Наследство старого вора - Б. Седов

- Он мне зуб сломал, - прошепелявил Грин, страдальчески морщась.

- Ты на меня посмотри, - ответил Дамбер, - такого со мной уже лет восемь не было.

- Слушай, пошли в гостиницу, - жалобно произнес Грин.

- Пошли, - кивнул Дамбер, - ну их к черту! Он достал из кармана платок и, морщась от боли, стал осторожно вытирать кровь с лица.

Публика, потерявшая к ним всякий интерес, снова начала свое хаотическое движение, и на пострадавших никто больше не обращал ни малейшего внимания.

В это время невдалеке от места событий раздался угрожающий крик, и толпа снова заволновалась. Расталкивая народ, в сторону Грина и Дамбера продирался молодой длинноволосый парень. За ним, решительно расталкивая толпу, ломились несколько рослых людей в камуфляжной форме и спецназовских масках. В их руках были дубинки и пистолеты.

Дамбер и Грин, разинув рты, уставились на эту картину, и тут парень, подскочив к Грину, сунул ему в руки небольшой пакет, что-то сказав при этом.

Потом он побежал дальше, а Грин, держа пакет в руке, удивленно посмотрел на Дамбера.

Но тот оказался посообразительнее и прошипел:

- Брось пакет, идиот! Это же наркота!

Грин, еще не вполне отошедший от нокдауна, растерянно посмотрел на пакет, и тут к ним приблизились догонявшие беглеца спецназовцы. Увидев пакет в руках Грина, бежавший впереди здоровенный спец что-то выкрикнул и с размаху ударил Грина дубинкой по голове.

Остальные спецы, услышав его выкрик, забыли о сбежавшем парне и тоже бросились к американцам. Через несколько секунд Дамбер и Грин лежали на асфальте вниз лицом, их руки были завернуты за спину, и один из догоняльщиков неторопливо отстегивал от пояса наручники.

При этом он что-то многообещающе говорил, и в его словах звучало злорадство. Американцы были в шоке. Они и представить себе не могли, что в первый же день их пребывания в европейской культурной столице вляпаются в такое…

Дамбер вывернул шею и прохрипел:

- Я требую встречи с консулом! Надевавший на него наручники спецназовец удивился и о чем-то спросил. Дамбер, понятное дело, ничего не понял, но на всякий случай ответил:

- Мы американские граждане. Вызовите американского консула.

На лице спецназовца отразилось некоторое понимание услышанного, потом удовлетворение, и он ответил с сильным акцентом:

- Американцы… Международная наркомафия. Тюрьма. Пожизненное.

Пакет, выпавший из рук Грина, лежал на земле в десяти сантиметрах от носа Дамбера. Его угол был надорван, и Дамбер почувствовал запах, не оставлявший никаких сомнений относительно его содержимого.

Дамбер покосился на Грина и увидел, что тот лежит с наручниками на завернутых за спину руках. Через секунду и он сам почувствовал защелкнувшуюся на запястьях сталь. Ощущение было таким же, как и в Штатах, когда его повязали в Бронксе с кокаином. Но тогда мистер Шервуд выручил его, а теперь…

Америка была далеко, и Дамбер подумал: «Ох, лучше бы здесь были белые медведи и ботинки из коры березы».

Их грубо засунули в провонявшую всякой дрянью желто-синюю коробку на колесах, и тряский полицейский экипаж поехал в неизвестном направлении. Дамбер попытался было сказать что-то, но тут же получил по ребрам автоматным стволом. Он машинально отметил, что спецура вооружена хорошо известными ему автоматами «АК-47».

Американцы валялись на железном полу, придавленные ботинками сидевших на жестких скамейках спецназовцев и молчали.

Сказать было нечего.

Владислав Андреевич Сибирцев, шестидесяти двух лет, когда-то был благополучным гражданином и уважаемым членом общества.

Двадцать пять лет он преподавал английский язык студентам Ленинградского технологического института, а кроме того неплохо зарабатывал на переводах, в том числе и художественной литературы.

До поры до времени все было хорошо, но потом настала перестройка, и бандиты, втянув Владислава Андреевича в примитивную аферу, отняли у него все. Они оставили ему жизнь, но деньги, квартира и некоторые материальные ценности - все это растаяло в неизвестных пространствах без следа.

Владислав Андреевич Сибирцев стал бомжом.

Детей и прочих родных у него не было, состоятельных друзей, которые могли бы надежно поддержать его, тоже не наблюдалось, и Сибирцев безвольно покатился по накатанной дорожке, приведшей его в подвалы, нищету и алкоголизм.

Полчаса назад его в очередной раз забрали в отделение.

Он давно привык к этой рутинной процедуре и знал, что через час, от силы через два его отпустят и он поспешит на Сенную, где около здания бывшей гауптвахты встретит таких же, как он, бомжей. Они нальют и поднесут ему в грязном пластмассовом стаканчике едкий, но благословенный эликсир забвения, состоящий из равных частей очистителя для стекол с лимонным ароматом и простой водопроводной воды.

И он снова почувствует, что жизнь не так уж и плоха, что завтра, может быть, что-то изменится к лучшему и что солнце одинаково светит всем.

Обезьянник был набит до отказа.

Восемь бомжей, два вполне приличных, но нетрезвых гражданина, один карманник, с которым Владислав Андреевич был знаком, три юных потаскушки - и все это на площади не более чем в десять квадратных метров.

Решетчатая дверь со скрипом распахнулась, и в обезьянник втолкнули двух сильно побитых молодых людей. Обитатели узилища недовольно зашевелились, что было вполне понятно. Места для всех и так было мало, а теперь еще эти двое… Наверное, не зря им так основательно досталось от кого-то, подумал Владислав Андреевич.

И тут один из новоприбывших обратился к другому на чистейшем английском языке. Причем с американским акцентом.

- Слушай, Дамбер, - сказал он, - мне это все сильно не нравится. Да и воняет тут…

- Хрен с ним, пусть воняет, - резонно ответил другой, - а вот что с нами будет?

В голове Владислава Андреевича что-то щелкнуло, и через несколько мучительных мгновений он снова ощутил себя преподавателем английского.

- То, что будет с вами, - сказал он, - зависит от того, за что вас сюда доставили.

Оба иностранца уставились на вонючего бомжа, вдруг свободно заговорившего с ними на их родном языке, как на ожившего сфинкса.

- Так что вы натворили? - поинтересовался бомж и, насколько позволяло пространство, принял непринужденную позу, показывавшую, что когда-то, в другой жизни, он был интеллигентным человеком.

Остальные присутствовавшие притихли, заинтересовавшись неожиданной диковиной - грязный бродяга, свободно говорящий на языке Шекспира и Рузвельта.

- Мы не знаем, - пожав плечами, ответил Дамбер, - мы зашли на какое-то торговое шоу, а там…

- А там, - перебил его Грин, - сначала мошенники, потом карманники, а потом нас избили русские гангстеры на «Мерседесе». А потом какой-то парень подкинул нам героин, и тут нас арестовали.

- С героином, - кивнул Владислав Андреевич.

- Да.

- Да, ребята… - вздохнул он. - Вам не повезло. Вы знаете, что такое русская тюрьма?

- Слышь, - прохрипел сизый бомжара, зажатый в углу обезьянника, - это кто такие?

Владислав Андреевич, который в эти минуты чувствовал свое превосходство над теми, кто делил с ним эту жалкую тесную камеру, снисходительно ответил:

- Американцы.

- А ты что, английский знаешь? Владислав Андреевич пожал плечами:

- Естественно, я же был преподавателем в Технологическом.

- Уважаю, - кивнул бомж.

- Ну так что, - Владислав Андреевич снова обратился к неудачливым гангстерам, - не были еще в русской тюрьме?

- Мы вообще в России первый раз, - ответил Грин.

- И первый день, - добавил Дамбер.

- И вам сразу же подкинули наркотики, - саркастически заметил Владислав Андреевич.

- Ну да, так и вышло.

- Я думаю, что в отделе борьбы с наркотиками вам не поверят, - Владислав Андреевич пожевал губами, - сейчас в городе проводится спецоперация «Невод-Наркотрафик». Во всех газетах написано.

Владислав Андреевич регулярно читал газеты, которые в избытке валялись повсюду, и был в курсе всех событий, в том числе и международных.

- Скоро Санкт-Петербург посетит президент, - продолжал оборванный лингвист, - и к его приезду за таких, как вы, взялись всерьез. Хотят показать, что недаром казенный хлеб едят. Так что вам, ребята, не повезло. Я думаю, что будет показательный процесс и вы получите лет по тридцать строгого режима. И увезут вас на Колыму.

- А это где? - поинтересовался Дамбер.

- В Сибири, - ответил Владислав Андреевич. Грин, который с болезненным любопытством слушал рассуждения Владислава Андреевича, представил, как он в ботинках из коры березы убегает по глубокому снегу от белого медведя, и в его глазах потемнело.

Он застонал и повалился на заплеванный пол.

- Сомлел бедолага, - прокомментировал событие сизый бомжара, - тут ему не по Бродвею с тросточкой гулять!