Вечный любовник - Дж. Уорд

Опять повисла пауза. Он пододвинул к ней меню.

— Выбирай, что заказывать. Или будешь просто сидеть и смотреть, как я ем?

— Могу уйти, когда захочу.

— Да. Но ты так не поступишь.

— Это еще почему?

Ее глаза сверкнули, и его тело мгновенно вспыхнуло.

— Ты не уйдешь, потому что тебе дорога Белла и ты не захочешь ее расстраивать. Я-то, в отличие от тебя, расскажу ей, как ты меня бросила.

— Шантаж? — нахмурилась Мэри.

— Просьба.

Она медленно открыла меню и заглянула в него.

— Ты все еще пялишься на меня.

— Знаю.

— А ты не мог бы смотреть куда-нибудь еще? В меню, на брюнетку за соседним столиком. Или блондинку, двумя столиками дальше. Если ты вдруг еще их не заметил.

— Ты ведь не пользуешься духами?

Она удивленно моргнула.

— Нет.

— Можно? — Он кивком указал на ее руку.

— Что?

Не мог же он ей сказать, что хочет вдохнуть запах ее кожи.

— Учитывая, что мы за ужином, в порядке вещей пожать руки друг другу. В первый раз я старался вести себя вежливо, но ты меня проигнорировала. Попытаюсь еще.

Она не ответила. Он взял ее руку в свою. Прежде чем она успела на это отреагировать, он притянул ее ладонь к себе, нагнулся и дотронулся губами до кисти. Сделал глубокий вдох.

Реакция на ее запах была мгновенной. Кожаные брюки чуть не треснули от эрекции. Он заерзал в попытке создать в штанах побольше свободного пространства.

Господи, он безумно хотел остаться с ней дома наедине.

Глава 12

Когда Гал отпустил ее руку, Мэри перестала дышать. Может быть, она спит? Да, похоже на то. Слишком уж он великолепен. Слишком сексуален. Для мужчины из плоти и крови он уделяет ей чрезмерно много внимания.

Вернулась официантка, подошла к Галу как можно ближе — осталось только сесть к нему на колени. Ба! Она еще и подкрасила губы! Ее рот выглядел так, словно она нанесла солидный слой блеска «Розовая свежесть». Или «Диковинный коралл». Или еще какой-нибудь с еще более нелепым названием.

Мэри тряхнула головой, удивляясь своей стервозности.

— Что вам подать? — обратилась официантка к Галу.

Вскинув бровь, он посмотрел на Мэри. Она покачала головой и уткнулась в меню.

— Так, что тут у нас, — сказал он, заглянув в свое. — Пожалуй, курицу под соусом альфредо. Бифштекс по-нью-йоркски с кровью. Чизбургер, тоже недожаренный. Картошку фри, двойную. И начос. Да, начос со всякими добавками. Тоже двойную порцию.

Мэри неотрывно смотрела на него; он закрыл меню и выжидающе на нее взглянул.

Казалось, официантка была в замешательстве.

— Это — вместе: для вас и вашей сестры?

Словно семейные узы — единственный для него повод встретиться с такой женщиной, как Мэри, черт побери!

— Нет, это для меня. И у нас свидание, а не ужин родственников. Мэри?

— Я… э… мне салат «цезарь», когда принесут… — «Как это назвать, кормежкой?» — заказ.

Официантка забрала меню и ушла.

— Итак, Мэри, расскажи немножечко о себе.

— Почему обо мне? Давай лучше наоборот.

— Тогда я не услышу твой голос.

Мэри напряглась — что-то всплыло из ее подсознания.

«Говори. Я хочу услышать твой голос. Скажи «нечего». Снова, снова и снова. Давай».

Она бы поклялась, что он говорил ей все эти слова, но она никогда ведь раньше его не встречала. Бог свидетель: она бы это запомнила.

— Так чем ты занимаешься? — спросил он.

— Я ассистент.

— Где?

— В адвокатской конторе — здесь, в городе.

— Но ты ведь чем-то еще занималась?

Интересно: что Белла могла ему о ней рассказать? Господи! Главное, чтобы она не проболталась о ее болезни. Может, поэтому он не уходит?

— Мэри?

— Я работала с детьми.

— Учитель?

— Врач.

— По телу или по психике?

— И то и другое. Я специалист по реабилитации детей, страдающих аутизмом.

— Почему ты стала там работать?

— Это обязательно?

— Что?

— Весь этот разговор — «давай сделаем вид, что хотим узнать друг друга получше».

Он нахмурился и откинулся на стуле. Официантка как раз принесла и поставила на стол огромную тарелку начос.

И наклонилась к нему:

— Ш-ш-ш… Только чтоб — никому. Я взяла их из другого заказа. Там подождут, а вы так, на вид, голодны…

Гал кивнул, улыбнулся, но не выразил интереса.

Он все-таки очень вежлив, подумала Мэри. За все время, что сидел с ней за столиком, он, казалось, совсем не замечал других женщин.

Гал предложил ей поделиться едой. Она покачала головой, и он отправил в рот один начос.

— Не удивлен, что беседы тебя раздражают, — сказал он.

— Почему?

— Ты через многое прошла.

— Что тебе рассказала обо мне Белла? — нахмурилась она.

— Не так уж много.

— Так откуда тебе известно, что я через что-то прошла?

— Твои глаза сказали.

Черт! Да он еще и умен. Целый арсенал достоинств.

— Не хотел бы тебя лишний раз расстраивать, — быстро произнес он, уплетая начос. — Мне все равно, раздражает тебя это или нет. Я хочу знать, что заинтересовало тебя в такой работе, и ты мне скажешь.

— Ты слишком высокого о себе мнения!

— Удивила! — Он слегка улыбнулся. — А ты избегаешь вопроса. Почему ты стала там работать?

Ответ крылся в борьбе ее матери с мышечной дистрофией. Мэри видела, через что прошла ее мама, и захотела помочь другим людям с ограниченными способностями. Возможно, так она пыталась оправдаться в том, что была здорова, когда жизнь ее матери оказалась под угрозой.

А потом и у самой Мэри возникли серьезные проблемы.

Забавно: когда ей поставили диагноз, первое, о чем она подумала, — это несправедливо. Она наблюдала, как угасает ее мать, страдала вместе с ней — так для чего, ради Вселенной, нужно, чтобы Мэри тоже прошла через ту же болезнь, те же муки, свидетельницей которых она уже была? Тогда она поняла, что нет предела человеческим страданиям, нет такой черты, переступив которую раз ты окажешься в безопасности и с тобой ничего уже не случится.

— Я всегда мечтала заниматься только этим, — вызывающе сказала она.

— Тогда почему же бросила?

— Жизнь все изменила.

К счастью, он не стал вникать.

— Тебе нравится работать с детьми-инвалидами?

— Они не… не инвалиды.

— Прости, — сказал он, явно и вправду подразумевая это.

Его голос прозвучал настолько искренне, что это ее тронуло, как ни один комплимент, ни одна улыбка.

— Они просто другие. Они иначе воспринимают мир. Норма — это некая усредненность. Но не единственная форма существования, есть и другие формы…