Воитель - Кристина Дуглас

способные остановить Уриэля и небесные армии, это Падшие. Всё очень просто. И ты… ключ к этой победе.

— Как же так? — потребовала я ответа. — Но почему?

Рейчел покачала головой.

— Видения Марты не настолько точны, но до сих пор они были верны. Именно она поняла, что ты нужна нам, чтобы одержать победу. Без тебя мир обречён.

— Отлично. Итак, как только я спасу мир, стану ли я богом? — весело сказала я. — О нет, я забыла, я уже богиня. Так скажи мне, что именно заставляет тебя думать, что я богиня? Очевидно, я не бессмертна, графиня и Педерсен планировали убить меня. И как мне кажется, у меня нет никаких сверхспособностей, кроме определённого таланта к боевым искусствам. Так почему же я не могу метать молнии, ходить по воде и жить вечно?

— Потому что в тебя больше никто не верит, — решительно заявила Рейчел. — Нам нужна вера людей, чтобы обеспечить наше бессмертие, а люди забыли о твоём существовании. Если бы не прискорбная любовь человечества к войне, тебя, вероятно, вообще не существовало бы больше. Все остальные языческие боги полностью исчезли.

Я не смогла скрыть усмешку. Идея быть языческой богиней была настолько абсурдной, что в ней чувствовалась странная притягательность.

— Хорошо, я купилась. Где мои сверхспособности?

— Ты их откроешь в себе. Когда они тебе понадобятся.

— И по какой-то причине ты думаешь, что секс с Михаилом спасёт мир? — скептически спросила я. — Сомневаюсь. И он не выпьет моей крови. Я не настолько извращённая.

— Мы полагали, что Михаил просто привезёт тебя сюда, женится на тебе, и этого будет достаточно, чтобы одержать победу. Но Марта говорит, что этого мало. Брак должен быть настоящим.

— Если она думает, что я в него влюблюсь, то она не в своём уме, — сказала я. — Таким чувствам невозможно приказывать.

— Кто сказал, что брак имеет какое-то отношение к любви? — спросила Рейчел. — Взаимное уважение может быть таким же хорошим фундаментом, как и похоть.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Я всё время забывала, что кино — это не настоящая жизнь. В кино всё было о любви и страсти. Я не была достаточно хорошо знакома с реальной жизнью, или её Шеолским вариантом, чтобы знать, что там происходит.

Я понятия не имела, есть ли взаимное уважение в нашем извращённом браке. Уважала ли я его? Я уважала его силу, его упрямство, его стойкость. Кроме того, время от времени, чёрт побери, во мне просыпалось вожделение, по крайней мере, с моей стороны, что приводило меня в полное уныние.

С другой стороны, если наступит конец света, что плохого в том, чтобы потакать этому?

— Значит, мы должны потрахаться как кролики, и он должен выпить мою кровь? Почему не он об этом меня просит?

— Он отказался.

Я была экспертом по утаиванию своих реакций и эмоций. Моя мать съела бы меня живьём, если бы знала, о чём я думаю. Мысль о том, что мой нежеланный муж не желает ни моего тела, ни моей крови, на самом деле, была до смешного болезненной. Я чувствовала себя отвергнутой на самом элементарном уровне.

— Значит, мы с ним в этом заодно, — сказала я. — По крайней мере, хоть раз он проявил здравый смысл.

— Его гордыня убьёт нас всех.

— Ты думаешь это гордыня?

— Я знаю Михаила. Он — жертва человеческих желаний, как и все остальные Падшие, и его аппетиты сильны, хотя он сумел сублимировать их. Он хочет тебя. Он хочет твоё тело, ему нужна твоя кровь, и он сделает всё возможное, чтобы держаться от тебя подальше, чтобы не поддаться искушению.

В этом не было никакого смысла.

— Но почему? Он не испытывал никаких угрызений совести, принуждая меня к браку. Зачем останавливаться на достигнутом?

В глазах Рейчел мелькнула лёгкая тень, но она исчезла прежде, чем я успела опознать её.

— Всё очень сложно.

Я оглядела идеальный маленький дворик, уединенный. Проникающий сквозь облака солнечный свет согревал меня.

— А мы не торопимся? Нужно что-то большее, чтобы заставить меня прыгнуть в постель.

Рейчел вздохнула.

— Михаил — воин. И ты это знаешь. Истории и легенды о его прошлом встречаются почти в каждой культуре, и на протяжении всего своего существования он был посвящён искусству войны, искусству битвы. Он абсолютно всё сосредоточил на этой цели, включая своё безбрачие.

— Так ты хочешь сказать, что у него никогда не было секса?

Она покачала головой.

— Когда его изгнали с небес, падение далось ему тяжело. На какое-то время он стал одержим чувственными удовольствиями. Он самый легендарный, изобретательный воин во всей вселенной, во всей истории. Он вложил такую же одержимость в секс.

Я вздрогнула. Я не хотела думать, почему. Секс с Йоханном был нежным и приятным после того, как я привыкла к первоначальному дискомфорту. Я действительно не могла представить себе, что этот конкретный акт будет исполнен с такой яростной интенсивностью, которую я уже видела в Михаиле.

— И? — мне удалось придать своему голосу лёгкость. — Он… как это называется? Секс-машина. Очевидно, для всех, кроме меня.

— Он остановился. Однажды он связал себя парой, но она была убита почти сразу одним из Нефилимов. И он только спал с женщинами, но никогда не брал их кровь. Он отказывается пить из кого-либо, кроме Источника, но всё же ему удаётся поддерживать свои силы. Если бы он связался с тобой, если бы он взял твою кровь, его силу было бы невозможно остановить.

— Ему же явно это неинтересно.

— Явно, что он слишком заинтересован, — поправила меня Рейчел. — Он отказывается связывать себя узами, настаивая, что это ослабит его. Конечно, он ошибается. Он отказывается пить, что позволит Уриэлю победить. То, что он потеряет в концентрации, связываясь с парой, он наверстает в силе.

— Это спорный вопрос. Он не хочет меня, а я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.

В глазах Рейчел вспыхнуло нетерпение.

— Не притворяйся. Если я что и понимаю, так это то, что чувствуют женщины.