Эндимион (сборник) - Дэн Симмонс

– Нравятся, – подтвердил я.

Энея убрала руку с моего запястья. Секундочку, разве на мне уже нет наручников?

Энея кивнула и пригубила остывший чай.

– Для них есть надежда, Рауль. Для них – и для тысяч других культур, возникших или возродившихся после Падения. Гегемония означала гомогенность. Империя означает даже нечто большее. Человеческий геном… человеческая душа не доверяет гомогенности, Рауль. Она всегда готова рискнуть, ради перемен, ради разнообразия.

– Энея, – позвал я, протягивая к ней руки. – Я не… Мы не можем… – Мне вдруг показалось, что я падаю с громадной высоты, картина распалась, точно карточный домик под дождем. Моя подруга исчезла.

– Проснитесь, Рауль. Они летят за вами. Вас арестуют.

Я попытался проснуться, точно тонущий выплывая на поверхность сознания. Я рвался к воздуху и свету, но усталость и болеутоляющее тянули меня обратно. Я не понимал, зачем Энее понадобилось меня будить. Мы ведь так хорошо беседовали во сне.

– Проснитесь, Рауль Эндимион. – Это не Энея. Еще прежде, чем окончательно проснулся и открыл глаза, я узнал по сильному акценту Дем Риа.

Я сел. Женщина раздевала меня! Я увидел, что она сняла с меня ночную рубаху и теперь надевала майку – свежевыстиранную, с запахом ветра, но, несомненно, мою. Белье было уже на мне. Брюки, рубашка и куртка лежали рядом. Как это Дем Риа ухитрилась снять рубаху – ведь моя рука прикована к…

Я уставился на запястье. Наручника на нем не было – он валялся на одеяле. Кровообращение потихоньку восстанавливалось, кожу покалывало. Я облизнул губы и попытался произнести без запинки:

– Летят? Арестуют?

Дем Риа одевала меня как ребенка. Я отмахнулся от нее и начал застегивать пуговицы; мои пальцы вдруг сделались удивительно неуклюжими, хотя в Талиесине большинство предпочитало именно одежду на пуговицах, а не на «липучках». Я полагал, что давным-давно привык, но, как видно, ошибался.

– …и мы услышали по радио, что в Бомбасино приземлился катер. На нем прилетели четверо в незнакомых мундирах – двое мужчин и две женщины. Они расспрашивали о вас начальника базы. Только что они вылетели сюда – катер и три скиммера. Они сядут через четыре минуты. Или даже раньше.

– Радио? – глупо переспросил я. – Вы же говорили, что радио не работает. Разве не поэтому священник сам отправился на базу за врачом?

– Не работает передатчик отца Клифтона, – прошептала Дем Риа, помогая мне встать. Опираясь на нее, я кое-как натянул брюки. – У нас есть свои приемники… с направленным лучом… спутники… и Церковь ничего не знает об этом. У нас свои шпионы. Один из них и предупредил… Торопитесь, Рауль Эндимион! Корабли вот-вот прилетят.

Наконец я проснулся полностью, меня била дрожь от гнева и отчаяния. Почему эти подонки не оставят меня в покое? Четверо в незнакомых мундирах. Наверняка Орден. Значит, розыски Энеи и нас с А.Беттиком не закончились, когда тот священник в чине капитана – кажется, де Сойя – позволил нам ускользнуть из ловушки на Роще Богов четыре года назад.

Я посмотрел на комлог. Скиммеры будут здесь через минуту. Слишком мало времени, я не успею спрятаться.

– Пустите, – сказал я, отстраняя женщину в синем. Окно было открыто, ласковый ветерок шевелил занавески. Мне казалось, я улавливаю ультразвуковое гудение скиммеров. – Я должен покинуть ваш дом… – Мне представилось, как солдаты сжигают дом вместе с Сес Амбре и Бином…

Дем Риа отвела меня от окна. В комнату вошел молодой Алем Микайл Дем Алем вместе с Дем Лоа. Они тащили охранника-лузианина. Сес Амбре, сверкая глазами от возбуждения, поддерживала охранника за ноги, а Бин пытался на ходу стащить с него башмак. Лузианин крепко спал.

Я уставился на Дем Риа.

– Дем Лоа минут пятнадцать назад предложила ему чая, – тихо объяснила она. – Боюсь, мы использовали весь ваш ультраморф, Рауль Эндимион.

– Я должен уйти… – начал я. Боль в спине была вполне терпимой, только ноги подкашивались.

– Нет, – отрезала Дем Риа. – Они вас сразу же поймают. – Она указала на окно. Снаружи донесся безошибочно узнаваемый гул маршевых двигателей катера, затем включились маневровые… Должно быть, катер завис над деревней, выискивая место для посадки. И почти сразу же – тройной звуковой удар – прибыли скиммеры; два приземлились совсем рядом.

Алем Микайл раздел лузианина до белья и уложил его на кровать, затем надел ему на правую руку наручник, который пристегнул к прутьям спинки. Дем Лоа с помощью Сес Амбре тем временем запихивала в мешок одежду, бронежилет и башмаки. Маленький Бин Риа Дем Лоа Алем швырнул туда же каску. Мальчишка держал в руках увесистый игольник. Признаться, я вздрогнул. Алем усмехнулся и забрал игольник у сына. По тому, как Бин держал оружие – пальцы на рукояти, не на спусковом крючке, дуло смотрит в пол, предохранитель на месте, – было ясно: он умеет с ним обращаться.

Бин улыбнулся мне, взял мешок с одеждой охранника и выбежал из комнаты. Гул снаружи шел по нарастающей. Я повернулся к окну.

Черный скиммер садился, вздымая клубы пыли, в тридцати метрах по улице, вдоль берега канала. Я видел его в просвете между домами. Катер повернул немного южнее – наверное, к тому лугу у источника, где меня скрутил первый приступ боли.

Я торопливо застегивал куртку, Алем протянул мне игольник. Я по привычке проверил предохранитель и индикатор заряда, потом покачал головой.

– Не надо. Нападать на солдат с игольником – просто безумие. Их броня… – Признаться, в тот миг я думал не столько о броне, сколько о том, что ответный огонь в мгновение ока сровняет с землей этот дом, и о том, что будет с мальчиком, который выбежал на улицу с тяжелым мешком. – Бин… Если его поймают…

– Мы знаем, мы знаем, – сказала Дем Риа, буквально выталкивая меня из спальни в узкий коридор. Этой части дома я не помнил. Последние сорок с чем-то часов моя вселенная ограничивалась спальней и уборной. – Пойдемте.

Я высвободился и протянул игольник Алему.

– Позвольте мне уйти. – Мое сердце бешено колотилось. Я указал на храпящего лузианина. – Они ни за что не примут его за меня. Они могут связаться с врачом – если уже не связались, – чтобы она меня опознала. Просто скажите им… – я поглядел на дружелюбные лица – …скажите, что я одолел охранника и под дулом пистолета… – Я замолчал, сообразив, что, как только охранник очнется, моя версия мгновенно лопнет. И участие семьи Алем в моем побеге станет очевидным. Я посмотрел на игольник. Один залп стальных иголок – и охранник уже никогда не проснется, чтобы причинить неприятности этим добрым людям.