Мое советское детство - Шимун Врочек

Я рассеянно киваю. Понял, понял. Не отстанет ведь. Мне двенадцать лет. Из динамиков льется низкий темный голос корейского кочегара.

- И вроде жив и здоров. И вроде жить не тужить, - поет Цой.

- Так откуда взялась... печааль?

34. Звездные короли

Обложка того самого номера "Техники молодежи", номер 9 за 1988 год. Плюс страница 54. Шикарные рисунки Роберта Авотина. "Звездные короли" Эдмонда Гамильтона. Удивительный роман. Сейчас кажется наивным, как большинство старой фантастики, но тогда это было нечто. Размах, легкость, гигантский мир, невероятно быстрое развитие сюжета, страсти, интриги, атомные ружья, сражения в космосе, чудовищные создания на других планетах, тайное супер-оружие и... прекрасная принцесса, конечно. Ух! Читать я начал с 9 номера, с середины -- "Бунт на корабле" и "Резиновые люди". Я не понимал, кто все эти герои, но это было здорово. Позже я взял в читальном зале подшивку за 1988 год и прочитал роман с самого начала.

35. Дед Гоша и награда

В детстве я любил сказки. Особенно мне нравилась книга "Русские народные сказки" (сборник "Сказки русских писателей" этому сборнику безнадежно проигрывал), "Грузинские сказки" (чудесные совершенно иллюстрации и жутковатые, но невероятные сказки о девах и о дэвах), сказы Бажова это отдельная статья -- я все-таки с Урала. Но еще были солдатские сказки. Это такой интересный жанр. Завязка всегда проста, как история с Ходжой Насреддином. Царь Петр и умный солдат. Петр гневлив, резок, скор на расправу, нетерпелив и капризен даже, чужого мнения не любит, но слушает, и -- трудолюбив, любознателен до крайности, умен, неприхотлив и достучаться до него проще, чем до любого боярина. В общем, добрый царь. При таком даже полковники не такие идиоты, как обычно.

А умный солдат -- он всегда умный. Это от царя не зависит.

И солдатские былины строились по одной схеме. Вот что-то случилось. И стоит солдат на часах, например. И подходит к нему прохожий -- огромного роста, с усиками черными, гневно топорщащимися, глаза чуть навыкате, треуголка старая зеленая и трубка в зубах длинная, голландской работы (может, даже фарфоровая), кисти рук длиннющие, в смоле и в мозолях, под ногтями обгрызенными черный деготь вьелся, кафтан дран в трех местах, коричневые панталоны и башмаки грязью забрызганы.

Солдат, конечно, не узнает прохожего. Стой, говорит, стрелять буду!

И фузею наставляет, чтобы стрельнуть в злодея, как по уставу караульной службы положено.

А сам думает -- вот вгоню я сейчас царю фунт свинца в брюхо, как потрошить эту рыбу буду? Это ж царь!

А царь не хочет, чтобы его узнавали. Его и не узнают.

Царь прет напролом.

- Говори секретное слово, - требует солдат. - Иначе не пущу.

Петр рассвирепел.

- А ну, такой-сякой, пусти меня!

- Не положено, - отвечает солдат. И щелкает курком. - Прости, мил человек. Служба.

Петр Алексеевич ушел, переоделся в царское платье, приходит снова. Полковник увидал царя, обомлел. Кланяется: проходите, Ваше Величество, все для вас.

А солдат опять фузею поднимает:

- Говори секретное слово!

- Ты что же, не видишь, что я царь?

- Вижу, - говорит умный солдат. - что царь. А все-таки без секретного слова нельзя. Не положено.

Тут Петр рассмеялся, скаля неровные зубы, сказал секретное слово. Затем хлопнул солдата по плечу, подарил ему свою любимую трубку (возможно, даже фарфоровую), а полковника разжаловал в солдаты -- ибо услужливый дурак. Потому как устав караульной службы -- это не хухры-мухры, а закон, на котором армия держится. А перед законом все равны -- и цари, и генералы, и простые солдаты...

Короче, это сказка.

* * *

В общем, я понимаю, что следующая история -- как раз из серии "Царь Петр и солдат", но что делать?

Служил дед Гоша в Австрии, в танковой дивизии. Старший сержант, командир танка Т-34-85. Отличник боевой и политической. И скоро четыре года заканчиваются -- тогда по 4 года служили.

И вдруг вызывает деда Гошу к себе командир части. Дед явился -- с опаской. Кто от начальства хорошего ждет?

- Тарищ полковник, по вашему приказанию...

Полкан махнул рукой.

- Вольно, сержант.

Командир посмотрел на деда, вздохнул и говорит:

- Слышал, что у нас будет?

Дед Гоша кивнул. Спектакль. Переаттестация. В заграничной группе войск до фига липовых танкистов осталось. Они всю войну просидели в штабах или продскладах, получали звания и награды, а танк видели только на картинке. Да и то, наверное, спутают с немецким. И вот приказ министра обороны -- провести переаттестацию. И чтобы все эти картонные танкисты танк водить умели, и стрелять тоже, и личным составом командовать. Выполняйте.

- Приедут к нам скоро... эти... - полковник поморщился, он сам из фронтовиков. - гости. В общем, Георгий Никитич, ставлю я тебя старшим мехводом. Будешь им нянькой -- всему научишь, все проверишь, и чтобы сами не убились, и не убили никого. А там и экзамены откатали. Задача ясна?

За что мне это наказание? - хотел спросить дед Гоша, но не спросил. А только приложил руку к виску и отчеканил "так точно".

Полигон танковый. И группа этих майоров, подполковников и полканов. Упитанные, лоснящиеся. С брылями, в наградах, как собаки-медалисты. И разговаривают с сержантом через губу.

И давай дед их натаскивать. А они ленятся, халтурят. Привычка уже.

Семь потов с деда сошло, но научил их худо-бедно танком управлять. А вот стрелять и попадать... Это нужен труд и талант.

Так и так, докладывает дед Гоша своему полковнику. Никуда они не попадут.

Полковник вздохнул и говорит:

- Аттестацию они должны сдать.

Дед Гоша кивнул. Есть.

День экзаменов. Приехала высокая комиссия, главным -- генерал огромного роста, строгий, с седыми бровями. Его все как огня боялись. Крут, крут. Он во время войны батальоном командовал, лично фашисткие танки жег. "Танкисты" с лица сбледнули, шестым потом изошли.

- По машинам! - звучит приказ.

Первый в машину. Поехали.