Арзюри. Книга 2. Данк - Юнта Вереск

мозгами давно должны были бы найти способы приспособиться к Противостоянию. Интересно, а что в это время происходит под водой? Может быть построить купол в озере и укрываться там?

С этой мыслью он и пришел на утреннее совещание следственной бригады, которое было назначено перед ужином. Соров горячо поддержал идею подводного купола, но все остальные одернули их, попросив переключиться на вопросы расследования.

Впрочем, говорить было не о чем. Никаких улик, никаких новых фактов найти не удалось. Разве что быстро отчитались об опрошенных, возможных мотивах тех, кто не имеет алиби, но все это было пустой болтовней. В итоге все сдали свои записи Вениамину — пусть у него голова болит — и отправились в столовую. По пути речь снова зашла о спасательном куполе на дне озера.

Но Соров вдруг остановился, отступил с тропы, увлекая с собой Вадима и пропуская остальных вперед. Посмотрел на него внимательно и сказал:

— Погоди немного. Давай сразу скажу, а то потом опять замотаюсь и забуду. Я вот смотрю на тебя, и понимаю, что ты парень умный, увлеченный. Но, знаешь, без обид, у тебя есть один серьезный недостаток. Впрочем, вполне решаемый.

— И какой? — напрягся Вадим.

— Догадайся сам, — хмыкнул Соров. — Даю подсказку. Ты придумал арки для солнцезащитной пленки — мне тут о них уже уши прожужжали. Но сам о них уже забыл. Ты умеешь мастерски обращаться с огнем, но даже не подумал передать свои навыки другим. Ты замыслил лекции, но так и не вернулся к ним. Мечешься, порхаешь, как стрекоза...

— Но…

— Ты генератор идей, но доводить до конца ничего не привык. На Земле это нормально, там существует распределение обязанностей, всегда найдутся люди, готовые довести до ума твои замыслы. А здесь ситуация иная. Либо ты сам задумываешь, планируешь, организовываешь и завершаешь, либо от твоих идей никакого проку.

Вадим хотел возразить, что на Земле-то у него все получалось — купол развлечений в Японии, цепь жилых, научных и обзорных куполов на Красном море, не говоря о пяти лабораторных куполах в разных концах света. Но тут же прикусил язык. Действительно, осуществлением всех его проектов занимались совсем другие люди. Да, он давал идею, участвовал в ее начальной проработке, приезжал контролировать завершающие этапы. Ни доведением проекта, ни строительством он ведь действительно никогда не занимался!

— Я же… не умею… — нерешительно проблеял он.

Соров улыбнулся и похлопал его по плечу:

— Не умеешь, так научишься. Дерзай! Всем бы твои проблемы!

Глава 9. Арки и купол

После Противостояния прошло чуть больше месяца когда на кухне Вадим вдруг встретил Лиз. Она была спокойна и весела. Он с чувством раскаяния подумал, что с той ночи на берегу так ни разу к ней и не подошел, даже не поинтересовался, побывала или она на Земле. Но девушка даже виду не показала, что тот разговор у них когда-то был. И он махнул рукой: Лиз сделала свой выбор и не ему вмешиваться в ее дела. Магду он время от времени видел в столовой, но она перестала заходить в Пещеры, так что общения не получалось. Девушка сторонилась его, а он не навязывался. Взятые на себя профессиональные обязанности перевешивали желание ввязаться в какие-либо личные отношения. К тому же компания соратников у него подобралась отличная и дефицита в общении он не испытывал.

Помня о совете Сорова, он решил по возможности довести все свои проекты до завершения. Помощники у него были, но всю организационную работу — вдобавок к физической — пришлось взвалить на себя. Времени теперь даже на сон не всегда хватало.

На кухню он теперь заглядывал только чтобы проведать своих учеников. Их было трое и они посменно укрощали пламя под многочисленными сковородами, котлами и чанами. Практикум управления кострами Вадим провел с двумя десятками колонистов, но лишь трое влюбились в эту работу так, что теперь их с трудом отгоняли от очагов. Вадим переложил на учеников все свои дежурства по кухне, время от времени забегая, чтобы проведать, как у них идут дела.

Он был рад, что Соров подсказал ему заняться учениками для работы с огнем. Работы у него было очень много и на кухонные дежурства времени уже не оставалось.

Вначале он нарисовал проекты арок и передал их на Землю, попросив переслать в свою архитектурную мастерскую — как бы Вадим ни хотел все сделать сам, но специалистов по материалам и расчетам конструкций здесь не было. Конструкции были доставлены на Арзюри и смонтированы. Заодно появилась новая должность, которую назвали «мастер укрытия» — два человека дежурили весь день, передвигая раз в два часа солнцезащитные пленки, прикрывая столовую и оба палаточных лагеря. Народ ликовал — в палатках стало намного прохладнее, так что в них можно было находиться даже днем. Впрочем, большинство продолжало по привычке спать на воздухе, под навесами палаток, забираясь внутрь лишь в непогоду.

Закончив с арками, Вадим спроектировал два купола: один очень длинный и невысокий для реки, второй глубокий и обширный для озера. Со следующей оказией и эти проекты отправились на Землю. Все бумаги были успешно доставлены и переданы, но теперь нужно было дождаться ответа, но это только со следующим путешественником через хоган, не раньше чем через месяц.

Пакет он передал с одной из девушек из верхнего лагеря. Вернувшись, она рассказала, что сама отвезла пакет в его мастерскую, но Ваади там не было. По словам сотрудников, он уехал в Японию и вернется не скоро. Вадим заволновался: неужели с его японским куполом что-то не так?

Он настолько увлекся свои проектами, что совершенно забыл о своем криминальном расследовании. Опросив лентяев и передав Сорову все свои заметки, Вадим уклонился от дальнейших следственных действий.

Да и с занятиями стало полегче. Только теперь стало очевидным различие между Вадимом и его двойником. Преподавать галактическую каллиграфию он не мог, ибо так и не освоил навыки письма. Этот предмет взяла на себя Карен — на Земле она была учительницей испанского, так что по крайней мере педагогических проблем у нее не возникало. Физику гораздо успешнее преподавал Соров, который подхватил еще и биологию с геологией, ранее лежащие на плечах Ваади. Уроками его занятия было назвать трудно, но вдохновлять на самостоятельное штудирование учебников он умел. Ну а на долю Вадима остались лишь черчение и математика. Занятия у него были трижды в неделю, по утрам, после чего