Ты дивно устроил внутренности мои - Пол Брэнд

Законники дурачат вас! Подобно фарисеям и «Божьим спортсменам», они поражают вас своей преданностью Богу. Вам кажется, что этими людьми движет глубочайшее уважение к Богу. Но я сам вырос в среде законников и могу сказать: ошибка законников в том, что они не отрывают глаз от земли. Они точно скажут вам, что нужно делать, чтобы заслужить Божью похвалу, при этом совершенно забывая, что Благая весть — это Божий дар, который люди вовсе не заслужили.

Исследователь Мертон Строммен недавно опросил семь тысяч молодых людей из различных протестантских деноминаций. Он спрашивал их, согласны ли они со следующими высказываниями (в скобках указан процент согласившихся):

«Чтобы быть угодным Богу, нужно искренне стараться жить правильно» (более 60 %).

«Бог доволен, если человек старается стать как можно лучше» (около 70 %).

«Главная мысль Евангелий — Божьи правила, рассказывающие, как нужно жить» (более 50 %).

Можно подумать, что апостол Павел и Мартин Лютер за всю свою жизнь ни разу не открыли рта или что Иисус вовсе не приходил на землю умереть за наши грехи. Христиане — большая часть христианской молодежи — верят сегодня, что Богу можно угодить соблюдением правил[14].

Что, как не наша назойливая настойчивость на соблюдении правил, вызвала подобную реакцию молодежи? Не следует ли нам больше разъяснять, что правила — это не лестница к Богу, а «суставы и кости», которые помогают «телу» трудиться?

Вторая опасность законничества такова: оно мешает нам расти, образуя твердый костный панцирь вокруг определенной группы христиан.

Взрослый рак растет всего лишь раз в году. При этом он проходит через трудное и мучительное испытание — меняет панцирь. Период линьки очень опасен для рака. Ему приходится сбрасывать ставший тесным панцирь. Готовясь к этой болезненной операции, рак трет ноги одну о другую, затем двигает каждой ногой по отдельности, затем ложится на спину и делает «разминку для хвоста» — дергает им вверх–вниз. Все эти движения помогают раку немного расшатать плотно прилегающий панцирь.

После нескольких таких действий рак делает мощный рывок, и верхняя часть его брони отваливается — теперь панцирь прикреплен к телу только в области рта. Он начинает осторожно двигать головой — чтобы не повредить глаза и усики, хотя порой эти органы и страдают. Затем следует мощное движение ногами. И, наконец, последний рывок вперед оголяет брюшко рака. И вот он лежит — незащищенный и слабый.

Отдохнув немного после тяжелой работы, рак начинает искать укрытие. Тело его больше не защищено блестящим хитиновым покрытием — сейчас оно похоже на мокрую бумагу. Зачастую сбросивший панцирь рак съедает свой «бывший домик», поглощая минералы, которые понадобятся ему, чтобы нарастить новый панцирь.

В последующие несколько недель рак интенсивно растет — это единственный период его роста за весь год. Прежде чем новый панцирь отвердеет, рак успевает прибавить в росте до двух с половиной сантиметров — только потом новый скелет замкнет подросшее тело в броню.

Мне довелось испытать сходные ощущения в процессе своего христианского роста. Я воспитывался в очень консервативной семье с четкими представлениями о том, что значит поступать по–христиански и не по–христиански, с какими людьми стоит общаться и с какими нет. Потом я много путешествовал, многое повидал. Я понял, что далеко не у всех христиан одинаковый цвет кожи, далеко не все поклоняются Богу в моей манере, далеко не все разделяют мои богословские убеждения. Поэтому мне пришлось врастать в новый панцирь, в котором я жил, пока новые впечатления не заставляли его покинуть… Раньше христиане казались мне исключительными людьми, каждый из которых должен был походить на меня, т.е. тоже запертыми в панцири. Внутри панциря мне было уютно и тепло, он защищал меня от мира.

Но Иисус никогда не говорил, что отличительной чертой христианина должно быть наличие «внешнего скелета». Он предъявлял к христианам очень жесткие требования, говорил о любви, радости, полноте жизни. Требования эти относились к «внутреннему существу», заключенному внутри скелета. Когда Его просили истолковать один из ветхозаветных законов, Он обычно указывал на скрытый за законом принцип.

Иисус понимал: правила призваны не сковывать движение, а облегчать его. Они призваны способствовать росту тела, как способствует внутренний скелет, а не сковывать рост, как сковывает его внешний.

Непосредственный результат законничества — это его воздействие на людей, стоящих в стороне от законников. Если доктрины и правила образуют вокруг человека своеобразный панцирь, свидетельствуя о его гордыне, стремлении к духовному превосходству, то такой «внешний скелет» делает невидимыми Божью благодать и любовь, превращая христианскую Благую весть в нечто уродливое и неубедительное.

В начале нашего века в Индии и других странах Азии миссионеры стремились строить церкви по западному образцу. Их стараниями вокруг церквей образовались твердые панцири, которые были неприятны для местного населения, которые мешали церкви стать влиятельной силой в обществе.

Как ни удивительно, это же наблюдается и в Америке. Поговорите с любым человеком, который раньше активно участвовал в церковной жизни, а потом оставил ее. Вы, наверняка, услышите историю о том, как какая–то грубость оскорбила веру человека. Может быть, другие христиане слишком резко высказывались о его семейной ситуации — сколько разведенных вынуждены были покинуть церковь из–за того, что их считали «христианами второго сорта»? Зная, как страдают от разводов дети, я ненавижу разводы. Или братьям по церкви не нравилось, что они курят. Мне приходилось лечить эмфизему, оперировать рак легких — потому я ненавижу курение. Но я не имею права «выживать» людей из церкви своими упреками. У меня есть, с кого брать пример терпимости: Иисус ненавидел грех, но любил грешников. Он прямо говорил о Божьих законах, но говорил о них с такой любовью, что стал считаться другом грешников.

Не гоним ли мы людей прочь от Бога своими представлениями о том, «что такое хорошо и что такое плохо»? Правила поведения нужны, и в Библии их приведено немало. Но «носить» их нужно внутри, а не снаружи. Они не должны быть знаком нашего превосходства над другими.

То, что происходит сегодня с многими молодыми христианами, воспитанными в крепких семьях и крепких церквях, является тревожным симптомом. Их ранние годы становятся ярким примером христианской веры, после чего они от веры отпадают. Почему так происходит? Не потому ли, что с детства окружающие их люди, да и они сами слишком много внимания уделяли внешним атрибутам христианской жизни? Не учились ли они с детства копировать поведение, речь, эмоции взрослых христиан? Не вырастили ли они, подобно ракам, собственные панцири, так похожие на панцири окружающих, уверовав, что именно в такой оболочке скрыто Царствие Божие? Не остались ли они слабыми и уязвимыми внутри панциря?

Когда христианские убеждения выливаются в чисто внешнее действо, то в определенный момент времени их очень легко потерять, как теряет свой панцирь рак. Кстати говоря, во время линьки многие раки погибают — от истощения или от внешних врагов.

Снаружи панцирь кажется красивым, крепким, надежным. Лучше иметь панцирь, чем не иметь его. Панцирь на живом существе — лучше, чем мертвый скелет. Но Бог задумал иначе. Он хочет, чтобы каждый христианин имел скрытый плотью скелет веры.

КОЖА

14.

Видимая часть

Что же это такое: этот бесшовный чулок, размером почти в два квадратных метра, натянутый на все наше тело? Что это за оболочка, что за личина — которая краснеет, бледнеет, потеет, лоснится, излучает тепло, покрывается морщинами, дрожит, передвигается, чешется, испытывает удовольствие и боль на протяжении всей нашей жизни? При этом одновременно еще является и охранником наших внутренних органов, и высокочувствительным датчиком, и смелым путешественником по неизведанному миру. Что же это?

Когда я жил в Индии, исследование причин возникновения проказы и способов борьбы с ней отнимало все мое свободное время. И моя жена Маргарет тоже решила заняться медициной: она стала учиться на врача–офтальмолога. Прошло время, и из нее получился квалифицированный глазной хирург. Многие люди, нуждающиеся в лечении, не в состоянии были добраться до больницы. Тогда моя жена с группой ассистентов стала ездить в отдаленные сельские районы для оказания медицинской помощи. Они оборудовали передвижной госпиталь, где было все необходимое, и месяцами жили то в одной, то в другой деревне. Местные жители уже знали: в определенный день в каком–нибудь здании — в школе или на старой рисовой мельнице — будет вестись прием всех нуждающихся: и тех, у кого воспалились глаза, и тех, кто потерял зрение. Бригада врачей работала в тяжелейших условиях: стояла удушливая жара, а оперировать приходилось без передышки — конвейерным способом. Иногда невозможно было найти ни одного подходящего здания. Тогда врачи раскладывали операционные столы в тени какого–нибудь бананового дерева. Бывали дни, когда ежедневно два врача делали до сотни операций по удалению катаракты.