История одного вампира - Даррен Шэн

Само собой, я не подписался!

Наверное, лучше было не упоминать Стива, но я был уверен, что вампир сразу же подумает на него. Зачем же так подставлять друга?

Теперь, когда я прикрепил записку, можно было уходить. Взяв клетку и стараясь не шуметь, я быстро поднялся по лестнице. В коридоре я надел ботинки и пошел к выходу. Найти его оказалось проще, чем я думал: в коридорах было гораздо светлее, чем в подвале. Я выбрался наружу, медленно обошел кинотеатр и помчался домой, оставив позади заброшенный кинотеатр, вампира и свои страхи. Оставив позади все, кроме мадам Окты!

ГЛАВА 18

До дома я добрался минут за двадцать до того, как проснулись мама и папа. Клетку спрятал у себя в шкафу, под ворохом одежды, оставив дырочки, чтобы мадам Окта не задохнулась. Здесь она в безопасности: мама говорит, что я сам должен убираться у себя в комнате, и почти никогда не роется в моих вещах.

Потом лег в постель и притворился, что сплю. Без четверти восемь папа крикнул, что пора вставать. Я оделся и спустился на кухню, зевая и потягиваясь, как будто только что проснулся. Проглотив завтрак, я забежал наверх - проверить, как там мадам Окта. Она сидела, не двигаясь с тех пор, как я ее украл. Я потряс клетку, но паучиха даже не пошевелилась.

Как бы я хотел остаться дома и понаблюдать за ней! Но это было невозможно. Мама всегда знает, правда я болею или только притворяюсь. Она умная, ее не проведешь.

Тот день показался мне долгим-предолгим. Секунды превратились в часы, а большая перемена тянулась целую вечность! Я пытался играть в футбол, но думал совсем о другом. В классе я никак не мог собраться с мыслями и невпопад отвечал на самые простые вопросы.

Наконец уроки закончились, и я помчался домой, в свою комнату

Мадам Окта сидела на том же месте в своей клетке. Я даже испугался, как бы она не подохла, но заметил, что паучиха еще дышит. Тут я догадался - она, должно быть, ждет, когда ее покормят! Я уже видел, как пауки могут часами, не двигаясь, выжидать, когда к ним в паутину попадется что-нибудь на обед.

Я не знал, чем именно ее кормить, но предполагал, что мадам Окта в этом смысле вряд ли сильно отличается от обычных пауков. Я бросился в сад, по пути захватив на кухне пустую банку из-под варенья.

Быстро собрав в нее пару дохлых мух, несколько жуков и длинного червяка, я понесся назад, спрятав банку под майку, чтобы мама не заметила и не стала меня расспрашивать.

Я закрыл за собой дверь, подпер ее стулом, чтоб никто не зашел, поставил клетку на кровать и снял тряпку.

От яркого света мадам Окта поджала под себя лапы и съежилась еще сильнее. Я собирался было открыть дверцу и закинуть в клетку еду, но тут вспомнил, что передо мной ядовитый паук, от укуса которого можно умереть.

Тогда я поднял банку над клеткой, достал одного жука и бросил паучихе. Жук упал на спину. Подрыгав лапками, он умудрился перевернуться на живот и пополз на свободу, но выбраться из клетей не успел.

Почуяв какое-то движение, мадам Окта прыгнула на жука. Это произошло внезапно; только что она неподвижно сидела в центре клетки - и вот уже пригвоздила жука, обнажает жвала.

Паучиха расправилась с жертвой в мгновение ока. Обычному пауку этого хватило бы на целый день, а то и на два дня, однако для мадам Окты жук был лишь легкой закуской. Она вернулась на свое излюбленное место и посмотрела, на меня, как бы говоря: «Ладно, было очень вкусно. А что у нас на первое?»

Я скормил ей все, что собрал в банку. Червяк долго сопротивлялся, изворачивался, как мог, бедняга, но мадам Окта вонзила в него свои жвала и разорвала пополам, а потом еще раз пополам. Кажется, червяк понравился ей больше всего.

Тут мне в голову пришла великолепная идея, и я достал из-под матраса дневник. Своим дневником я дорожу больше всего на свете. Благодаря ему я могу теперь писать эту книгу. Конечно, я все отлично помню и без дневника, но если все-таки что-нибудь забываю, то мне достаточно всего лишь открыть нужную страницу и прочитать.

Раскрыв дневник на пустой странице, я записал все, что знаю про мадам Окту: то, что рассказал о ней мистер Джутинг на представлении, какие трюки она выполняла, какая еда ей понравилась. То, что она была не прочь отведать, я отметил одной галочкой, а то, от чего пришла в восторг, - двумя (пока это был только червяк). Так мне удастся побыстрее выяснить, чем лучше кормить паучиху и что давать ей в качестве поощрения за хорошо исполненный трюк.

Потом я пошел на кухню и достал из холодильника немного еды - ломтик сыра, кусочек ветчины, лист салата и немного солонины. Паучиха сожрала все, что я ей принес, до последней крошки. Похоже, мне придется теперь постоянно искать еду для своей ненасытной уродливой дамы!

Вечер вторника оказался просто ужасным. Я все время думал о том, что сделает мистер Джутинг, когда проснется и обнаружит мою записку вместо клетки с мадам Октой. Уедет ли он, как я ему сказал, или отправится искать свою любимицу? Может, если они умеют общаться мысленно, ему удастся выследить ее и мистер Джутинг заявится прямо ко мне домой?

Я несколько часов просидел на кровати, прижимая к груди крест. Вообще-то я не знал, поможет крест или нет. В фильмах они всегда помогали, но я вспомнил, как однажды говорил об этом со Стивом и он сказал, что сам по себе крест не имеет никакой силы. И добавил, что он помогает только хорошим людям.

В два часа ночи меня сморил сон. Если бы мистер Джутинг все-таки заявился ко мне, я был бы абсолютно беспомощен, но, к счастью, когда я утром проснулся, в моей комнате не было никаких следов того, что он здесь побывал, и мадам Окта по-прежнему сидела в шкафу.

Сегодня я чувствовал себя гораздо лучше. После школы я прогулялся до старого кинотеатра и увидел, что цирк уродов уехал. Возле здания не было больше никаких фургонов. Ничего не говорило о том, что здесь когда-то останавливался цирк уродов.

У меня получилось! Мадам Окта моя!

Чтобы отпраздновать победу, я заказал пиццу. С ветчиной и копченой колбасой. Мама с папой поинтересовались, что у меня произошло. Я сказал, что просто чувствую себя как-то странно, и предложил им и Энни по куску пиццы. На том все и кончилось.

Остатки пиццы я скормил мадам Окте, она пришла в восторг. Долго потом металась по клетке, подбирая крошки. Я сделал запись в дневнике: «Особое лакомство - кусочек пиццы!»

Следующие несколько дней я приучал ее к новому месту. Из клетки я ее не выпускал, но два-три раза пронес клетку по комнате, чтобы паучиха могла заглянуть в каждый уголок. Я собирался скоро ее выпустить и не хотел, чтобы она нервничала.

Я подолгу разговаривал с ней, рассказывал о себе, о родителях, о своем доме. Сказал, как она мне нравится, какую еду я собираюсь раздобыть для нее, какие трюки мы с ней будем исполнять. Наверное, ей не все было понятно, но мне почему-то казалось, что мадам Окта понимает каждое мое слово.