Сезон удачи - Анатолий Галкин

На гурзуфской заставе их встречали по первому разряду – не хватало только салюта и музыки. Но и то и другое обещали вечером к шашлыку.

Застава располагалась между Гурзуфом и Артеком и мало напоминала то, что приходит на ум при этом слове – здесь не было видно казарм, дозорных вышек, тренировочной полосы, дежурных нарядов с собаками. Все это было, но где-то ниже на спускающихся к морю уступах. А на главной площадке – довольно аккуратный серый дом за ажурным забором, декоративные кусты, цветники и расторопные солдатики, лихо открывающие ворота и бегущие под козырек.

Олег знал многих пограничников в Крыму. Каждый, попадавший сюда, быстро усваивал секреты здешней службы. С мая по октябрь необходимо приветливо встречать, устраивать, кормить шашлыками, катать по горам и морю, поить местным вином, печально провожать и в этот же день встречать новых нужных людей. Тех, от которых зависит твоя карьера или материальное благополучие. Ты здесь, за казенный счет, устраиваешь им необычный отдых, а уж они потом отплатят тебе. Кто чем может.

Одно из обязательных заставских удовольствий – баня. Каждый начальник в безлюдные зимние месяцы направлял усилия своих солдат на благоустройство этого объекта показа.

Встречавший их майор Другов был не оригинален. Разместив их в гостевой двухкомнатной квартире, он без задней мысли предложил: «С дороги и в баньку. Самое милое дело – друг друга веничками похлестать. Мы уже все для вас приготовили».

Анатолий Другов говорил это при Насте и Олег почувствовал, что она совсем не против такого развития событий. Не только «не против» но и явно «за»!

Прежде чем ответить, Олегу пришлось унять дрожь в коленках и восстановить сбитое дыхание:

– Спасибо, Анатолий Николаевич. Мы с удовольствием в баньку, но… в два захода.

После бани последовал торжественный обед. Затем, перед походом на пляж Другов с женой провел экскурсию по всему подсобному хозяйству. Не заставскому, а личному – маленький виноградник, огородик на террасах по склону, ведущему к морю и «скотный двор». Последнее – гвоздь программы. В небольшом сарайчике обитали две индейки, десяток кур и милый, шустрый поросенок Васька.

Имея в сумке пачку печенья, Настя быстро нашла с ним общий язык. Худой Васька был больше похож на собаку – он поднимался во весь рост, закинув передние ноги на бортик загона и дружелюбно вертел хвостом. При этом он не хрюкал, а, скорее, скулил и урчал.

Олег несколько раз пытался поговорить с Друговым о деле, но чувствовалось, что тот выбирает время для обстоятельной беседы наедине. Когда на огороде Олег в очередной раз спросил о Звереве, последовал быстрый и тихий ответ: «С ним все в порядке… Ты хорошо плаваешь? Поплывем с тобой на Два Бакса. Там все в деталях расскажу».

Два Бакса… Олегу пришлось проявить некоторую сообразительность, чтоб понять, куда они должны плыть… Он знал, что между Гурзуфом и Артеком метрах в семистах от берега есть два маленьких островка. Даже не островка, а так, два огромных камня. Когда-то откололись от прибрежных скал, рядом упали в море и застыли, как особняки на соседних шести сотках.

Старое название этих скал-близнецов Адалары. Далее – все понятно. Раз Адалары, значит доллары и, стало быть, баксы. Два бакса – красиво и современно…

Они уже доплыли до первого островка и можно было бы передохнуть, взобравшись по скалистой тропинке на плоские уступы, но Толя Другов обернулся и махнул рукой, показывая, что им следует обогнуть скалу. При этом он хитро подмигнул и крикнул: «Сейчас я тебе местную экзотику покажу».

Часть островка, обращенная в открытое море, была почти полностью отвесной и неприступной. Но возле этой скалистой стены чуть поднимаясь над водой красиво разместились несколько каменных площадок. На одной из них, самой широкой и плоской, загорали три девицы.

Проходя по пляжу Олег не мог не обратить внимания, что некоторые дамочки загорают без верхней части купальника. Далеко не все. Это еще не стало нормой, но уже не очень шокировало.

Эти же трое лежали на камне совсем без ничего. Полные нудистки.

Другов подплыл к ним, схватился за край скалы и начал воспитательную беседу… Олег не слышал всего. До него долетали лишь отдельные, самые образные выражения… Он не стал подплывать поближе – воспитание не позволяло. Но взгляд от сцены он тоже не мог отвести – глаза не слушались.

Выслушав пламенную речь Другова, девицы встали и начали одеваться. Неторопливо, с достоинством, выдерживая паузу. Потом, когда самое интересное закончилось, они послали воздушные поцелуи двум нахалам, почти одновременно сиганули в воду и поплыли к пляжу.

Другов первым запрыгнул на камень и помог забраться Олегу, который сразу начал ворчать:

– Анатолий зря ты так. Грубо очень… Возможно, это приличные девушки.

– Приличные?! Да на них пробы негде ставить. Их вся округа знает. Из Ялты до них приезжают. Приличные… Мне на них наплевать. Я не полиция нравов. Так они же мне дисциплину стали гробить. Самоволка у меня одна за другой… Одно хорошо – все мои солдатики плавать научились.

– Так ты меня сюда затащил, чтоб этих шлюх шугануть?

– Не только… Мне сказали, что приедет один Олег Крылов. А ты, понимаешь, с девицей прикатил. Вот я о деле до сих пор ничего и не говорил. Не знал, что при ней можно, а что нельзя.

– При ней, Анатолий, все можно говорить. Она журналистка.

– Обрадовал! Да я их больше всего боюсь. Представь, что через неделю в московской газете появится статья, как украинские пограничники помогают московским сыщикам. Сами помогают, без приказа из Киева… Тебе-то ничего не будет, а меня на молдавскую границу сошлют.

– Я буду ее контролировать. Она напишет только то, что я ей скажу.

– Ладно, Олег. Под твою ответственность… Теперь о деле. Вашего Зверева я сам отвез на Чуфут-Кале. Это километра два от Бахчисарая.

– Знаю. Пещерный город. Развалины на верхушке такой плоской горы.

– Да. И есть там домик, где двое стариков живут. Вроде как сторожат эти развалины. Полное хозяйство у них. Даже корова имеется. Или коза. Но молоко парное точно есть… Я понял, что Зверева собираются убить. Так я у его дома засаду устроил.

– Здорово!

– Ну, не засаду, а так… Одним словом, или прапорщик, или солдат постоянно у дома на лавочке сидит.

– В форме?

– Обижаешь, Олег. С конспирацией у нас все в порядке.

За разговором они не заметили, как перед их камнем вынырнули три головы и во все свои шесть глаз уставились на Другова. Тот встал и поправил плавки… Он всегда гордился, что всех своих подчиненных знает не только в лицо, но и по фамилиям.

– Так. Приятная встреча… Стаценко, Зуев и Гармаш. Кто это вас с заставы отпустил?

– Никто не отпускал, пан майор. Жарко очень. Мы тильки окунуться хотели. Охолонуть трошки. Мы на хвылыночку и назад.

– Слышал ты их, Олег. Охолонуть они хотели! Баб вы голых посмотреть хотели! Нет их. Теперь я всегда вместо них буду. Так всем и передайте… А за самоволку всем троим по три наряда. Кругом! Гребите курсом на заставу.

Семен Гулько тянул в прапорщиках уже третий срок и привык приказы выполнять без рассуждений. Да и задание было простое: проследить, не заглянет ли кто в квартиру Зверева. На выходе проверить документы, обыскать и, если с оружием – задержать и доставить на заставу.

Входная дверь, за которой следил Семен за пять часов открылась только раз – соседка Зверева вышла с ведром воды и полила цветы под своим окном. И все! Больше никому этот дом не был нужен.

В шесть вечера его должны сменить. Значит, еще целый час протирать здесь брюки. И не только в переносном смысле – за шесть часов на такой шершавой лавке и подошвы можно протереть… Семен хотел встать и походить или даже пробежаться по улице, но пришлось уткнуться в газету – по улице шел очередной прохожий. Очередной, но не обычный. Он шел неторопливо, останавливался около каждого домика и осматривал стандартные строения как картины в музее. При этом он каждый раз смотрел на листок бумаги, зажатый в правой руке, переминался с ноги на ногу, оглядывался по сторонам и двигался дальше.

Возле дома Зверева незнакомец тоже постоял пару минут, сверил с запиской, но дальше не пошел. Он толкнул низкую, никогда не запиравшуюся калитку и через несколько шагов оказался у той самой «охраняемой» двери. За ней – маленький коридорчик с дощатым скрипучим полом и деревянной лестницей. И четыре двери – две внизу и две на втором этаже.

Когда посетитель вошел в дом, Семен бросился к двери. Только заглянув за нее можно точно определить, чей это гость.

Было слышно, что незнакомец звонит в дверь Зверева. Потом он начал стучать все сильнее и сильнее… Послышался визгливый голос соседки. Она возмущалась и негодовала. Но после нескольких слов, сказанных незнакомцем, ее тон сменился на просящий и панический.

До Семена долетали лишь отдельные слова. Среди них: «Бахчисарай… Пограничники… Письмо… Только не убивайте меня…» Одним словом – вполне достаточная информация, чтоб принять решение.