравится, что вы будете жить вместе до свадьбы. Все-таки это грех, что ни говори…

Слова матери впервые в жизни вызвали у Чарльза раздражение.

— Дорогая, это же мещанство! — возмутился он. — Никакого греха тут нет. То есть да, я нарушаю закон тем, что увожу Люсию от мужа, но зачем притворяться и жить отдельно ради какого-то общественного мнения?

— Делай, как считаешь нужным, сынок.

Чарльз посмотрел на часы.

— Господи, я на работу опаздываю! Надо бежать. Прошу тебя, не переживай слишком сильно, мама. Я буду часто к тебе приезжать, — пообещал он и добавил: — Если, конечно, ты захочешь меня видеть… — и так обезоруживающе улыбнулся, что миссис Грин, посмотрев на него, невольно улыбнулась в ответ. Она не могла устоять перед его улыбкой — мальчишеской, искренней и задорной, от которой он сразу делался таким юным…