Капля королевской крови - Алексей Макеев

Однако крушение РПЦ и полное уничтожение ее структурных подразделений возможно лишь тогда, когда от нее отвернется не менее трех четвертей населения России. А это — чрезвычайно непростая задача. Например, массовое осуждение в русском обществе либерально-протестной акции группы «Пусси райт», блестяще организованной нашими сторонниками, говорит о том, что подобные варианты действий несколько преждевременны.

К сожалению, римско-католической церкви, намного более толерантной в отношении к догматам, не удалось склонить православие к определенному сближению, что позволило бы поэтапно реформировать РПЦ в нужном нам аспекте, а затем подчинить ее Риму. Поэтому на данном направлении нам нужно приложить дополнительные, в том числе и финансовые усилия. В частности, следует искать пути и возможности всемерного коррумпирования склонных к этому иерархов РПЦ, чтобы расколоть ее изнутри, раздробив на несколько автономных, жестко конкурирующих меж собой структур. Каждая из них по отдельности уже не сможет противостоять экспансии наших идей.

Также не оправдала себя и ставка, сделанная нами на так называемых «родноверов» — приверженцев древних славянских языческих культов. Как показала практика, лишь немногие из идеологов родноверов готовы идти с нами на контакт и действовать в рамках наших идей и установок. Крайне нетолерантную позицию занимает и православная старообрядческая церковь. Большинство ее приверженцев встречают в штыки даже намек на отступление от христианских догм. Староверы еще более жестко, чем РПЦ, отрицают любые западные либеральные ценности. Поэтому оба вышеперечисленных направления нашей идеологической работы следует признать бесперспективными.

Прочие российские официальные религиозные конфессии — ислам, буддизм, иудаизм — мы также не должны упускать из поля зрения. На сегодня наиболее успешно ведется работа среди российских мусульман. Усилиями центров распространения ваххабизма, в настоящее время в России насчитываются сотни тысяч его активных сторонников, крайне негативно относящихся к русским и всему тому, что с ними связано.

Российский буддизм в большинстве своем лоялен к федеральным властям и, внешне демонстрируя тенденции толерантности, на деле привнесенное из СЦМ негласно блокирует и нейтрализует. Иудаизм, являя понимание наших идей, в определенной мере сходных с положениями Каббалы, тем не менее проявляет излишнюю осторожность, ориентируясь на мнение российских верхов. Поэтому наш главный, самый деятельный резерв — это церкви нетрадиционных вероучений (ЦНВ), именуемые в России сектами. На сегодня таких религиозных формирований насчитывается около тысячи, и они охватывают до десяти процентов населения страны, в основном славянского. Именно ЦНВ — наше главное оружие, призванное сокрушить православие. И именно сюда мы должны направить львиную долю нашей финансовой и иной помощи. Ежегодно в России должно появляться не менее десятка новых проповедников, школ, вероучений. Когда охват идеями ЦНВ достигнет не менее чем трети населения, православие будет вынуждено или идти на соглашение с Западом, или кануть в Лету. И это будет означать, что Россия уже шагнула в предназначенную для нее пропасть.

(Из меморандума совещания Рыцарей-Властителей высшего круга посвящения тайного ордена «Пламя Истины»)

Когда Стас вошел в свой кабинет, Лев Гуров, оторвавшись от каких-то бумаг, вопросительно глянул на него.

— Что рассказали в «Скорой»?

Усмехнувшись, Крячко рассказал о «прибабахнутом шизике», который устроил в самолете клоунаду с нервно-психическим припадком, а потом, якобы отойдя от приступа своей странной хвори, начал изображать из себя нечто заоблачно-великое.

— Да, явно ненормальный субъект… — задумчиво отметил Лев, взяв со стола лист бумаги. — Кстати, вот его портрет.

Он подал Стасу фоторобот, составленный с участием Бугса и Сингхана. Небрежно взяв лист бумаги с изображением физиономии впалощекого типа с толстым носом и глазами навыкате, Крячко язвительно хохотнул.

— Если это и есть тот клоун из «Боинга», то вообще непонятно, чего он морду перед медиками гнул? — Стас недоумевая пожал плечами. — С таким фуфельным фейсом надо не цену себе набивать, а ходить в парандже. Нет, надо же! Страшила страшилой, а еще чего-то о себе воображает…

Слушая его, Гуров рассмеялся.

— Видишь ли, есть особая, редкая психическая болезнь… Не помню ее названия — очень уж оно замысловатое, но такие люди испытывают патологическую неприязнь к себе подобным. Представляешь? Подходит мужик к зеркалу и начинает в него плевать, потому что сам себе ненавистен.

— А как же они, такие вот, размножаются? — Хмыкнул Крячко.

— А никак они не размножаются! Оттого это заболевание и относится к очень редким. Вот, мне кажется, тот «припадочный» из самолета как раз из таких и будет.

Стас с недоверчивым видом кашлянул в кулак и как-то неопределенно пожал плечами. Лев сгреб со стола ненужные бумаги, сунул их в один из ящиков стола а затем, как бы припомнив, сообщил:

— Перед твоим приходом звонил Петр — сказал, чтобы мы заглянули к нему. Так что нам пора шлеппен зи битте на ковер к их превосходительству.

— Ну вот! — фыркнул Стас. — Скоро раз по пять на дню будем бегать к нему на доклад.

Однако он ошибся. Орлов пригласил их не только для доклада, но для того, чтобы рассказать о некоторых результатах своих личных изысканий.

Выслушав текущие сообщения оперов о том, что ими было наработано за последние часы, генерал неспешно заговорил:

— Занятный получается сюжет… Значит, в Интернете Лева нашел упоминание о боевике и наркоторговце Альфи Мирзярове, а главарь шайки похитителей — Исмаил Мирзяров. Вот и возникает вопрос: что бы это значило? Это один и тот же человек, два однофамильца или братья?

— Кстати! — Гуров постучал пальцем по подлокотнику кресла. — Один из фотороботов людей, замеченных Эльбидаевым, очень смахивает на человека на снимке, который был размещен на сайте. Правда, сняли Альфи Мирзярова издалека, да и качество съемки не ахти, но сходство просматривается.

— Ну а что? У нас, между прочим, есть человек, который может сказать наверняка, с кем конкретно мы имеем дело… — Орлов выразительно посмотрел на Станислава. — Надеюсь, для тебя не будет в тягость еще раз сгонять в Шереметьево и показать фоторобот той особе?

Крячко от неожиданности даже закашлялся и, не говоря ни слова, безнадежно махнул рукой — ладно уж… Гуров, с трудом сдерживая смех, вполголоса прокомментировал:

— Судьба-а-а-а….

Петр на жест Стаса благосклонно кивнул и продолжил:

— На сегодня у нас главный вопрос — куда могли податься эти четверо с похищенным ими англичанином? И пока что у нас на этот счет нет и малейших зацепок. Какие будут соображения?

— Если считать, что этот «квартет» со Ставрополья, то, реальнее всего, свалить они могли только туда, — с задумчивой миной предположил Крячко. — Как говорят? Дома и стены помогают… В общем, искать их надо в северокавказском регионе.

Покрутив головой, Орлов широко развел руками.

— Мысль-то хорошая, да региончик уж больно великоват! — сокрушенно сказал он. — Всей жизни не хватит, чтобы его обшарить… Я сегодня созванивался с нашими коллегами в Дагестане, Краснодаре, Ставрополе. Ну, пообещали информацию о похищенном англичанине взять на заметку — вдруг где-то что-то просочится? Но, говорят, пока что о похищенных иностранцах их агентура ничего не сообщала.

Лев, потерев лоб, негромко произнес:

— Тогда, получается так, что это долгая будет история… Я вот о чем подумал: надо запросить из всех регионов данные по неопознанным трупам за последнюю неделю. Особенно, если их найдено сразу четыре, к тому же после ДТП с возгоранием…

Стас и Орлов разом воззрились на него, явно ошарашенные услышанным. После некоторого молчания Петр озадаченно обронил:

— Ничего себе, идейка… А почему тебе в голову пришло именно это? Есть какие-то конкретные соображения?

Молча кивнув, Гуров пояснил:

— Не исключено, что я и ошибаюсь. Но логика тут такова. То, с чем мы столкнулись — не заурядная уголовщина и даже не оргпреступность. Тут дело попахивает международным политическим бандитизмом. Надо думать, ставки в этой игре — запредельные. В сравнении с ними и человеческая жизнь — грош ломаный. Пусть их даже и четыре — какая разница? Одним больше, одним меньше?.. В большой игре смерти и тысяч человек не трагедия, а статистика. Поэтому мне подумалось: заказчики похищения — люди не наивные и хорошо представляют себе, что в аэропорту, как ни маскируйся, кто-то да заметит происшедшее. Это уже почти гарантированно повод к расследованию и явный риск провала. А большая игра таких рисков не терпит. Выход? Самый простой — физически уничтожить исполнителей.