Север&юг (СИ) - Семакова Татьяна

Я тут же убрала телефон от уха и кинулась к двери, дурея от охватившего ужаса, но успела лишь сделать несколько торопливых шагов, как он вынырнул из-за дерева, преградив мне путь.

— Нехорошо, пчёлка… — прошептал, продолжая держать телефон у уха, — мы же договаривались.

Он оказался гораздо выше, чем выглядел, сидя за столом. Гораздо шире в плечах, когда так близко, всего в нескольких сантиметрах от меня. Я даже лица его не видела, стояла и таращилась на пуговицу на его белоснежной рубашке. Кажется, днём на нём была футболка. Ничего не помню кроме равнодушно-насмешливого взгляда.

— Я ни о чём с тобой не договаривалась, — ответила, тщательно выговаривая слова, но голос всё равно норовил сорваться на истеричное повизгивание. Если закричу, успеет ли кто-нибудь выйти?

— Да? — задумался делано. — Странно… мне показалось, мы нашли общий язык.

— Показалось, — ответила, продолжая смотреть прямо перед собой.

— Не жужжи, — хмыкнул и что-то коснулось моей руки.

Я тоненько взвизгнула от неожиданности и дёрнулась в сторону, а он засмеялся в голос. Басом.

Опешила и задрала голову, а он покачал головой, продолжая улыбаться:

— Ты какая-то неправильная пчёлка, Майя.

Поднял руку повыше и я увидела букет. Нет, не так… букетик. В его руке казался совсем крошечным, из полевых цветов, перевязанный красной атласной лентой, собран профессионально, так что мысли о том, что он надрал их собственноручно даже не мелькнуло. Мелькнула другая — парень заморочился. И не только с выбором цветов.

— Как ты нашёл меня? — спросила, сглотнув.

— Тут знакомый, там приятель… — протянул загадочно и хмыкнул: — Было бы желание. А оно есть.

— Мне просто нужна была работа, — сказала тихо, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Терпеть не могу враньё, — ответил строго, — бери цветы и топай обратно.

Взяла. Пошла. А что оставалось?

«Например, не совать свой любопытный нос в осиное гнездо» — съязвил внутренний голос.

Задним числом все умные…

В лабораторию вернулась в абсолютной прострации. Цветы спрятала, прежде чем зайти. В чашку свою приткнула, воды из чайника плеснула, очень мило получилось. Странная и непонятная смесь эмоций внутри.

С одной стороны, было откровенно стрёмно. В трубку шипел, точно маньяк, в кустах подкараулил, номер поменял, выманивая, отлично зная, что я жду звонка, что я выйду подальше от коллег, просчитал всё, продумал, по одному лишь телефонному номеру, который я так неосторожно оставила, нашёл. Со связями, с возможностями, при деньгах… чудовищная смесь, ничего хорошего от этого знакомства ждать не приходилось.

С другой — эти очаровательные цветы, его задорный искренний смех без тени насмешки, разрезающий прохладный ночной воздух. Густой опоясывающий бас. Окутывающий.

И вполне однозначное предупреждение, что врать ему не следует. Что он знает? Зачем приехал? Что пытался показать? Силу, превосходство?

— Эй, всё в порядке? — услышала Сашкин голос. — На тебе лица нет. Кто звонил?

— Дома неприятности, — ответила пространно. Враньё? Нет. Дома в самом деле ждут неприятности, что называется, во плоти.

— Все живы? Я могу чем-то помочь? — спросил с готовностью, но я продолжила теребить телефон в руках, уставившись в одну точку.

— Майя? — с тревогой в голосе позвал Брагин.

— Всё нормально, — отреагировала вяло, — всё разрешится.

— Давай-ка домой, — вздохнул криминалист.

— Согласен, выглядишь потерянной, — поддержал хмурый Куликов, — вызову такси. Какой адрес?

Я назвала машинально и, пока он отвлёкся на мобильный, сунула в рюкзак несколько стерильных колб с крышкой. Брагин проследил мои телодвижения и приподнял бровь, но я проигнорировала его взгляды.

— Через десять минут, — озвучил Саша, а я кивнула и села, глядя за окно.

Что, если он до сих пор там? Такое ощущение, что из темноты кто-то смотрит. Почему мы никогда не закрываем жалюзи на ночь? Сидим тут, как в аквариуме. Окна во двор, до жилого дома метров тридцать, помойка, детская площадка, казалось, никому до нас никогда и дела не было. Или мне до остальных…

Раз уж за день он успел выяснить не только моё имя, но и где я работаю, что, если домашний адрес тоже разузнал? Хотя, я же снимаю, откуда? Вряд ли родители ему сообщили… Из остальных родственников знает только Генка, но как раз с ним связь прослеживается вполне однозначная. И, кстати, тот же Генка мог выдать мою личность на блюдечке, он у меня не слишком умом отличается, да и к владельцам клуба неприязни не испытывает. Я совершенно не скрывалась, отсвечивая у ринга, кто сказал, что Кирилла не было в зале в тот момент? Или у мониторов в своём кабинете. Стало любопытно, вызвал бойца… Но, с чего он взял, что я вру на счёт работы? Быстрые и лёгкие деньги, почему нет? Просто для красного словца?

— Майя! — крикнул Саша, а я дёрнулась и уставилась на него с удивлением. — Ты не реагировала… такси приехало.

— Я провожу, — сказал Брагин таким тоном, что возражений возникнуть просто не могло. — В чём дело? — зашипел, закрыв за нами дверь в лабораторию.

— Пока не знаю, — выдавила из себя улыбку и открыла шкаф. Достала цветы и глаза криминалиста расширились ещё сильнее. — Не спрашивайте… — вздохнула и пошла ко входной двери.

— Я уже сотню раз пожалел, что втянул тебя в это расследование, — пробормотал криминалист, выходя следом. — Заеду после смены, сам поговорю с этим деятелем. Давай сюда пробирки и из дома ни шагу.

Спорить было бессмысленно, да и до дома всё равно придётся доехать: Куликов будет отслеживать перемещение такси через приложение. Так что я молча отдала то, что своровала, села на заднее сиденье и пристроила букет на коленях, посматривая в окно.

В квартиру заходила крадучись, но ещё с порога увидела слабое свечение из спальни и услышала приглушённые голоса. Насторожилась, а через минуту поняла, что Третьяков просто включил фильм на ноутбуке и благополучно вырубился под него. Тем лучше.

Люминол, перекись водорода, медный купорос, краситель и едкий натрий. Взвесить и смешать в нужной последовательности с дистиллированной водой. Перелить в ёмкость с пульверизатором. Защищающие глаза очки, ультрафиолетовый фонарик, перчатки, бахилы, пробирки с ватными палочками. Брагин всегда очень увлекательно рассказывал о своей работе, пару раз даже мысль закрадывалась сменить профессию, но дальше домашних опытов дело не доходило. Хотя, снимать собственные отпечатки с различных поверхностей было весело. Чем ещё заниматься одинокой незамужней девушке долгими зимними вечерами? Пожалуй, стоит задуматься на досуге о своём досуге…

Упаковываю всё в рюкзак, шарю по карманам джинс Третьякова, лежащих на стуле на кухне, достаю ключи, одеваю поверх футболки кофту с капюшоном, проверяю, не проснулся ли он от моей возни, и выхожу, бесшумно закрыв за собой дверь.

Дороги пустынные, город спит, а я еду чёрте куда чёрте за чем, но остановиться уже просто не в состоянии. Поначалу было любопытно, кто тот парень, поднявший во мне бурю эмоций. Потом захотелось помочь ему, в душе начало зреть и крепнуть чувство, но оно вдруг споткнулось о вереницу лжи и упало навзничь, упрямо пытаясь встать.

За прошедшие сутки столько всего произошло, что его нахождение в моей квартире казалось скорее странным. Я вспыхиваю, как спичка, когда он рядом, когда смотрит на меня, касается, целует, но едва он скрывается с глаз, эйфория проходит, оставляя лишь дофоминовый след, как грязный отпечаток ботинка на белоснежном ковре. Тело требует повторения приятных ощущений, требует больше, чем получает, но… любовь? Я не пропускала семестр, я была прилежной ученицей. И совершенно точно знаю, что любовь даже с точки зрения науки гораздо сложнее, чем тупое животное влечение. Есть ли что-то ещё?

Натягиваю перчатки, опускаю ручку, но дверь оказывается заперта. Что ж, не критично, у меня и ключики имеются, очень помогли пройти в подъезд, на этот раз меня никто не встречал.

Закрыла все двери, ведущие в коридор, и без утайки включила верхний свет. С лёгкостью фокусника сняла плинтус, достала пару пробирок, фонарик, светящийся мягким голубым свечением флакон с распылителем, выключила свет и начала творить магию.