Cинтез йоги - Шри Ауробиндо

Более высокий дух над умом появляется сначала как присутствие, свет, сила, источник, бесконечное, но все, что в нем для нас познаваемо — это бесконечная тождественность бытия, сознания, силы сознания, Ананды. Остальное приходит из этого познания, но не принимает определенной формы мысли, воли и чувства над нами в надумственном уровне, а пребывает только в интуитивном уме и на его уровне. Или мы чувствуем и разнообразно осознаем великую и бесконечного Пурушу, который и есть вечно живущая истина этого бытия и присутствия, великое и бесконечное знание, которое и есть сила этого света и сознания, великую и безграничную волю, которая и есть энергия этой силы сознания, великую и безбрежную любовь, которая и есть мощь этой Ананды. Однако, все эти силы известны нам только в какой-либо определенной форме, отдельно от подлинной реальности и глубокого результата их сущностного присутствия, поскольку они переведены в наше интуитивное умственное существо на его уровень и в пределах его границ. Однако, по мере того, как мы развиваемся и врастаем в более светлое и динамическое единение с тем духом или Пурушей, проявляется более великое действие знания и воли и духовного чувства, которое, кажется, организует себя над умом, и мы узнаем в этом подлинный сверхразум и подлинную природную игру бесконечного знания, воли и Ананды. Интуитивный ум тогда становится вторичным и низшим движением, сопровождающим эту более высокую силу, которая отвечает и соглашается со всеми ее освещениями и указаниями, передает их низшим членам, а когда они не достигают цели и не становятся немедленно очевидными, интуитивный ум часто пытается заменить, имитировать сверхразумное действие и выполнить насколько возможно работы сверхразумной природы. Он занимает фактически то же самое место и положение относительно этой более великой силы, какое занимал по отношению к интуитивному уму обычный интеллект на более ранней стадии Йоги.

Это двойное действие на двух уровнях нашего существа прежде всего усиливает интуитивный ум в качестве вторичного действия и помогает ему исключить вторжения и разрастания неведения или его пережитков и полнее преобразовать их. Это действие все более и более усиливает сам интуитивный ум в свете знания и в конце концов превращает его в подобие самого сверхразума, но, первоначально, в более ограниченном действии гносиса, где он принимает форму того, что мы могли бы называть светлым сверхумственным или святым разумом. Это тот святой разум, которым сверхразум в самом начале процесса сам может проявлять свое действие, а затем, когда он изменит ум в свое подобие, он опускается и занимает место обычного интеллекта и разума. Тем временем более высокая сверхразумная сила, намного более мощная, уже появившаяся наверху, начинает осуществлять верховное руководство божественным действием в существе. Святой разум обладает более ограниченным характером, хотя в нем нет умственных штампов и хотя он является действием прямой реализации истины и знания, он является силой, направленной для исполнения ряда целей, хотя и более светлых, но все еще до определенной степени аналогичных целям обычной человеческой воли и разума; именно в еще более великий сверхразум приходит прямое, вполне открытое и немедленное действие Ишвары в человеческом существе. Эти различия между интуитивным умом, святым разумом и еще более великим сверхразумом, включая и другие переходные уровни внутри этих градаций, должны быть сделаны, потому что в конечном счете они имеют огромную важность. Сначала ум принимает все, что приходит сверху без разделения, как достаточное духовное освещение и даже принимает начальные состояния просвещения за окончательные, но после он обнаруживает, что отдыхать в этих состояниях означало бы задерживаться лишь в частичном осознании, и что человек должен продолжать возвышение и расширение пока, по крайней мере, не будет достигнута определенная полнота божественной широты кругозора и завершенность роста.

Трудно для интеллекта понять все, что имеется в виду под этими сверхразумными различиями; умственные выражения, в которых эти различия могут быть представлены, недостаточны или неадекватны, эти различия могут быть поняты только после получения определенного видения или после определенных приближений в переживании. Несколько указаний — вот все, что в настоящее время будет полезно дать. И первым будет достаточно взять из думающего ума определенные ключи, ибо именно там обнаруживаются эти некоторые из ближайших ключей к сверхразумному действию. Мысль интуитивного ума действует целиком за счет четырех сил, создающих форму истины, это интуиция, внушающая свою идею, интуиция различающая, вдохновение, которое несет свое слово и еще что-то из своей более великой сущности, и откровение, которое формирует видение самого лица и тела реальности. Эти силы не тождественны некоторым похожим движениям обычного умственного интеллекта, которые кажутся аналогами и легко, но ошибочно принимаются за подлинную интуицию при нашей первоначальной неопытности. Внушающая интуиция не тождественна умственной проницательности быстрого интеллекта, интуитивное различение не тождественно быстрой оценка рассуждающего интеллекта; интуитивное вдохновение не тождественно вдохновленному действию одаренного воображением ума, как и интуитивное откровение — яркому свету чисто умственного глубокого понимания и опыта.

Было бы, возможно, правильно сказать, что эти вышеперечисленные проявления представляют собой умственные отражения более высоких движений, попытки обычного ума совершать то же самое или максимально близкие подражания функциям более высокой природы. Подлинные виды интуиции отличаются от этих эффективных, но недостаточных подделок по сущности их света, их действий, их метода познания. Интеллектуальные скорости зависят от пробужденности основного умственного неведения к умственным образам и представлениям истины, которые могут быть вполне действенными в их собственной сфере и для их собственной цели, но не являются необходимыми и из-за самой их природы ненадежны. Они зависят в своем появлении от предложений, подсказанных умственными и сенсорными данными или от накопления прошлого умственного знания. Они ищут истину, как вещь, находящуюся снаружи, как объект, который должен быть найден, рассмотрен, сохранен как приобретение, и когда он найдена, тщательно исследуют его поверхности, показатели и аспекты. Это исследование никогда не может дать совершенно полного и адекватного истине представления. Какими бы позитивными ни казались иногда эти умственные отражения, они в любой момент могут быть отставлены, отклонены и признаны несовместимыми с новым знанием.

Интуитивное знание, напротив, как бы ни было оно ограничено в своей области или в своем применении, внутри этой сферы надежно в немедленной, прочной и особенной самосуществующей несомненности. Оно может принять за начальную точку или скорее, за объект освещения и раскрытия в его подлинном значении, данные ума и чувства, и еще может возбудить ход прошлых мыслей и знания, направляя их к новым значениям и результатам, но оно зависит не от них, а от самого себя, и может вспыхнуть своим собственным светом, свободное от предыдущих предложений или данных; этот вид действия становится постепенно все более общим и присоединяет себя к другим, чтобы положить начало новым высотам и сферам знания. В любом случае всегда есть элемент самосуществующей истины и чувство абсолютности источника внушения, его происхождения от духовного знания через тождественность. Это — раскрытие знания тайного, но живущего в существе; это не приобретение, но нечто, что было всегда там и что можно обнаружить. Интуитивное знание видит истину изнутри и освещает этим внутренним видением все внешнее, оно также легко согласуется, если только мы интуитивно бдительны, с любой новой истиной, которая еще должна быть достигнута. Эти черты становятся более выраженными и интенсивными в возвышенных, собственно сверхразумных сферах; в интуитивном уме их не всегда можно узнать в их чистоте и полноте из-за примеси умственного вещества и его разрастания, но в святом разуме и более высоком сверхразумном действии они становятся свободными и абсолютными.

Внушающая интуиция, действующая на умственном уровне, внушает прямое и освещающее внутреннее представление о истине, идею, которая является ее подлинным образом и указателем, пока еще не полностью появившимся и видным, она скорее по природе есть яркое воспоминание некоторой истины, вспыхнувшее узнавание своего знания тайны Я. Это представление, но представление живое, не идеативный символ, это отражение, но отражение, которое освещено чем-то от истины подлинной субстанции. Интуитивное различение — это вторичное действие, ставящее эту идею истины на правильное место и в правильное отношение к другим идеям. И пока существует привычка умственного вмешательства и приращения, оно старается также отделить умственное от более высокого видения, низшее умственное вещество, вызывающее затруднения своей примесью, от чистой субстанции истины, старается размотать спутанный клубок неведения и знания, лжи и ошибки. Если интуиция по природе является памятью, светлым воспоминанием самосуществующей истины, то вдохновение по природе — это слышание истины, это немедленное восприятие самого голоса истины, оно быстро доносит слово, которое совершенно воплощает истину, и оно несет больше, чем свет идеи истины; здесь схвачен некоторый поток его внутренней реальности и живое наступающее движение его субстанции. Откровение по природе — это прямое видение, pratyaksa-drsti, оно делает очевидным для теперешнего видения вещь в себе, изображением которой является идея. Откровение выявляет сам дух, само бытие и саму реальность истины и делает ее частью сознания и опыта.