Сдвиг времени по-марсиански - Филип Дик

И этот договор с «Чуинг-зет мануфакчурерс»... он осознал, что подписал его без согласия жены. Какая безнравственность! Он втянул ее в дела фирмы, которую она, может быть, не желает видеть в качестве производителей ее керамики... Неизвестно, какие у них наборы. Они могут оказаться ниже всяких стандартов. Однако теперь уже поздно: дорога в ад вымощена благими намерениями. Он мог связаться и с нелегальным производителем перемещающего наркотика. Это объясняло бы название чуинг-зет... похожее на кэн-ди. Однако тот факт, что они не скрывали названия своего продукта, заставлял предполагать, что они не делали ничего незаконного.

Внезапно, в каком-то едином озарении, он все понял: кто-то открыл перемещающее средство, которое удовлетворило отдел наркотиков ООН. Они дали согласие на его выход на рынок. И таким образом, впервые перемещающее средство будет доступно на тщательно охраняемой Земле, а не только в далеких колониях, где не было полиции.

А это означало, что наборы чуинг-зет — в отличие от Подружки Пэт — будут продаваться на Земле вместе с наркотиком. И по мере того как с течением лет погода будет ухудшаться, а родная планета — становиться непригодной для жизни, наборы будут продаваться все лучше. Рынок, контролируемый Лео Булеро, был до смешного мал по сравнению с тем, которым в будущем завладеет фирма из Бостона.

Значит, он все-таки подписал хороший контракт. И ничего удивительного, что «Чуинг-зет мануфакчурерс» так хорошо ему заплатили. Это была крупная фирма, и планы у нее были крупные. Судя по всему, у них были и неограниченные финансовые ресурсы.

Где они их взяли? Не на Земле — это он тоже интуитивно понимал. Наверняка не без помощи Палмера Элдрича, который вернулся в Солнечную систему, заключив экономическое соглашение с проксами. Это они поставляют чуинг-зет. Таким образом, ради того, чтобы уничтожить Лео Булеро, ООН позволила инопланетной расе действовать в Солнечной системе.

Это решение было ошибочным, может быть, даже роковым.

Следующее, что он почувствовал, было легкое похлопывание по щеке. Над ним склонился доктор Денкмаль.

— Ну как? Много мыслей, касающихся глубоких проблем?

— Д-да,— сказал Хнатт и с трудом сел. Он уже не был привязан.

— Значит, нам нечего опасаться, — сказал Денкмаль и широко улыбнулся, топорща седые усы, словно антенны,— Теперь поговорим с фрау Хнатг.

Ассистентка уже отстегивала ремни. Эмили неуверенно села и зевнула. Доктор Денкмаль явно забеспокоился.

— Как вы себя чувствуете, фрау? — спросил он.

— Прекрасно,— пробормотала Эмили.— У меня была масса идей насчет вазочек. Одна за другой.— Она бросила смущенный взгляд на доктора, а потом на мужа.— Это что-нибудь означает?

— Вот бумага,— сказал доктор Денкмаль, протягивая блокнот.— Карандаш. Зафиксируйте ваши идеи, фрау.

Дрожащей рукой Эмили сделала наброски вазочек. Похоже, что ей трудно держать карандаш, заметил Хнатт. Однако это, наверное, пройдет.

— Прекрасно,— сказал доктор Денкмаль, когда она закончила, и показал набросок Ричарду.— Высокоорганизованная активность мозговой коры. Великолепно.

Нарисованные вазочки были наверняка хороши, может быть, даже великолепны. Но Хнатт чувствовал: что-то не так. Что-то с этими набросками. Однако, лишь когда они вышли из клиники и в ожидании экспресса стояли под термозащитным козырьком перед зданием, он понял, в чем дело.

Идеи были хороши — но Эмили их уже использовала. Много лет назад, когда она спроектировала свои первые вазочки на профессиональном уровне, она показывала ему наброски, а потом сами вазочки — еще до того, как они поженились. Неужели она этого не помнила? Очевидно, нет.

Он думал о том, почему она этого не помнит и что это означает. Эта мысль беспокоила его все больше.

Собственно, беспокойство его росло по мере прохождения им первого сеанса э-терапии. Сначала он беспокоился за человечество и всю Солнечную систему, а теперь за свою жену. Может быть, это лишь симптом того, что Денкмаль называет «высокоорганизованной активностью мозговой коры», подумал он. Стимулирование метаболизма мозга.

А может быть, и нет?..

Прибыв на Луну, Лео Булеро предъявил свое удостоверение журналиста бюллетеня «Наборов П. П.» и оказался среди репортеров, ехавших в вездеходе по пыльной поверхности Луны к владениям Палмера Элдрича.

— Ваши документы! — рявкнул вооруженный охранник, не носивший, однако, мундира ООН, когда Лео собирался выйти на площадку перед зданием.

Лео застрял в проходе. За его спиной нетерпеливо толкались настоящие репортеры, требуя, чтобы он дал им пройти.

— Мистер Булеро,— спокойно сказал охранник, возвращая ему удостоверение,— мистер Элдрич ждет вас. Прошу следовать за мной.

Его тут же сменил другой охранник, который начал проверять документы журналистов.

Обеспокоенный, Булеро двинулся следом за первым охранником по герметичному и приятно подогретому коридору в сторону владений Палмера Элдрича.

Внезапно перед ним вырос очередной охранник в форме и поднял руку, направив на Лео что-то маленькое и блестящее.

— Эй, — слабо запротестовал Лео, остановившись как вкопанный. Он повернулся, опустил голову и сделал несколько неуверенных шагов в обратном направлении.

Поток какого-то неизвестного излучения ударил ему в спину; Лео рухнул как подкошенный, пытаясь смягчить удар вытянутыми руками.

Придя в себя, он обнаружил, что — полный абсурд! — привязан к стулу, стоящему в пустой комнате. В голове у него шумело. Тупо оглядевшись вокруг, он увидел только маленький столик, на котором стояло какое-то электронное устройство.

— Выпустите меня отсюда,— сказал Лео.

— Здравствуйте, мистер Булеро,— немедленно отозвалось устройство,— Я — Палмер Элдрич. Насколько я понял, вы хотели меня видеть.

— Это жестоко,— сказал Булеро.— Меня оглушили и связали.

— Курите, пожалуйста.

Электронное устройство протянуло ему зажим, в котором торчала длинная зеленая сигара. На конце сигары вспыхнул огонек, и щупальце вытянулось в его сторону.

— Я вез с Проксимы десять ящиков таких сигар, но после катастрофы уцелел только один. Это не табак, это значительно лучше табака. Ну, в чем дело, Лео? Чего ты хочешь?

— Ты здесь, в этой коробочке, Элдрич? — спросил Булеро.— Или ты где-то в другом месте и она только передает твои слова?

— Угощайся,— сказал голос из стоявшего на столике металлического ящичка, все еще протягивавшего зажим с зажженной сигарой. Потом щупальце втянулось, сигара погасла и бесследно исчезла внутри,— Может быть, ты хочешь посмотреть цветные диапозитивы о моем пребывании в системе Проксимы?

— Ты, наверное, шутишь.

— Нет,— ответил Палмер Элдрич.— Ты бы получил некоторое представление о том, на что я там наткнулся. Это очень хорошие трехмерные снимки.

— Нет, спасибо.

— Мы нашли эту стрелочку, вшитую в твой язык,— сказал Элдрич,— и удалили ее. Однако мы подозреваем, что ты можешь скрывать еще кое-что.

— Вы прилагаете слишком много усилий,— сказал Лео,— Больше, чем я заслуживаю.

— За эти четыре года на Проксиме я многому научился. Шесть лет полета, четыре там. Проксы собираются напасть на Землю.

— Издеваешься,— сказал Лео.

— Я понимаю твою реакцию,— сказал Элдрич,— ООН, а в особенности Хепберн-Гилберт, тоже реагировала так же. Однако это правда. Конечно, напасть не в прямом смысле, но неким более изощренным способом, которого я не могу понять, хотя долго жил среди них. Насколько я знаю, это как-то связано с потеплением климата Земли. А может быть, еще хуже.

— Давай поговорим о том лишайнике, который ты привез с собой.

— Я получил его нелегально, проксы об этом не знали. Они используют его во время религиозных оргий, так же как наши индейцы использовали мескалин и пейотль. Ты из-за этого хотел меня видеть?

— Именно. Ты встал у меня на пути. Я знаю, что ты уже организовал конкурирующую фирму. Что за чушь, будто проксы собираются напасть на Солнечную систему; это ты угрожаешь мне своими действиями. Ты не можешь найти себе какое-нибудь другое поле деятельности, кроме наборов?

Комната закружилась у него перед глазами. Его захлестнул поток ослепительно белого света, и Лео зажмурился.

«Господи,— подумал он.— Я и так не верю в этих проксов, он просто пытается отвлечь наше внимание от своих подлинных намерений. По-моему, это его стратегия».

Он открыл глаза и обнаружил, что сидит на траве. Рядом какая-то девочка забавлялась йо-йо.

— Эта игрушка,— сказал Лео Булеро,— пользуется популярностью в системе Проксимы.

Он обнаружил, что руки и ноги его свободны, неуверенно встал и пошевелил ими.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Моника,— ответила девочка.

— Проксы,— сказал Лео,— по крайней мере гуманоиды, носят парики и искусственные челюсти.