Агония Титана (СИ) - Лали Та

- Александр… 

И он ускоряется, чувствуя как башку сносит от того, что она сокращается на нем в судороге оргазма. 

***

- Тебе… Тебе было хорошо со мной?

Он счастливо усмехается, оставляя глаза прикрытыми. 

Хочет еще побыть в этом мгновении, ощущая, как ее голова покоится на его груди, и он запутывается пальцами в ее длинных белых волосах, растрепанных их страстью. 

- А ты как думаешь? – улыбается, чувствуя, как она напряженно приподняла голову. 

- Ну… Я не знаю, как у мужчин… Ну… Как вы чувствуете… Как чувствуешь ты…

Открывает глаза, чувствуя себя самым счастливым кретином в галактике. 

Чуть хмурая Алира, оторвавшая голову от его груди, всматривается в его расслабленное лицо. 

Твою мать, она правда не видит, или играет, на сколько он обесточен ею? На сколько само ее присутствие делает его живым? 

Ему хочется немного помучить ее за столько времени ожидания, но выдерживает он всего несколько секунд, смотря в кристально-чистые голубые глаза: 

- Мне было лучше, чем просто «хорошо» с тобой Алира. 

И она, переставшая было дышать, расплывается в улыбке, от которой он готов положить к ее ногам весь гребаный мир. 

- Почему ты задаешь этот вопрос? Мм?

- Ну… - она смущенно кривит лицо, вызывая в нем новый приступ желания. – У меня ведь не так много опыта…

- Ты имела в виду, что его вообще нет? 

Усмехается, перехватывая ее руки, когда она начинает бить его в грудь своими маленькими кулачками:

- Ты просто невыносим.

- И тебе это нравится. 

Переворачивает на кровати, оказываясь сверху и любуясь тем, как она смотрится под ним на подушке с ореолом серебристо-белых волос. – Нравится ведь? – осипшим шепотом, начиная целовать ее в шею. – Скажи… Алира…

- Не нравится… - шепчет она, закатывая глаза и несмело обнимая его за шею. Чуть отстранятся, заглядывая ей в глаза. – Мне нравишься ты… 

Бл***.

Он не заслужил этого счастья. Не имеет права на не после всего, что сделал. И все-таки она здесь. С ним. Гладит и целует его кожу, несмело шепча о своих чувствах. 

И он подыхает от того, как распирает грудную клетку от обоюдного чувства к ней. 

За все века его жизни никогда такого не было. 

И тут она. Это чудо. Его маленькая вселенная. 

- Алира… - хрипит, слыша ее стоны на ухо, сводящие с ума.

- Да?..

- Я хочу тебя… Еще… А потом еще раз…

Она отстраняется, напряженно смотря ему в глаза, и Александр боится. Опасается, что она рассмеётся ему в лицо или скажет, что ей больно, что больше не хочет повторять того, что было между ними…

- Так возьми… Еще… А потом еще раз…

И ему окончательно сносит башню, когда он жадно набрасывается на ее губы. 

Она, податливая в его руках, словно пластилин исступлённо отдается ему всю ночь, закусывая губы и покрывая поцелуями его лицо и тело.

Глава 15

Я свихнулась. 

Сошла с ума и отдалась тому мужчине, который поставил на колени мою семью. 

И сейчас, смотря на него спящего, чувствуя, как сердце замирает от того, как он прекрасен в ночном свете звезд, я понимала, что теряю себя окончательно. 

Я не могла бороться с этим влечением к нему. 

Меня поработил древнейший инстинкт, в который я даже никогда не верила. 

Раньше я думала, что дело лишь в самоконтроле. 

Но сейчас, проводя пальцем по его крепким, словно высеченным на груди мышцам, я чувствовала вновь подступающий жар внизу живота и понимала, что я готова ради него, ради того, что он делал со мной всю ночь, едва ли не на что угодно. 

В памяти вспыхивают картины его губ на моей коже… Жадных пальцев, сминающих плоть и заставляющих выгибаться, когда Александр касается меня… Прикрытые глаза и наше рваное дыхание… Чувствовать себя женщиной рядом с ним… Самой желанной женщиной, когда он притягивает мое взмокшее тело к себе, целуя в шею и сминая грудь, соединяя нас внизу почти до боли крепко…

Разум проиграл этой страсти, и я горела заживо от ощущения собственного предательства. 

Провожу рукой по его лицу, откидывая длинный локон со лба, и внутри все разрывается от ощущения невыразимой нежности, когда Александр чуть хмурится во сне, начиная крепче прижимать меня к себе. 

Я не знала, что так бывает. 

Понятия не имела о том, что можно испытывать такие чувства по отношению к другому человеку… 

А ведь я даже не знаю его. Ничего о его прошлом, и даже о будущем. Я знаю только то, что практически всесилен и всю свою жизнь искал меня… Силу, живущую во мне. 

Скрип половицы, и я вздрагиваю оглядывая комнату. 

Вновь это очень четкое ощущение чужих глаз на мне, от которого сильнее бьется сердце. 

Петлицы занавесок подрагивают от ночного ветра, но мне кажется, что это чья-то рука провела по ткани…

Я напряженно всматриваюсь в темноту, ощущая мерное дыхание Александра на своей спине. 

И вдруг…

Сердце ухает в груди так, что тело пробивает нервная дрожь, от которой Александр недовольно рычит во сне. 

Гиб…

Его силуэт мерещится мне в правом углу комнаты, возле комода. 

Моргаю несколько раз, чтобы убедиться в том, что это не галлюцинация. Но он все еще стоит там. 

О, боги…

Ужас в глазах Гиба такой отчетливый, что я невольно начинаю дрожать.

Осторожно, неторопливо я снимаю с себя тяжелую руку спящего Александра, который тут же издает тихий рык, словно физически чувствует то, что я хочу покинуть его. 

Не вовремя вспоминаю, что я совершенно голая, и медлю. Но Гиб и не думает отворачиваться, продолжая впиваться в меня немигающим взглядом.

Босыми ногами по полу. Шаг. Еще один. Перемещаю спасительный легкий халат со спинки стула на свое тело. Но все равно понимаю, что Гиб видел абсолютно все. 

Рукой указываю ему на помещение купальни и иду туда, чувствуя его жгущий взгляд между лопаток. 

Мельком смотрю на Александра, грудь которого все так же мерно вздымается. 

Двери в купальню нет, а потому мы заходим в самый дальний угол, но я все равно боюсь, что Александр услышит шепот даже отсюда. 

- Что ты делаешь, мать твою?! – Гиб больно хватает меня за плечо, и его лицо, освещенное звездами, искажено гневом. - Трахаешься с врагом, пока я рискую жизнью ради твоего спасения?! 

- Отпусти, - резко выкручиваю руку, освобождаясь от его пальцев. – Умоляю тебя, тише! Он услышит нас…

- Да мне насрать! – панические нотки в голосе, но тон он все-таки снижает. – Какого хрена, Алира? 

Щеки опаляет жаром стыда, но я тут же беру себя в руки:

- Как ты оказался здесь?

Гиб плотно сжимает губы, а его ноздри раздуваются: 

- После того, как этот… Ублюдок забрал вас, Мулцибер рассказал мне много… Интересного о том, кто мы такие на самом деле. – В его лице появляются тени черного превосходства, которых раньше я никогда не замечала. – Твой любовник тебе не рассказал о том, кто ты такая на самом деле? 

- Не до конца, - отзываюсь я, стараясь не акцентировать внимание на презрение в его голосе. 

Он смотрит на меня, кажется, даже не моргая. И тут только я замечаю. 

Выныривая из своего стыда, вижу, что глаза Гиба светятся точно таким же, голубым светом, как и у Александра. 

- Знаешь, - задумчиво произносит он, выставляя руку вперед и разглядывая ее. – Я всегда, знал, что я особенный. Когда Мулцибер рассказал мне о том, что я, ты и Дея обладаем даром, это даже не удивило меня. Я почти не почувствовал боли, когда мне вкололи сыворотку, и тело словно пронзило десять тысяч игл разом. Я знал, - он смотрит на руку и у меня замирает сердце от того, что я вижу, - знал, что возвращаюсь к тому, кем был рожден. К тому, что у меня забрали. 

Мне вновь приходится моргнуть несколько раз, чтобы убедится в том, что я вижу: рука Гиба словно… Исчезла… Она пропала до предплечья, а он продолжает влюбленно смотреть на то место, где она должна находиться.