Жемчужина гнева - Марина Ушакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И история с Михаилом, который по приказу агента убил демона-мать, тоже странная: он навсегда исчез после того бала. Никто о нём не вспоминал кроме Илии и Марка. Люди искренне недоумевали, слыша его имя.
Тош остановил автобус у ёлочного базара на краю города и вышел, чтобы размять ноги. Он подпрыгивал и грел руки дыханием, оглядываясь по сторонам.
— Тош, скажи, почему ты носишь эту шапочку? — Марк повернулся к водителю.
Узбек медленно снял головной убор и протянул юноше.
— Это не шапочка, учитель. Это щит от воздействия. Хотите увидеть, что происходит, когда я без головного убора выйду из машины?
— О каком воздействии вы говорите, Тош Жасурович? — Не понял Марк, оглядывая улицы.
Узбек горько усмехнулся и указал на несколько гуляющих пар. Те робко, как-то несмело держались за руки. Понятно, что люди опасались проявления к себе и своим близким внимания полиции нравов.
— Смотрите внимательно. Волна с башни ТК прокатывается по городу каждые десять секунд. Вот, сейчас. Три, два, один, и…
Люди мгновенно отпустили руки родных, и пошли порознь, больше не общаясь, и не глядя друг на друга.
— Не все поддаются этому воздействию, Марк Анатольевич. Вы Твёрдый Металл. Вам не ведомо вообще никакое воздействие на подсознание. Вам не страшен гипноз. Не заставит подчиниться и нейролингвистическое программирование. И такое воздействие для вас, что щекотка. Вы ощущаете нечто, но дать точного объяснения не сумеете, потому что с детства живёте в среде воздействия. Невосприимчивые к воздействию люди когда-нибудь оказываются в чёрном вагоне поезда ТК. Вас же пока не заподозрили в устойчивости к воздействию, как и меня и мою жену.
Эти шапочки нам изготовил ментор Илия. Ему не нравятся бездушные роботы в облике людей. Он любит живых людей, любознательных, как, к примеру, Лидия Соболева. Она настоящая, живая.
Марк медленно кивнул, соглашаясь. Тош прав. Некие эфиры он ощущал, но не обращал внимания, считая это нормальным и привычным явлением. Но упоминание о Соболевой больно кольнуло тревогой его в самое сердце. Она слишком искренняя. Однажды она выдаст свою привязанность к кому-нибудь, и это станет её приговором. И воздействие башни ТК на неё явно не действует. Не по этой ли причине исчезла Ирония и её сестра? Обе сестры даже не старались скрывать своей любви к родителям и друзьям.
— Тош, ждите меня в кабине, не мёрзните, — Марк вернул шапочку и поднял воротник своей куртки, заприметив ёлку, которая идеально подойдёт для праздника в школе.
— Вам разве не понадобится помощь при погрузке?
— Думаю, справлюсь сам.
— Наш разговор останется между нами? — Недоверчиво и с опаской поинтересовался узбек, натягивая свою смешную шапочку на макушку.
— Гарантирую, дружище. Вы и ваша супруга заменили мне семью. Надеюсь, это взаимно.
— И не надейтесь, — хмыкнул узбек, сверкнув чёрными глазами, окружёнными тонкими лучистыми морщинками. — Так и есть.
Марк двинулся через толпы людей к выбранному товару. Всё же ему пришлось звать на помощь Тоша — ёлка оказалась гораздо больше и пышнее, чем показалось издалека. Вместе с водителем, неофит упаковал дерево и загрузил его на крышу автомобиля, натягивая верёвки.
— Сумеете протащить её так, чтобы дети её не увидели раньше времени? — Марк плюхнулся на сиденье рядом с Тошем, удовлетворённо растирая замёрзшие руки.
— Протащу, Марк Анатольевич, через подвальный гараж с заднего двора, — Тош потянул дверь на себя, закрывая кабину, как вдруг Марк ощутил квантовую дрожь.
— Стойте! Замрите!
Тош испуганно застыл и медленно перевёл взгляд на молодого преподавателя. Тот расширенными глазами отслеживал нечто в воздухе.
— Не двигайтесь, Тош, если хотите жить. Держите дверь так. Не двигайте ею ни на сантиметр.
Марк отслеживал временные фантомы, растекающиеся вокруг машины. Пока они ходили за ёлкой, кто-то прицепил к авто взрывчатку. Если двинуть дверь ещё на сантиметр, она сработает. Взрывчатка крепилась чародеем, сумевшим очень мастерски замаскировать фантомные следы свои и взрывного устройства. Уж не проверка ли это Тайной Канцелярией его способностей? Если он растворит взрывчатку, то выдаст себя и его сразу же заберут в ТК. Для того чтобы остаться в школе обычным преподавателем, ему достаточно просто выйти из машины и покинуть опасную зону. Но в этом случае погибнут невинные люди вокруг. И жертв будет очень много. Больше двух сотен.
— Я так понял, машина заминирована? — Поинтересовался Тош, продолжая держать дверь посиневшими от холода пальцами в одном положении.
— Да.
— Ещё пара минут ваших размышлений, Марк Анатольевич, и моя рука намертво примёрзнет к машине. При всём моём уважении, — Тош испуганно метнул взгляд на свою руку и сглотнул, продолжая стоически держать дверь.
— Я думаю, Тош. Не волнуйтесь, ваша рука не успеет примёрзнуть — мы взлетим на воздух чуть раньше и украсим все ёлки базара своими кишками, как некогда в первобытные времена украшали деревья внутренностями юных девственниц во имя языческого бога Карачуна.
— Марк Анатольевич, не думаю, что я достаточно красив в качестве юной девственницы. У меня волосатая грудь и кривые ноги…
— Да? Удивили вы меня, уважаемый Тош Жасурович, честное слово, удивили такими откровениями. Я запомню. Карачун будет в ужасе, дорогой друг.
Марку нужно поступить как человек, а не как чародей.
Он быстро выпрыгнул из машины, на ходу сбрасывая тяжёлую куртку в снег, которая затрудняла движение, быстро нырнул под бампер и, ухватившись за прикреплённый плоский ящик со взрывчаткой, рванул на себя. Кабина тряслась от смеха узбека, который представил себя в роли юной девственницы и ржал безудержно.
— Прекратите ржать, Тош Жасурович. Мне нужно отсоединить провода, а кабина трясётся так, будто вы там скачете.
Кабина мгновенно застыла. Слышалось только сдержанное сопение узбека, который всеми силами сдерживался, чтобы снова не расхохотаться. Медленно и аккуратно Марк отсоединил тончайшие, едва заметные провода от нижней петли двери. На ящике нет монитора, но юноша видел, как утекают фантомы времени. Тридцать секунд. Он подскочил и, прижав ящик к груди, бросился прочь от базара, подальше от людей, но к защитной стене купола с зеркальным покрытием, закрывающую стену на высоте до десяти метров, а дальше — плотное, матовое покрытие, сквозь которое рассмотреть внешний мир невозможно. Марк бежал, безотрывно глядя на своё отражение. Десять секунд. Ещё слишком близко. Три секунды. Занеся руку, юноша с силой бросил ящик в стену и упал в сугроб, закрывая голову руками. Лицо не успело провалиться в мягкую пену снега, как
