Операции английского флота в первую мировую войну - Джулиан Корбетт

У адмирала Бетелла после этого остались только Vengeance (флагман), PrinceGeorge, Caesar, Goliath и крейсер Proserpine.

Ранее отданные распоряжения, касавшиеся охраны перевозок войсковых грузов, оставались без изменений, но в тот самый день, когда они окончательно вступили в силу, вся схема была жестоко потрясена.

Глава V. Восточная часть Средиземного моря в период 10–31 августа

Обстановка, создавшаяся в Средиземном море к 10 августа, особенно остро требовала наличия в составе эскадры линейных крейсеров, необходимость в которых, хотя и была меньше намечавшейся нашим первоначальным планом войны, ощущалась особенно резко вследствие обстоятельств, неожиданно принявших совершенно иной характер.

6 августа вступила в силу морская конвенция с Францией, по которой Средиземное море поручалось полному ее попечению.

С прорывом «Гебена» к «Бреслау» все наши броненосные суда, кроме флагманского корабля адмирала Трубриджа Defence, отзывались в Англию, а остающиеся поступали в распоряжение французского главнокомандующего адмирала Буэ де Лапейрера, на которого возлагалась ответственность за изоляцию австрийского флота и охрану британской морской торговли.

В остальных частях света повсюду совместными с Францией морскими операциями руководило британское Адмиралтейство, как, например, в Вест-Индии, где французские крейсеры Conde и Descartes были немедленно переданы в распоряжение адмирала Краддока.

В соответствии с конвенцией французскому флоту предоставлялось право пользоваться в качестве своей передовой базы Мальтой, что совершенно отвечало обстановке, так как с уходом германских судов из Средиземного моря единственным объектом внимания являлся австрийский флот. За Италию можно было не беспокоиться, ее нейтралитет был обеспечен. Однако никакого плана действий на этом театре наметить еще не представлялось возможным.

Австрия уже находилась в состоянии войны с Россией, но еще не выступила открыто против Франции, продолжая свои мирные заверения в Париже.

Хотя французское правительство и сознавало всю неискренность этих заявлений, оно тем не менее допускало их — так откладывался срок неизбежного разрыва, что давало время французскому флоту организовать свою базу на Мальте. Для нас эта обстановка была достаточно трудной, в России же она вызывала самое сильное беспокойство.

Необходимость вывести наши броненосные суда из Средиземного моря была обоснована не только положением в водах Англии, но и рядом других серьезных требований.

Критическое положение на сухопутном фронте во Франции требовало спешной переброски туда египетских и средиземноморских гарнизонов, которые требовалось предварительно доставить в Англию, заменив их двумя дивизиями из Индии.

Отправление последних было назначено на 24 августа, и к этому времени потребовались боевые суда для конвоя транспортов, так как не исключалась возможность встречи их с «Кенигсбергом» и, возможно, с другими германскими крейсерами. 10 августа, еще до начала сосредоточения французского флота на Мальте, адмирал Трубридж получил приказание отделить из состава 1-й крейсерской эскадры BlackPrince и DukeofEdinburgh и отправить их в Красное море.

Россия особенно опасалась в этот момент, что Австрия еще до объявления войны Франции направит свой флот в Дарданеллы на соединение с германскими судами, чтобы оказать давление на турок, прорваться в Черное море и заставить Болгарию броситься в объятия Центральных держав. Однако наше Адмиралтейство не придавало реального значения этим опасениям, видя что Италия, отказавшись примкнуть к Центральным державам, начала мобилизацию флота[23]. При таких обстоятельствах представлялось маловероятным, чтобы Австрия оставила свое Адриатическое побережье открытым. Не вполне разделяя опасения России, мы, однако, в стратегическом плане не менее ее желали скорейшего окончания этого неопределенного и тревожного положения.

Поэтому мы поддерживали все русские представления в Париже, настаивая на скорейшем объявлении войны.

11 августа французский посол покинул Вену, и адмирал Лапейрер, только что закончивший перевозку Алжирского армейского корпуса, получил приказание сосредоточить свой флот на Мальте.

На следующий день адмирала Милна, осведомленного о состоявшейся конвенции, поставили в известность, что, будучи старше в чине французского адмирала, он должен вернуться в Англию. Адмирал Трубридж и адмирал Карден (старший морской начальник на Мальте) поступали под начальство французского главнокомандующего.

В полночь 19 августа в дополнение к этим инструкциям была получена телеграмма об объявлении и нами войны Австрии с приказанием адмиралу Милну немедленно идти на Мальту, сдать командование адмиралу Кардену, оставив для наблюдения за Дарданеллами два линейных и один легкий крейсеры под командованием старшего из командиров. Из оставленных легких крейсеров, находившихся там, один предоставлялся для его перехода на Мальту, другой подлежал отправлению в Порт-Саид для охраны путей транспортов, идущих из Индии.

Придя на Мальту 14 августа, адмирал Милн узнал, что за два дня до его прихода французский флот уже собрался здесь, и адмирал Лапейрер с 1-й линейной эскадрой и дивизией крейсеров ушел на присоединение к адмиралу Трубриджу ко входу в Адриатическое море.

На следующий день туда же ушли остальные боевые суда и почти все миноносцы, а 15 августа британские и французские силы соединились.

На созванном совещании флагманов французский главнокомандующий сообщил свой план действий[24].

Он предполагал на следующее же утро снять блокаду Черногории австрийским флотом. 1-я линейная эскадра под его флагом с миноносцами должна была без огней пройти вдоль итальянского берега до долготы Каттаро, откуда утром идти до берегов Черногории, в то время как адмирал Трубридж с легкими французскими крейсерами произведет поиск от островов Фано до Албанского побережья и этим наведет неприятеля на 1-ю эскадру.

Маневр этот, выполненный в точности, не привел к большим результатам. Были обнаружены лишь небольшой крейсер «Зента» и два миноносца. Последним удалось выброситься на берег, крейсер уйти не мог.

Лишившись хода от первых попаданий с Courbet, он доблестно отказался сдаться и через десять минут, объятый пламенем, взорвался. Его экипаж успел до взрыва спустить шлюпки и добраться до берега.

На ночь адмирал Лапейрер, опасаясь минных атак, повернул на юг.

Произведенная совместная франко-английская операция являлась началом широкого плана главнокомандующего.

Первым препятствием к установлению действительной блокады Адриатики являлось наличие австрийской передовой базы в Каттаро, самом южном из австрийских портов, в тылу которого находилось Черногорское королевство.

Правда, занятие Каттаро требовало больших сил, чем имелось в наличии, но в это время уже существовала вероятность скорого присоединения Италии к державам Согласия. С ее помощью представлялось возможным, имея превосходство в силах, атаковать этот пункт. Был разработан план, по которому предполагалось не только снять блокаду Черногории, но и, войдя в связь с черногорцами, обложить форты Каттаро с суши. Предвидя, как развернутся события войны (так все и произошло), можно было считать, что выгоды от взятия Каттаро будут неисчислимы.

К сожалению, момент вступления в войну Италии тогда еще не назрел, а, кроме того, выполнению этой операции помешали другие важные события, надолго отложившие дальнейшие совместные действия франко-английского флота в водах Средиземного моря.

В полночь на 17 августа адмирал Трубридж получил от Адмиралтейства приказание немедленно идти с Defence, всеми миноносцами и их маткой Blenheimк Дарданеллам, оставив французскому главнокомандующему легкие крейсеры Daublin и Weymouth.

Истинное значение прорыва «Гебена» и «Бреслау» уже сказалось.

Еще до их прихода в Босфор, т. е. 9 августа, наш поверенный в делах заявил протест против допущения вооруженных германских судов в турецкие порты. Турция была особенно оскорблена нашим намерением реквизировать строящиеся в Англии ее дредноуты[25], поэтому отношения с ней обострились. В день входа германских крейсеров в Дарданеллы был заявлен второй протест против допущения их прохода проливами.

Получив известие о входе «Гебена» и «Бреслау», сэр Эдуард Грей, отлично сознавая, к каким последствиям может привести это событие, немедленно телеграфировал в Каир: «Это означает, — писал он, — что Турция присоединилась к Германии и, возможно, бросится на Египет».