Путешественник по Изнанке (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

С виду срубы казались небольшими, всего каких-то пятнадцать квадратов. Что только подталкивало к мысли, что здесь опять замешана пространственная магия. Кто в здравом уме будет возводить подобное для собственной стражи? Не коммуналка же.

Да и дружинников надо холить и лелеять. Показывать, что они важны.

В любом случае, узнать каково внутри, мне не светило. Один из княжих людей, стоящих на страже казарм, хоть и кивнул мне (надо ли догадываться, откуда мы были знакомы?), но пускать внутрь не собирался. Пришлось отойти в сторону, делая вид, что я что-то разглядываю. Хотя что тут было на краю географии Подворья?

Но делать нечего. Пришлось слоняться и прикидываться, что мне очень здесь интересно. Ничего, я умел ждать. Рано или поздно Ася все равно пройдет. В этом я почему-то был уверен.

Вот кто ждать не умел, так это Гриша. Неожиданно выяснилось, что ему бывает очень скучно в портсигаре. Или у него там имелся какой-то перископ, с помощью которого он выглядывал наружу? Выглянул и обнаружил, что ничего интересного в ближайшее время нам не грозит.

Сначала бес жаловался, что вечно ему достается все самое сложное. Мол, вон Митя сейчас сидит, глупостями занимается (в смысле, музицирует), а он вынужден здесь тухнуть. Причем, на трезвую.

Но это ничего. К бухтению Гриши я давно привык. Даже считал, что что-то происходит неправильно, если он молчит. Вот и сейчас бес поворчал, да успокоился. Правда, как оказалось, ненадолго.

— Хозяин, можно я до ветру схожу?

— А что, потерпеть нельзя? Может, у тебя там ведро какое есть. Или хотя бы бутылка.

— Нет ведра. Хозяин, до греха не доводи!

Я не стал спрашивать, до какого именно греха можно дойти банально обмочившись. Явно не смертного. Но беса отпустил. Я все же не изверг. А сам стал ждать Асю дальше. Еще не понимая. что собственными руками открыл ящик Пандоры. Роль неуклюжей Пандоры сыграл заслуженный бес Российской Федерации.

Что с Гришей случилось что-то нехорошее я понял из-за брани, которая разразилась, как гром среди ясного неба со стороны главной площади. Именно в этот момент я понял матерей, которые определяют собственных детей по плачу. Правда, у меня сработал скорее опыт. Я знал, что если там кто-то накосорезил, то это обязательно бес.

А когда мат, возмущенную ругань и крики разбавил тоненький умоляющий фальцет Гриши, я понял еще одно — дело труба. И поспешил на выручку бесу.

Того же, как выяснилось, действительно стоило выручать. Бес оказался в крепких руках правосудия. И это вообще была не фигура речи. Дворовой, кажется, Терентий Палыч, которого я видел в свое первое посещение Подворья через тайный коридор вэтте, держал Гришу за рог. Скажу больше, за этот самый рог он поднял несчастного беса так, что у того ноги болтались в воздухе. При этом было заметно, что местной нечисти подобное не доставляет особых неудобств или затруднений.

Бесплатное представление уже обступили другие лавочники и немногочисленные рубежники, которые были в Подворье. Поэтому пришлось протискиваться сквозь зевак.

Сказать начистоту, я испытал смешанные чувства. С одной стороны понимал, что бесу, скорее всего, досталось за дело. Я обладал суперспособностью к неудаче в любой области. Вот только у меня всегда получалось попадать впросак из-за насмешек судьбы. А Гриша влезал в жир двумя ногами исключительно из-за своей крестьянской хитрости. Он считал, что умнее остальных и сейчас всех обманет. И не всегда это заканчивалось благополучно.

В то же время каким бы он сукиным сыном ни был, это мой сукин сын. И никто не имеет право обижать беса. Тем более, в моем присутствии. Поэтому мои глаза налились кровью, как у быка, увидевшего яркую тряпку. В роли последней выступал мерзкий дворовой в дорогой рубахе, жилетке, начищенных сапогах и с напомаженными волосами. Точнее уж лицом — слишком волосат оказался бродяга. Я искренне не понимал, где у него борода переходит в прическу.

— Беса отпусти, — я старался говорить не сквозь зубы. Получалось не очень хорошо.

— Твой, что ли? — недовольно зыркнул на меня дворовой. — Бутылку настойки украл. Пришлось вмешаться. Я здесь за порядком слежу.

Нет, примерно что-то подобное я ожидал. Но поезд со станции «Быково» уже отправился. Потому что Гриша так и продолжал сучать ногами.

— Беса отпусти! — повторил я, чувствуя, что хист уже готов вырваться наружу.

Только теперь дворовой разжал пятерню, и Гриша свалился на землю. Причем, сразу пополз в мою сторону.

— Твоя нечисть людей потревожила, меня побеспокоила. Кому теперь только хист не достается, всяким недостойным. Они и за себя слово сказать не могу, а туда же, нечисть в услужение берут…

Все это Терентий Палыч не просто говорил. Свои слова он сопровождал действиями. А именно подошел вплотную и тыкал в меня пальцем. Да, наверное, со стороны это могло выглядеть забавно. Коротыш, от горшка два вершка, стоит перед тем, кто выше его в два раза и нечто выговаривает. Однако я и без этого почти кипел. Еще когда тип начал говорить про недостойных. А последнее действие вывело из себя.

Я поднял дворового за шиворот, справляясь с первым желанием дать пинка. Что интересно, волосатый злодей растерялся и не смог должным образом среагировать. Видимо, редко кто позволял вести себя с ним настолько вольно.

После непродолжительных размышлений я все же отпустил нечисть. Ладно, сказать по правде — придал ему небольшое ускорение, из-за чего дворовой плюхнулся на землю. Вокруг него сразу образовалась куча-мала из таких же коротышей. Все с повышенной волосатостью, разве что одеты похуже. Многие и вовсе босы.

Я достал со Слова пять монет и кинул в сторону дворового.

— За настойку и беспокойство. Заплатишь торговцу. Ты же здесь за порядком следишь.

Нет, если так посмотреть, поступил я, конечно, не совсем правильно. Позволил себя спровоцировать и все такое. Виноват ли был бес? В этом нет никакого сомнения. Мне бы как нерадивому хозяину стоять, потупив взор, говорить, что я виноват, но что-то сработало внутри быстрее голоса разума. Будто тумблер щелкнул.

Наверное, не веди себя дворовой столь вызывающе, может, и не было бы ничего. Я извинился бы, заплатил за бутылку, моральный ущерб, сделал выволочку бесу. В общем, надо было нормально, по-человечески, разговорить. Я вообще поболтать люблю, анцыбал вон не даст соврать.

Да, что-то хист стал играть со мной дурные шутки. С полоборота завожусь и влетаю туда, куда можно было спокойно войти. Очень тревожный звоночек. Надо бы пустырника попить.

Вот и сейчас, глядя на поднимающегося дворового, я понял, что как-то уж опрометчиво поступил. Хотя, что я сделал? Ровно то же самое, что и он. Причем, даже его рога не трогал. По той причине, что у него их не было.

Терентий Павлович, теперь уже в помятой и грязной рубахе, подступился было ко мне, открыв рот для возмущенного высказывания. А нечисть рядом с ним замерла, готовая слушать своего великого вождя.

— Все видели⁈ Все⁈ Этот рубежник ударил меня!

— Разве? — прозвучал знакомый голос позади. — Ты вроде, типа, первый до него дотронулся. В иные времена подобное считали нападением. И, типа, за это и отхватить можно было. Ты и отхватил.

Я повернулся и обнаружил подле себя Морового. Тот кивнул, ехидно улыбаясь. Мол, здорово, как сам? Надо же, что называется, искал медь, а нашел золото. Но что еще интереснее, от казарм дружинников к нам направлялись рубежники. И Ася была среди них.

Как говорят оптимисты? Во всем надо искать плюсы? Если бы не эта перебранка с дворовым, я бы не привлек внимание княжих людей.

— Да его нечисть… — начал было Терентий Палыч.

— Нечисть на то и нечисть, — лениво отозвался Моровой. — Она же тупая. К тому же, хозяин беса вины не отрицает. И даже, типа, виру внес. Или ты хочешь сказать, что бутылка настойки и твое внимание стоят дороже пяти монет серебром?

При этом Федя будто невзначай вытащил со Слова ту самую рогатину, которую я видел во время охоты на водяных лошадей. Вроде как, будешь вести себя плохо — быть беде. Да к тому моменту и остальные рубежники подошли, с любопытством поглядывая на перебранку.