Камбер - еретик (Дерини - 3) - Кэтрин Куртц

Готовя свое сознание и тело к; столкновению, которого, похоже, не избежать, Рис изображал из себя саму невинность и будто ненароком сместился, заняв позицию между Тависом и дверью.

- Чего хочу?-искреннее удивление было изображено мастерски.-Я только выполняю желание Его Величества и забочусь, чтобы его дети хорошо почивали ночью.

- Скорее всего, почили с миром,-пробормотал Тавис, обмакнув кончик пальца в капли на дне бокала, и попробовал жидкость.-Ты не против, если я спрошу у Его Величества, действительно ли... Что это? Волчий яд и мер... Рис, ты не мог!

Сработали защиты Тависа, и мозг умелого Целителя скрылся за незыблемой преградой. Рис знал, что не сможет ее преодолеть без применения силы.

Поэтому прежде чем юноша успел среагировать, он с ходу двинул кулаком в солнечное сплетение, и Тавис скорчился на полу, протестующе хрипя что-то.

- Боюсь, что мог, мой юный друг,-прошептал Рис, поднося флакон с вином к губам Тависа, тот глотал воздух и пытался освободиться.

Он заставил Тависа выпить не менее доброй чарки. Глотки перемежались приступами удушья, взрывами негодования и страха. Затем ошалевший от боли молодой Целитель был приведен в полусидячее положение. Рис поставил флакон обратно на стол и с удовольствием наблюдал, как восстанавливается дыхание и начинается действие снотворного.

- Прости, что пришлось ударить тебя, Тавис,-прошептал он, положив руку на его лоб,-Тебе было необходимо выпить это, раз уж ты имел несчастье оказаться здесь сегодня вечером. Я сомневаюсь, что ты согласился бы сделать это добровольно.

- Но зачем?-выдохнул Тавис.-О, Господи, Рис, ты дал им м-м-мераши!-Язык его сделался непомерно большим и отказывался повиноваться.-И... и ангалон, мераша и а-а-ан-галон, а ведь они не дерини!

- Это сделано по приказу Его Величества и с его полного согласия,-ответил Рис.-Кроме этого, я ничего не могу сказать. Но даже если бы и мог, ты все равно ничего не вспомнил бы... Не так ли?

Взгляд Тависа стал отчужденным, глаза бегали, снадобье действовало, и Рис без труда мог следовать течению спутанных мыслей Тависа. Тот отчаянно пытался проанализировать свое беспомощное состояние, но его защиты быстро таяли. В конце концов Рис взял мозг под контроль, погружая его в забытье. Тавис еще сопротивлялся, какая-то часть его сознания возмутилась. Однако после короткой борьбы он сдался, полностью попав под контроль Риса.

Осторожно стерев последние события, Рис поместил в его мозг новые воспоминания, объясняющие теперешний сон, затем поднял спящего Тависа и отнес на кучу мехов у камина. Пристроив его среди подушек и накрыв мехом, он вложил свиток в расслабленную руку Тависа и в последний раз проверил, насколько глубок сон.

Затем, вылив остатки вина в подставку для оружия, вымыл флакон и бокалы водой, во флакон налил вино, оставшееся от ужина, и всыпал туда другой порошок-на этот раз обыкновенное снотворное. Получившееся зелье разлил по бокалам и снова выплеснул содержимое в подставку для оружия. Теперь даже капли на дне бокалов не выдадут происходившего здесь.

Наконец он подошел к стенному шкафу в углу спальни мальчиков, отыскал в завитках резьбы нужный выступ и нажал. Стенка шкафа сдвинулась в сторону, открывая скучающего Йорама. Он сидел на каменном полу, завернувшись в свой плащ члена Ордена святого Михаила. Узкий проход за его спиной уходил в темноту.

- Тебе потребовалось много времени,-шепнул он, поднимаясь на ноги и отрясая пыль с плаща.-Я уж было подумал, что ты найдешь вместо меня закоченевшую статую. Все спят?

Рис кивнул.

- Извини за задержку. Как я и боялся, Тавис решил остаться, мне пришлось усыплять его и слуг. Утром он ничего не вспомнит. Пойдем. Начнем с близнецов.

ГЛАВА 6

Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства.

Первое послание к Тимофею 4:14

Стараясь не мешать приготовлениям, Синил Халдейн со стороны наблюдал, как преображается его личная часовня. После манипуляций Йорама и в особенности Эвайн эта часовня, столько лет служившая ему прибежищем, приобрела какую-то незнакомую странность. Эту странность он ощущал вот уже несколько часов даже вне ее стен, даже за чтением и во время молитвы.

Они поодиночке приходили проведать его в течение дня. Первым был Алистер, после того как третий колокол на соборе ударил позже обычного. Король уже отдохнул за несколько часов. Синил знал, что епископу недолго пришлось поспать прошлой ночью,-они вместе молились почти до заутрени.

После Алистера зашел Йорам, потом Рис, Эвайн и, наконец, Джебедия. Еще один дерини, который заслуживает иного отношения людей, чем другие из его расы,-мягкий, способный сострадать и рожденный быть воином. Синил недоумевал, почему Джебедия уверен, что, когда короля не станет, регенты сместят его с поста главнокомандующего,- страхи безосновательны, но сомневался, что был убедителен. Теперь Джеб будет на страже у выхода из королевских покоев, чтобы никто не помешал ритуалу, и не примет участия в последней церемонии Синила. Они простились. Этот визит был самым грустным.

Приближение смерти короля тревожило и волновало многих, а его самого нисколько не страшило. Прежде он цепенел, когда недуг овладевал его существом, с ужасом представляя победу болезни над собой.

Теперь знал, что окончит свой жизненный путь сегодня ночью в этих стенах... И был спокоен. О, если бы только удалось завершить свое последнее земное дело! Умереть, вдохнув все силы в своих сыновей, было лучше, чем продолжать жить, слабея день ото дня, лежать в постели, не имея сил подняться, и чувствовать, как с каждым вздохом нарастает боль и уходит жизнь.

Так он сказал Алистеру утром, на своей последней исповеди, и получил отпущение грехов. Затем с помощью Алистера отслужил последнюю мессу, благоговейно облачившись в столь любимую им старую ризу. Месса совершалась тайно-Синил лишился сана священника в тот день, когда давно умерший архиепископ объявил его принцем. То, что Синилу возвращен сан и он продолжает служение Богу, было секретом, о котором знал только Алистер, тайной, которую они унесут с собой в могилу. Потом Синил принял причастие; совершенные обряды придавали ему силы весь оставшийся день. Позже, в свое время, Алистер совершит над ним Последнее причастие, а дальше будет покой. Он с радостью встретит успокоение от этой жизни, которую его вынуждали вести.

Вздохнув, он оглядел часовню. Темноту разгоняли только лампада и единственная тонкая восковая свеча на маленьком столике посреди комнаты. Когда слуги закончили генеральную уборку, Эвайн и Рис убрали все, кроме тяжелого алтаря у восточной стены и толстого келдишского ковра, который прикрывал плиты перед алтарем. Ковер они сдвинули в центр комнаты, принесли еще один, меньшего размера, и положили В северо-восточном углу часовни. Затем Йорам скрылся в проеме слева от алтаря, спустя мгновение отверстие в стене исчезло. Эвайн, Алистер и Джебедия продолжали приготовления.