Охотники за пчелами - Густав Эмар

— Краснокожие чрезвычайно мстительны.

— Да, — согласился охотник, — но я для них не человек.

— А кто же?

— Злой гений, — прошептал Каменное Сердце глухо.

Тем временем они дошли до того места, где оставили на попечение донны Гермозы лошадей. Шум битвы был хорошо слышен донне Гермозе, но мужественная девушка, одна в девственном лесу, не поддавалась вполне естественному страху, понимая важность порученного ей дела, и оставалась на месте. Держа по пистолету в каждой руке, она тревожно прислушивалась к звукам пустыни, полная решимости скорее умереть, чем попасть в руки индейцев.

Отец в нескольких словах рассказал ей о том, что произошло, и они поскакали во всю прыть.

Маленький отряд, предводительствуемый Каменным Сердцем, скакал всю ночь со скоростью, которую трудно себе представить.

На восходе солнца они выехали из леса. Перед ними от крылись выжженные солнцем просторы пустыни. Они скакали еще два часа, не замедляя бега лошадей, и наконец остановились.

— Здесь мы расстанемся, — сказал охотник твердым, но грустным голосом.

— Уже? — донна Гермоза не могла скрыть своего огорчения.

— Благодарю за сожаление, сеньорита, но так надо. До вашей асиенды осталось всего несколько миль. Дорога здесь хорошая, и моя помощь больше вам не нужна.

— Мы не можем так просто с вами расстаться, сеньор, — сказал дон Педро, протягивая ему руку. — Я бесконечно вам обязан!

— Забудьте об этом, кабальеро, — перебил его молодой человек. — Забудьте обо мне. Мы не должны больше видеться. Вы возвращаетесь к цивилизованной жизни, а я в пустыню. У нас разные дороги, лучше пожелайте, чтобы случай никогда больше не сводил нас. Я, — добавил он, взглянул на юную девушку, — я уношу о встрече с вами воспоминание, которое не изгладится из моей памяти никогда. Теперь прощайте! А вот и вакеро из вашей асиенды направляются вам навстречу. Вы в полной безопасности.

Он пригнул голову к шее лошади, повернул ее и ускакал. И вдруг, приподняв голову, он увидел рядом с собой скакавшую донну Гермозу.

— Остановитесь! — сказала она. Он машинально повиновался.

— Возьмите, — продолжала она с волнением, протягивая ему тонкое золотое колечко. — У меня нет вещи драгоценнее этой. Кольцо это принадлежало моей матери, которую я не имела счастья знать. Сохраните его на память обо мне, сеньор.

Оставив кольцо в руке охотника, девушка ускакала прочь.

VIII. Крепость

Когда в Новом Свете утвердилось испанское владычество, правительство, чтобы обезопасить себя от набегов индейцев, основало на крайней границе своих владений посты, назвав их президио, и населило их преступниками всякого рода, от которых сочла нужным избавить Испанию.

Президио Сан-Лукар на реке Вернехо было создано одним из первых. Первоначально президио Сан-Лукар состоял только из одной крепости на северном берегу, на вершине крутого утеса, возвышающегося над рекою над южными окрестностями. Крепость эта, представлявшая собою квадратное строение, обнесенное каменными стенами с тремя бастионами. Внутри крепости имеется капелла, пасторат и пороховой магазин. По сторонам расположено жилье преступников, обширное помещение для коменданта, казначея, гарнизонных офицеров и маленькая больница. Все постройки здесь одноэтажные с плоской итальянской крышей. Кроме того, правительство предусмотрело здесь обширные амбары, булочную, мельницу, две мастерские, слесарную и плотничью, а также конюшни для лошадей и рогатого скота.

Ныне крепость эта наполовину разрушилась, стены обваливаются со всех сторон, только жилые строения находятся в хорошем состоянии.

Президио Сан-Лукар разделяется на три части, две на северной и одна на южной стороне реки. Общий вид ее печален, здесь растут всего лишь несколько деревьев, и то только на берегу реки, что свидетельствует о неблагодатной почве. Улицы засыпаны мелким песком и пылью.

Через три дня после событий, описанных нами в предыдущей главе, в два часа пополудни пять или шесть вакерос и леперов сидели в таверне Сан-Лукар на южном берегу реки и горячо спорили, прихлебывая водку большими глотками.

— Черт побери! — вскричал долговязый парень наглой наружности. — Мы что, не свободные люди? Если наш губернатор, сеньор дон Луис Педроза, продолжает собирать с нас такую непомерную дань, Тигровая Кошка не так уж далеко, чтобы нельзя было с ним договориться. Хотя он теперь индейский начальник, он белой породы без всякой примеси и кабальеро с головы до ног.

— Молчи, Паблито, — возразил другой, — уж лучше бы ты проглотил свои слова с водкой, чем болтать подобные глупости.

— Я хочу говорить! — не унимался Паблито, который смачивал себе глотку обильнее, чем другие.

— Разве ты не знаешь, что на нас из мрака смотрят невидимые глаза, невидимые уши улавливают все, что мы говорим, и потом используют их в своих интересах.

— Полно! — пожал плечами первый. — Ты всегда всего боишься, Карлочо, а мне на шпионов наплевать!

— Паблито! — одернул его тот, приложив палец к губам.

— Что? Не прав я? Зачем дон Луис желает нам зла?

— Вы ошибаетесь, — перебил третий, — дон Луис желает вам добра, и доказательством тому служит то, что он берет у вас как можно больше.

— Этот черт Верадо настоящий мошенник! — расхохотался дон Пабло. — Что ж! После нас хоть потоп!

— А пока будем пить, — сказал Верадо.

— Да, — подхватил Паблито, — будем пить, утопим заботы в рюмке. И разве дон Фернандо Карриль не поможет нам в случае надобности?

— Еще одно имя, которое должно застревать у тебя в горле, особенно здесь! — воскликнул Карлочо гневно, ударив по стойке кулаком. — Разве ты не можешь сдержать язык, проклятая собака.

Паблито нахмурился и искоса взглянул на товарища.

— Уж не хочешь ли ты давать мне уроки? Черт побери! Ты выводишь меня из терпения!

— Почему же не преподать тебе урок, если ты нуждаешься в этом? — ответил тот хладнокровно. — Вот уже два часа ты накачиваешься вином и стал подобен меху. Вот и мелешь вздор, как старая баба. Замолчи или ступай спать.

— Ты поплатишься мне за эти слова! — взревел Паблито, изо всех сил воткнув нож в стойку.

— Ну что ж! Кровопускание пойдет тебе на пользу. У меня так и чешутся руки пырнуть ножом в твою гадкую морду.

— Ты сказал гадкую морду?!

Паблито бросился на Карлочо, изготовившегося для отпора. Другие вакеро и леперы стали между ними, пытаясь их разнять.

— Эй, кабальеро! — сказал трактирщик, сочтя своевременным вмешаться в распрю. — Помиритесь, ради Бога! Не ссорьтесь здесь. Если вы хотите объясниться, это можно сделать на улице.