Дети Богов и Воинов - Шона Лоулес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аффрика убрала с лица непослушную прядь черных волос: казалось, она не нашла нужных слов. Немногие Потомки рождались с даром пророчества, но в каждом поколении им владел хотя бы один. В зале воцарилось неловкое молчание. Мы не привыкли видеть перепалки хранителей даров. Да, Аффрика слыла сварливой женщиной, но она никогда не демонстрировала характер по мелочам. Спор с Томасом на глазах у множества Потомков – неслыханное явление.
– Нас становится все меньше и меньше. Ни одного пророка. Лишь четыре воителя. Ну а сколько нынче ведьм, которым известны все заклинания… – Томас пожал плечами. Лишь сами ведьмы знали ответ, но ни для кого не было секретом, что менять внешность умеет далеко не каждая из них.
Гобнет откашлялась:
– Мне безразлично, появятся ли с возвращением сокровищ одаренные дети. Подумайте лучше, сколько добра можно сотворить с помощью котла. Так почему бы не воспользоваться его могуществом?
– Я согласна, – кивнула Лег. – Котел – это бесконечный источник воды и пищи. Будь он у нас, мы бы избавили смертных от многих страданий.
Аффрика фыркнула, презрительно глядя на них сквозь тяжелые веки.
– Лег и Гобнет, – произнесла она сквозь каркающий смех. – Слишком часто вы слушали христианских жрецов. Думаете, можно положить в котел две рыбы и пять хлебов, да накормить пять тысяч страждущих? Нет, все устроено иначе.
– Так как же все устроено? – нахмурилась Гобнет. – Просвети нас, пожалуйста.
– Тайны котла были доверены целителям: точно так же, как копье – воителям, меч – оружейникам, а камень судьбы – друидам. Просвещение тебе точно не помешает, ведьма, но пусть им займется кто-то другой.
Гобнет опешила.
– Достаточно, – цыкнул Томас, выпрямляясь в кресле. – Аффрика, пора оставить давние склоки в прошлом. Да, однажды вы с Гобнет сражались друг против друга, но эти времена позади. Теперь мы все на одной стороне.
– Глупец, – сердито буркнула Аффрика. – Мною движет не затаенная обида. Ты сам затеял этот разговор. Сокровища разделили и спрятали не просто так, и нельзя собирать их вместе лишь из-за беспочвенных предположений.
Томас побагровел. Мой двоюродный брат Колмон нахмурился и дотронулся до рукояти меча.
– Я не намерен прямо сейчас раскрывать, где спрятано копье, Томас. Слишком многое предстоит обдумать.
Голос Колмона, низкий, как раскаты грома, остановил Томаса от дальнейших споров. Вместо этого он прижал пальцы к губам.
– Да, Колмон, я понимаю. От привычки хранить секреты не так просто избавиться. – Он вновь взглянул на собравшихся. – И тем не менее я решил, что будущее наших детей куда важнее.
– Не называй свои суждения истиной. – Аффрика смерила его взглядом. – Смерть дочери затмила твой рассудок. Я понимаю эту боль, Томас, но пойми и ты: Потомки живут столетия, но не вечность. Нам не пристало бояться смерти.
Откинувшись на спинку кресла, Томас медленно постучал большими пальцами друг о друга.
– Я всего лишь начал обсуждение. Давайте продолжим разговор позже, когда я внимательнее изучу летописи. Может, остановимся хотя бы на этом?
– Потомки, поднимите руку, если согласны, – объявила Гобнет, вставая.
Я оглянулась и увидела, что согласие выразили больше половины собравшихся. Снова повернувшись к главному столу, я поймала пристальный взгляд Томаса и поспешно подняла руку. Томас улыбнулся и вновь откинулся на спинку, изображая спокойствие и благодушие, но его щеки побледнели, выдавая недовольство разрушенными планами.
– А теперь, – молвил он без тени разочарования в голосе, – мы начнем суд. – Он махнул Кербалу и Ардалу – воинам, стоящим на страже у дверей зала. – Приведите в зал Роунат.
Мое сердце вновь заколотилось как бешеное, а к горлу подступила тошнота.
Двери в крепость распахнулись, и стражники подвели мою ненаглядную Роунат к столу хранителей даров. Сестра улыбалась. Ее длинные каштановые кудри больше не скрывались под монашеским платком, а свободно свисали до пояса. Ее щеки украшал очаровательный румянец. При виде Роунат обычно многие изумленно вздыхали и приглушенно перешептывались, обсуждая ее красоту, но только не сегодня. Этим утром собравшиеся не сводили глаз с небольшого округлого живота, чуть натягивающего ткань ее платья.
Гобнет подняла руку, и лозы вьющегося по стенам крепости плюща проникли в зал через окна. Извиваясь, как змеи, они проползли по полу и накрепко опутали запястья и лодыжки Роунат.
– Роунат, – хладнокровно молвил Томас. – Ты сошлась со смертным.
– Да.
– Признаешь ли ты, что тем самым осознанно преступила законы, изложенные в Новом соглашении?
Роунат кивнула.
– В таком случае, ты виновна.
– Это так.
Томас взглянул на нее, нахмурив лоб.
– И что же ты скажешь в свою защиту?
– Новые законы – это ошибка, Томас, – улыбнулась она.
Он прикоснулся к висящему на шее медальону.
– Да, я помню, что ты в числе многих других выступала против Нового соглашения. И тем не менее, когда Потомки подняли руки, большинство проголосовало за принятие новых законов. Мы решили, что любого нарушителя следует наказать.
Улыбка Роунат потухла.
– Кто дал вам право выносить подобные суждения? Наши предки сражались за смертных, любили их, освободили их от фоморского ига.
– Да, Туата Де Дананн любили смертных, – кивнул Томас, – и тем не менее они решили жить с ними порознь и скрылись в иномирье, сотворенное для них Мананнаном. Приняв новые законы, мы всего лишь следуем примеру предков.
– Они покинули этот мир только потому, что хотели доверить его своим детям от смертных жен и мужей. Наши предки поручили нам заботу о смертных товарищах. Как же исполнить их волю, если мы теперь не общаемся со смертными, а только следим за ними из монастырей? И зачем нам это? Зачем знать об их интригах, если мы не помогаем поддерживать мир?
– Поддерживать мир? – повторил Томас. Подавшись было вперед, он замер под взглядами остальных Потомков. – Смертные не ведают, что это такое. Вражда заложена в их природе. И тем не менее это не означает, что нам безразлична их судьба. Совет посылает Потомков в монастыри, чтобы мы первыми узнавали о любых войнах, которые затевают смертные. Иногда мы позволяем целителям помогать пострадавшим женщинам и детям – и я считаю, что этого вполне достаточно. – Томас сокрушенно покачал головой. – Твои слова не имеют никакого отношения к твоему преступлению. Ты согласилась соблюдать законы Нового соглашения и не сдержала слово.
Роунат с мечтательным видом посмотрела на окна, через которые струился солнечный свет.
– Лицо сына явилось мне во сне, а ветер нашептал, как отыскать его отца. Я так и поступила.
Томас закатил глаза:
– Ты и раньше утверждала, будто слышишь шепот ветра, но отказывалась делиться с Гобнет
