Теория Игры - Андрей Борисович Земляной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Место для занятий он нашёл в глубине парка за стадионом. Дети в основном стремились поближе к воде, и основная часть мероприятий проходила с видом на море. Но здесь было достаточно тихо и имелась площадка достаточная для отработки движений. После разведки он зашёл к вожатым из «девятки» и объяснил где его в случае чего можно искать.
Николай Колосов, крепкий широкоплечий, и ширококостный, кивнул, и отметил точку на карте, висевшей у них в палате.
- Мы тебя внесли в актив Лазурного как председателя худколлегии, поэтому заседаниями дружины не манкируй. Там кроме тебя из наших никого не будет. Начальник лагеря Михаил Степанович конечно в курсе, но он там тоже не может сидеть. Максимум – заскочит по делам и привет.
- Ясно. – Никита кивнул. Сопровождать по лагерю будете?
- Не везде и не всегда. – Вступил в разговор Виктор Петров - высокий худощавый и жилистый, словно сплетённый из канатов. – И тут мы очень рассчитываем на тебя. если нас нет, значит рядом ты. Если ты уходишь, то только увидев кого-то из нас.
- А сама Аня в курсе?
- Она не просто в курсе. – Николай усмехнулся. – Она и поехать-то согласилась только потому что ей сказали, что ты будешь рядом. У девчонки какая-то фобия на этой почве образовалась. А тебя она уже два раза видела в деле, так что сам понимать должен. Ты для неё теперь главный защитник.
В целом офицеры госбезопасности не злоупотребляли помощью Никиты, справляясь сами, и давая ему возможность заниматься своими делами. А дел скопилось немало.
Ассистент не мог дать совершенства тела и духа. Он только изменял структуру мышечных волокон причём на очень глубоком уровне, укреплял и расширял энергоканалы, увеличивал плотность сосредоточения, и всё в таком духе. Но тренироваться Никита должен был сам, отрабатывая рефлексы и приучая тело двигаться, а также прогоняя пока ещё невеликий резерв по каналам, закрепляя их структуру и отрабатывая навыки создания узоров.
Кроме того, учебник сам собой не выучится, хотя определённую помощь ассистент мог оказать, но сам процесс учёбы он не заменял.
Поэтому дел было много, и уже приходилось планировать день, чтобы успевать как можно больше. Самой простой частью оставалось рисование. Никита сделал несколько заготовок для отрядных газет, и одну работу на общеартековский конкурс. На переднем плане нарисовал Аню, смотрящую куда-то вдаль, а если долго стоять перед картиной, то вдали, в переплетении дождя и волн начинали проступать очертания парусного корабля.
Работу, написанную цветными карандашами, сразу уволокли в дирекцию, но парни из девятки строго предупредили руководство лагеря, что у картины уже есть владелец, и чтобы не вздумали «заиграть».
Никита к концу смены уверенно создавал два десятка магем, наполняя их энергией для активации, и укладываясь в среднем в секунду или меньше, что и было оценено системой, подарившей ещё две единицы прогресса, сразу влитых в зрительную память, скорость движения и координацию.
В свой срок, отгремела смена, Никита получил первый приз за картину, с вручением диплома и памятного подарка – часов с артековской символикой. Но сама картина неведомым образом оказалась у Ани, уже вставленная в раму и упакованная в три слоя ткани, заняла своё место в их багаже.
Из Крыма они улетали вчетвером. Два офицера Девятки, и Никита с Аней, нажарившиеся на горячем южном солнце до коричнево-золотистого цвета.
Никита с удовольствием избавился от пионерской формы, переодевшись в льняной костюм песочного цвета и мягкие кожаные туфли сразу внешне превратившись из крупного подростка, в худощавого и подтянутого молодого мужчину.
Они сидели с Аней вдвоём, в зале ожидания, когда Никита заметил трёх мужчин, как-то странно переглянувшихся, и снова разошедшихся по аэропорту. На охрану они никак не походили, так как для офицеров если не на службе, одевались пусть и скромно, но чисто и аккуратно, а тут как-то странно. У полного мужчины с портфелем, новый и недешёвый, но уже мятый костюм, а у двух остальных рубашка и брюки словно приобретённые в одном магазине. Ну и конечно зоновские наколки на руках. Ни один офицер, кроме милиционеров, внедряющихся в банды, не станет ничего подобного накалывать на теле, потому что это сразу ставит крест на службе в серьёзных подразделениях.
В этом СССР угоны вообще случались редко. Зачем, если существовала возможность выехать из страны вполне официально. Но некоторые всё же пытались, особенно если имелись наличные деньги, не внесённые в декларацию.
Аня щебетала не прерываясь, рассказывая о своих приключениях, когда Никита, зажав в руке носовой платок, вытер пот со лба и потянулся, держа платок в левой руке, что означало «тревога».
Буквально через тридцать секунд к ним подошёл капитан Вадим Никонов, с большим чемоданом в руке и сумкой через плечо.
- Молодые люди, не занято? – Он ткнул пальцем на кресло, где лежала сумка Ани, и Никита тут же убрал её, давая место для офицера.
- А я тут смотрю, народ прям весь собрался на отдых, негромко произнёс капитан, не глядя на Никиту, и замолчал.
- Третий ряд от касс, полный мужчина в сером мятом костюме и портфелем в руках. Мужчина в чёрных брюках, коричневых сандалиях и кофейной рубахе, стоящий у газетного киоска, и мужчина сидящий в пятом от касс ряду, в таких же чёрных брюках и белой рубашке, с закатанными рукавами. Все трое знают друг друга, но не общаются. Портфель у мужчины тяжёлый и неудобный, но он его даже не поставит на пол. Так и держит на коленях обняв двумя руками. На всех зоновские наколки. Возможно взрывное устройство в портфеле.
- Принял. – Негромко ответил Вадим куда-то в пустоту, и обернулся к Никите. – А вы молодой человек, не присмотрите за моими вещами? Я хоть лимонадика глотну, да умоюсь холодной водой. А то эта жара меня похоже доконает.
Естественно, что кроме двух сопровождавших, в зале было достаточно офицеров КГБ и сотрудников милиции, так что захват прошёл мгновенно и почти беззвучно. Пассажир проходивший мимо мужчины с портфелем неловко запнулся, чуть отклонился в сторону, и чуть взмахнул рукой, от чего толстый сразу поник лицом уткнувшись в свой портфель, а через минуту вроде как два
