Проклятие для бабника (СИ) - Тумас Катерина

Так, женщины... Если мне идти опасно, я ведь могу послать вместо себя кого-то более подходящего! Первым в голову пришел Кирион, но его я отмел, поскольку тоже мужчина. С Лисандрой получилось, но это не значит, что прочих прелестниц он сможет столь же легко приручить. А такого помощника терять не хочется, на амбразуры его не отправишь. Надо кого не жалко и чтоб женщина была.

Идея пришла тут же, но я старался ее игнорировать до последнего. Однако, других более дельных не обнаружилось, потому пришлось брать себя в руки и топать наружу.

Орчанка нашлась сразу, не заметить ее среди обычных женщин было невозможно. Я с удивлением обнаружил, что дама-то она, оказывается, статная. Фигура пропорциональная и весьма соблазнительная. Моё тело было не особо против с ней провести время, так сказать. И вот я понял, почему оно так реагировало. Будь с такими данными обычная девушка.

Так, нет, о чём я вообще думаю?! Надо взять себя в руки и подойти к ней.

Если орчанка и удивилась, то виду не подала.

— Я. прошу твоей помощи, — выдавил из себя таки.

— Сдалось мне, — фыркнула в ответ, не прерывая своего занятия.

— Придется! - рыкнул я, хватая её за локоть и попытавшись оттащить в сторону. Но она легко отмахнулась, словно я надоедливое насекомое. - Из-за тебя меня выкинут из гарема!

— ее безразличие как-то больно зацепило, ведь это она виновата, что я половину отведенного на дела срока ничего не делал полезного! — А если меня выкинут, то скрывать нашу общую тайну смысла не останется. Я потяну тебя за собой, только откажись помочь.

Я врал, откровенно. Меня и из гарема-то не выкинут, подозреваю. Разве что так и останусь простым рабом. А в подобной ситуации рассказать королеве о том, чем я занимался с зеленокодей... Это как раз и станет для меня смертным приговором. Я бы смолчал, даже если б из гарема погнали. Но орчанку мои слова всё же смогли убедить.

— И что надо? — лениво спросила она, оторвавшись от таскания сена скотине.

— Всего лишь собрать подписки с магинь. Вот бумаги, - тут же протянул я кипу. Говорил быстро, казалось, замолчи я - и она откажется. Потому сразу вывалил на орчанку всю информацию. - Убедись, что они прочли и расписались вот тут, прямо в гербе королевы.

Я ожидал, что она прямо сейчас откажется, после таких-то сложностей, но зеленокожая клыкастая девушка просто взяла бумаги и пошла. Остановилась через два шага и спросила, где искать этих магинь. Читать и понимать адреса она не умела, к сожалению. В итоге, пришлось послать с ней служанку, которая закупается на рынке. Ей как раз поручили что-то там найти и до утра это не подождёт.

Стоило посланницам покинуть замковый двор, как я сначала вздохнул, окончательно поверив в удачу, а затем пожалела о содеянном. Справятся ли? Или с меня потом еще за казенные бумаги с магическим гербом накажут? Ох, надеюсь, что орчанка их хоть не потеряет. Но ее уверенность в себе мне изрядно импонирует, надо признать. Если б я сам так легко брался за незнакомые задачи.

Что странно, волновался я зря. Вернувшись, невозмутимая орчанка протянула мне всю стопку бумагу, причем каждая была подписана, где положено. Я чуть не кинулся её обнимать! Сбегал быстренько к себе и притащил ту ткань, что пожаловала швея. Орчанке понравилось, мне хотелось бы верить. Назад всучивать не стала, значит, найдёт применение. Расставаться надо на хорошей ноте. Надеюсь, с ней мне больше пересечься не придется.

Пока девушек не было, я подготовился к раздаче мило. помощи, помощь я пойду вручать, да! Итак, беда к крестьянам пришла с гор. Да ещё и не впервый раз. Лето было засушливым в тех местах, откуда пришли просители, посему урожай не удался. А потом и вовсе оползень случился, похоронив под собой большую часть скота на предгорных пастбищах. Люди вынуждены были паломничать к замку Элизандры и просить у неё помощи. Иначе перемрут от голода.

Но сколько и чего стоит отжалеть страждущим? И сразу подумалось о мошенничестве. Не выдадут ли чужих детей за своих? Не станут ли мухлевать с объёмами? Поэтому ли надо идти к ним живьём и почти самолично заниматься раздачей еды? Смогу ли запомнить все лица и не сплоховать с махинациями? Вот так проверки у королевы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я нашел записи про нормы питания местных и решил выдать минимум, как вслучаях, что занимаются уборкой. Эх, работникам замка ведь еще положены обед и ужин, а также жилище. У крестьян же всё плохо и с этим. Где они вообще ночи проводят? Приложу единоразово процент жалования каждой семье, чтобы могли поселить хоть детей под крышей.

Вот только как дорого такое может обойтись? Хм. Я ведь не в курсе местных реалий. Пришлось снова звать слугу и допытываться о том, что можно купить на такую-то сумму. Не слишком ли велика или мала будет планируемая мной сумма? Тыкал пальцем в небо, честное слово!

Совместными усилиями мы справились. Я решил не перебарщивать с финансовой подарком, а то мало ли... Конечно, по записям за прошлые годы я заметил, что королева и побольше суммы на благотворительность выделяет, вот только конкретики в том, каким образом это было распределено между получателями м сколько их вообще было — не нашлось. Прошлый секретарь работал из рук вон плохо или обворовывал? Ладно, будем надеяться, я не прогадал.

Глава 29

Подходящее к концу время сильно мотивировало, потому я отринул неуверенность и решительно направился в район с беженцами. На этот раз меня сопровождали обозы с провизией и казначей — дородная дама среднего возраста. За ней шли стражи, двое из которых тащили сундук с медяками и серебром. Более крупные номиналы я с собой брать не стал, всё равно не пригодятся.

Когда предстал перед голодной толпой бедняков, я чуть позорно не струхнул. Столько боли в их глазах, столько мольбы и надежды. У меня аж сердце сжалось. Кто я такой, чтобы решать их судьбу? Залётный аристократишко, любитель женщин. Что ещё про меня можно сказать выдающегося?

Да в том и дело, что ничего. И свою никчёмность я осознал только сейчас, стоя перед этими людьми, которые по идее должны вызывать больше жалости, чем я, но. мне вдруг захотелось быть не собой, а одним из них. Эта искренность и фокусировка на главном. Многим этого не хватает. И я один из них.

Вздохнул. Судьбу этих людей сейчас решаю именно я, каким бы человеком ни был. По совести рассчитал положенную им помощь и готов нести за это ответ. Надеюсь, мои старания не окажутся напрасными.

Слов для беженцев я так и не нашел. Да, что вообще стоят слова? Просто начал раздавать положенную еду и деньги. На лицах по началу читались неверие и радость, люди так благодарили, что я мгновенно размяк. Нет, больше положенного выдать не посмел, тем более казначей зорко блюла по записям. Но не пожать руки заморенным голодом матерям, радым за ближайшее будущее своих детей — я не мог.

Они тянули ко мне уставшие, исполосованные работой пальцы и легонько сжимали мои руки, боясь вызвать гнев того, кто сейчас стоял выше них, кто решал жить им или умереть от голода. А я отвечал с той же остороджностью, опасаясь сломать казавшихся такими хрупкими кисти людей. С каждой новой благодарностью от незнакомцев на душе у меня становилось легче и свободней.

И я вдруг, сам того не заметив, стал благодарить беженцев в ответ. Сначала только одними глазами, потом улыбкой. На большее не решился, вовремя осознав, что это могут не так понять. Я итак вроде бы не верную линию поведения предпочёл.

Получившие положенное крестьяне расходились с площади, спеша порадовать близких и порадоваться вместе с ними. Я почти сразу понял, что где-то переборщил с расчётами, но переделывать и уменьшать не стал. В тот момент меня не интересовала собственная судьба. Хотелось только помогать другим. Маленькая ошибка одного меня вполне может сделать счастливыми несколько больших семей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда топали обратно в замок, я старался не смотреть на охранников и даму-казначея во избежание осуждения. Витал в своих приятных мыслях. Откуда тяжёлым обухом меня выбил окрик вернувшейся на закате Элизандры.