Боец 8: лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров

Того, что бойцы начнут конфликтовать между собой, не предусмотрел никто: все же мы собрались на пусть камерное, но официальное мероприятие, а не на уличную разборку. Больше всех были, конечно, довольны телевизионщики — они и рассчитывать не могли на такой скандальный материал. Конечно, Грейси попросил их не снимать ничего, что не касается непосредственно церемонии подписания договоров, но оператор, согласно кивнув и убедившись, что Ройс отвернулся, быстро вынул из кармана небольшой кусочек черного непрозрачного скотча и залепил им красную лампочку на своей камере. Теперь увидеть то, что камера работает, можно было только в глазок оператора. Я заметил эту хитрость, но не стал останавливать парня. По опыту участия в самых различных конфликтных ситуациях я знал, что иногда бывает очень важно, кто и что сказал. Доказать же это можно было только видеосъемкой. Мало ли как все пойдет дальше — страсть журналистов к погоне за сенсациями иногда очень выручает тех, кому не хватает доказательств.

— Слышь, а ты кто вообще такой, чтобы мне, Тэнку Эбботу, указывать, куда я могу заезжать на своем мотоцикле, а куда нет, а? Ты откуда вылез, малыш? Маменьку потерял, да? — Тэнк уже окончательно переставал следить за базаром.

— А ты без пива и железки между ног уже совсем не можешь, да? — съязвил в ответ Кимбо. — Так ты сходи к врачу, сейчас это лечится!

Вместо ответа Тэнк со всей силой обрушил банку с пивом на голову Кимбо Слайса.

Глава 8

Банка смялась от удара, пивные брызги разлетелись во все стороны. Такого вступления к церемонии подписания договоров точно никто не ожидал. Несколько секунд все в шоке смотрели друг на друга, некоторые рефлекторно потянулись стереть с себя пиво.

— Я не понял, мы здесь собрались закрепить сделку или показать свою крутизну? — раздался недовольный голос Чака Лиделла. — На хрена эти гладиаторские бои устраивать по поводу и без повода?

Я повернулся к нему. Мне было удивительно слышать подобные речи от молодого человека, который еще недавно казался самым дерзким и неуправляемым из присутствующих. Уж скорее следовало ожидать боевых выпадов именно от него — а гляди-ка: быстрее всех сориентировался и, можно сказать, подал голос разума. Вот только Тэнк, внезапно ставший олицетворением бардака и хаоса, сдаваться, похоже, не собирался.

— Это кто там еще вякает? — загремел он. — Ты, что ли, щенок, меня еще учить вздумал? Я смотрю, что-то здесь слишком до хрена умных собралось!

— Умных — не умных, а ведут себя нормально, — негромко заметил Чак. — Все тут вообще-то по делу и с уважением друг к другу относятся.

— А-а, то есть ты хочешь сказать, что я тут кого-то не уважаю, да? — взревел Тэнк. — Может, ты подойдешь и в лицо мне это выскажешь? Или ты, как и все ссыкуны, смелый только из угла тявкать?

С одной стороны, было удивительно, что никто из «старших» не вмешался и не попытался остановить нарастающий конфликт. С другой — не так уж это было и удивительно: разве часто вполне официальное и довольно скучное мероприятие по подписанию бумаг перерастает в ругань с дракой? Наверное, поэтому большинство из присутствовавших в первые секунды застыло, осмысливая происходящее. Не растерялся только Чак. Он медленно привстал с дивана в углу комнаты, на котором спокойно сидел до этого, посмотрел в глаза Тэнку, несколько секунд поразминал руки — и вдруг бросился проходом в его ноги.

Я замер. На моих глазах ситуация выходила из-под контроля.

«Парни все, мягко скажем, горячие», — проносилось у меня в голове. «Один дал в морду другому, тот задел третьего — и моментально пошла цепная реакция. Если сейчас все они передерутся и вместо церемонии у нас получится куча мала, то о договорах можно забыть. Хотя стоп! Вполне может быть и наоборот! Я-то рассуждаю по привычной мне схеме, а в Америке у таких людей один шоу-бизнес в голове. Любая заваруха — это прежде всего скандал в прессе. А скандал в прессе — это пиар и раскрутка и самих героев, и мероприятия. Так что, может быть, даже и хорошо, что они сцепились в присутствии телеоператора. Лучше до какого-то момента не вмешиваться, а подождать, пока он отснимет нужный материал. В конце концов, в Москве мы устроили показательные выступления прямо на пресс-конференции, и это сработало так мощно, что даже мы сами не ожидали. Посмотрим, как такая штука сработает здесь».

Пока я размышлял таким образом, Тэнк уже лежал на столе. Все-таки его вес не позволял Лиделлу сделать бросок, и он был вынужден повалить его на стол, на котором в честь грядущего события был заботливо накрыт фуршет. Организаторы в нашем лице как-то не предусмотрели возможную потасовку и накрыли стол в той же комнате, где собрались будущие участники турнира. Теперь все эти бутерброды, канапе и прозрачные фужеры вразнобой полетели на пол.

«Черт, я же сегодня как следует не завтракал!» — успел подумать я, прежде чем раздался оглушительный треск, и стол под тяжестью Тэнковой туши переломился пополам. Практически одновременно с этим зазвенели осколки от бутылок с шампанским, рухнувшим со стола, и в гостей снова полетели брызги — на этот раз уже от другого напитка. «Надо было нам организовать возможность принять душ пострадавшим», — мрачно подумал я.

Теперь оба противника оказались на полу. Тэнк, лежа на спине, пытался сбросить с себя Чака, который с торжествующим видом восседал на нем — не добивая и вообще не предпринимая никаких активных действий, но и не давая ему толком пошевелиться.

— Ну что, понтярщик ты дешевый, — проорал Лиддел, — ты уже успокоился или мне продолжить профилактику?

— Погоди, сука, — прохрипел снизу Тэнк, — ты у меня еще в ногах ползать будешь!

— Да что ты говоришь, — передразнил его интонации Чак. — Был бы ты нормальным бойцом — признал бы, что обосрался, и извинился заодно перед людьми!

— Помечтай немного, малыш, — раздалось снизу. — Это я тебе пока еще позволяю.

Краем глаза я заметил Кимбо, который, судя по всему, решил сменить дислокацию и перебраться в другой угол комнаты. Вот только способ он для этого выбрал крайне неудачный: пятясь задом, он задел многострадальный сломанный стол и с грохотом перевернул его на бок, усевшись сверху на обломках мебели.

— Ааааййййй, сссука, ты чего творишь? Глаз у тебя, что ли нет? Или мозгов? А ну