Что мы делаем в постели: Горизонтальная история человечества - Фейган Брайан

Роды на больничной койке

Как бы ни настаивал Джозеф Дели на преимуществах больничной койки, поначалу эти кровати вызывали любые чувства, кроме радости. В XVIII веке первая парижская лечебница для лежачих больных Отель-Дьё имела 1200 коек и большое родильное отделение. Тем не менее спрос опережал предложение, и женщины часто были вынуждены делить одну кровать на двоих, порой рожая бок о бок с соседкой. В больнице часто случались эпидемии родильной горячки и смертность составляла от двух до восьми случаев на 100 родов, что примерно в десять раз превышало смертность вне больницы. У женщины внезапно начиналась лихорадка, появлялись боли, отеки и кровотечения, и в течение нескольких дней она умирала. Никто понятия не имел, что вызывало послеродовой сепсис, но некоторые считали, что причиной всему испорченное грудное молоко. Отель-Дьё сделал эту гипотезу основной в 1746 году, после одной из первых документально подтвержденных госпитальных эпидемий родильной горячки. То, что обнаружили в телах мертвых женщин во время вскрытия, было описано как «свернувшееся молоко», прилипшее к кишечнику и другим органам. Но это было не молоко, а гной.

У врачей возникали и другие идеи относительно причин происходящего, но вина неизменно лежала на женщине. Быть может, она носила тесные нижние юбки на ранних сроках беременности или ее отравили ее же вагинальные жидкости. Никто не догадывался, что это была вина врача, переходящего от пациента к пациенту и невольно разносящего бактерии на своих инструментах или руках. До тех пор пока Игнац Земмельвейс не начал страстную, но на тот момент тщетную кампанию по внедрению асептики, заставляя врачей и студентов-медиков Первой родильной клиники в Венской больнице общего профиля мыть руки перед осмотром пациентов. Нередко врачи, сделав вскрытие, отправлялись прямиком в смотровую к пациентам или принимать роды. Земмельвейсу так и не удалось убедить своих коллег, несмотря на то что он добился многократного снижения смертности в своей клинике. Врач и поэт Оливер Уэнделл Холмс вел кампанию в Америке, также призывая врачей остановить распространение заболеваний путем простого мытья рук перед тем, как оказывать помощь прикованным к постели женщинам. Но и он столкнулся с ожесточенным сопротивлением. Все врачи – джентльмены, заверял Чарльз Мейгс из Медицинского колледжа Джефферсона в Филадельфии, а «руки любого джентльмена чисты»{77}.

Навязчивое стремление британцев XIX века избегать малейшего намека на сексуальность распространялось и на акушерство. К моменту коронации королевы Виктории в 1837 году врачи-мужчины могли присутствовать при родах, но не должны были смотреть на своих пациенток, они могли только прикасаться к ним, порой вслепую нащупывая ребенка под слоями простыней. Викторианская женщина при осмотре врачом-мужчиной обычно лежала на левом боку, согнув колени и подтянув ноги к животу, – такая поза позволяла врачу и пациентке не видеть лиц друг друга. В аристократических семьях была даже мода на специальные переносные кровати, предназначенные только для родов. Рождение ребенка вне супружеской кровати позволяло ослабить ощущение ассоциативной связи между сексом и деторождением.

Вскоре, однако, предельно асексуальная, продезинфицированная больничная койка с ее металлическим каркасом и жесткими простынями стала привлекать все больше и больше женщин. Медицина радикально трансформировалась. Один из прорывов совершил Джозеф Листер в 1860-х годах, когда впервые во время операции стал использовать антисептики, что обеспечило стерильность хирургии и сделало многократно используемое, испачканное кровью постельное белье делом прошлого. Это произошло вслед за применением в 1847 году Джеймсом Симпсоном хлороформа, чьи чудесные обезболивающие преимущества он предположительно обнаружил после ночи экспериментов на самом себе. Хлороформ дали королеве Виктории для ее восьмых родов в 1853 году; она описала препарат как «восхитительный сверх всякой меры». Его использование для общей анестезии в акушерстве резко возросло.

Современные роды в постели

К середине 1930-х годов в США в больницах рождалось больше детей, чем за их пределами. Через несколько минут после того, как ребенок появлялся на свет, его уносили в большую центральную детскую комнату и помещали в чистую кроватку с металлическим корпусом. Затем каждые три-четыре часа ребенка, как на конвейере, доставляли к матери для кормления, что выглядело весьма практично, поскольку для этого были разработаны якобы превосходные детские смеси.

Несмотря на все научные достижения, до конца 1930-х годов одна беременность из двухсот все же заканчивалась смертью матери. Только с развитием антибиотиков в 1940-х годах уровень смертности резко снизился. Объемный мозг и умелые руки Homo sapiens добились немыслимого: в итоге люди, казалось бы, одержали победу над природой. К концу XX века роды почти полностью переместились из дома на больничную койку. Изменения были значительными: в 1900 году около 5 % американских женщин рожали в больницах; в 1920-х годах этот показатель достиг примерно 65 % в некоторых крупных городах США, а затем в 1955 году поднялся до 95 %. К 2020 году он составил почти 99 %.

Беременные «пациентки» в настоящее время проходят множество тестов, и около трети всех будущих матерей как в США, так и в Соединенном Королевстве подвергаются серьезной операции по извлечению ребенка путем кесарева сечения. Плиний Старший утверждал, что предок Гая Юлия Цезаря появился на свет при помощи такого оперативного вмешательства. В действительности как раз имя рода Цезарей, вероятно, происходит от латинского глагола caedere – «резать» или от римского закона Lex Caesarea («императорский закон»). Этот закон запрещал хоронить женщину, умершую на поздних сроках беременности, без вскрытия ее чрева – в качестве попытки спасти, возможно, еще живого ребенка или как часть культурного табу на похороны беременных. До появления асептики и анестезии кесарево сечение означало практически верную смерть для матери. Однако сейчас больничная койка в роддоме – это для большинства из нас первая кровать в жизни.

Почти 80 000 североамериканских женщин, беременность которых, по мнению врачей, протекает с серьезными осложнениями, лежат в кроватях неделями до наступления срока родов. Некоторые считают, что это не более чем «ловушка постельного режима», которая никак не влияет на конечный результат, но при этом может навредить психическому здоровью женщины{78}. Что касается родов в положении лежа на спине, то недавний метаанализ показал: если женщины принимают так называемые альтернативные позиции, например на корточках или стоя, их роды, как правило, протекают быстрее, реже требуют кесарева сечения и эпидурального обезболивания. Обзор 1961 года показал, что только 18 % женщин в доиндустриальных обществах рожали лежа, как мы уже видели, это, скорее всего, соответствует традиционным практикам, существовавшим также и на Западе. Акушерки тоже выступают против горизонтальных родов: Королевский колледж акушерок в Соединенном Королевстве дал своему докладу 2010 года название «Поднимите ее с постели» (Get her off the bed).

В деле появления новой жизни кровать со временем превратилась из места для активного восстановления – в место для пассивных родов. Эта трансформация совпала и с другим изменением в родовспоможении: дело перешло из рук исключительно женщин-повитух к преимущественно мужчинам-акушерам – сегодня они составляют 85 % профессионального корпуса. Как и любое патриархальное общество до нас, современный социум успешные роды связывает в основном с деятельностью мужчин. Но есть и другое изменение: кровать перестала быть зоной женской «нечистоты». Теперь, когда мы преодолели многие родовые осложнения, женщины редко проводят «нечистый» месяц в постели. Вместо этого средства массовой информации учат женщин подражать знаменитостям, которые буквально порхают в узких джинсах всего через несколько дней после родов. И это может оказаться не менее вредным для душевного здоровья женщин.