Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь… - Федор Раззаков

В ноябре 1985 года на Киностудии «Мосфильм» Александр Стефанович завершил работу над фильмом «Начни сначала». Главную роль в нем исполнял Андрей Макаревич, который играл молодого барда Ковалева, избравшего себе в кумиры Владимира Высоцкого. В фильме был весьма выразительный эпизод. Дома у Ковалева собралась модная тусовка, которая коротала время за просмотром видеомагнитофона. К удивлению Ковалева, на пленке оказалась и запись Высоцкого, исполнявшего песню «Я не люблю» (запись с «Кинопанорамы» от 22 января 1980 года). Во время просмотра кто-то из гостей позволил себе нелестно отозваться о Высоцком (мол, деньги очень любил и дачу себе построил за 200 тысяч рублей). Ковалев бросился на сплетника с кулаками, но в итоге был бит более сильным противником. Когда гости были изгнаны из дома внезапно появившейся поклонницей Ковалева, хозяин дома вернулся к просмотру записи со своим кумиром. Потом в течение фильма тема Высоцкого в картине возникнет не раз: покажут Ковалева, пришедшего к могиле своего кумира, к его дому на Малой Грузинской. В советском художественном кинематографе это будет первое обращение к Высоцкому и его творчеству.

Начало 1986 года было для поклонников Владимира Высоцкого малообнадеживающим: в центральной прессе не появилось НИ ОДНОЙ публикации, приуроченной ко дню рождения поэта. Только «дальняя» газета «Вечерняя Одесса» 25 января опубликовала на своих страницах статью Станислава Говорухина под названием «Коль дожить не успел, то хотя бы допеть», да в февральском номере журнала «Катера и яхты» вышла статья В. Ханчина «Вы меня возьмите в море, моряки». Казалось, что ситуация прошлого года, когда в союзной прессе было опубликовано всего 13 статей, в которых в той или иной мере упоминалось имя Владимира Высоцкого, повторяется с точностью до одного.

В начале того года актеры Театра на Таганке Вениамин Смехов, Леонид Филатов и Виталий Шаповалов, так и не сумевшие сработаться с новым режиссером Анатолием Эфросом, перешли работать в театр «Современник». В мае «Современник» справлял 30-летие своего рождения, и зав. агитпропом Бауманского района Москвы Криницына, присутствовавшая на юбилейном вечере, с тревогой в голосе сетовала на то, что такой прекрасный коллектив принял в свои ряды таких неблагонадежных артистов. В частности, она упомянула Смехова, которому она лично год назад запретила читать стихи Высоцкого на вечере в Политехническом музее. Вспоминая ее выступление в «Современнике», сам Смехов горько резюмировал: «В мае 1986 года партийная чиновница гордилась публично тем, что запретила читать стихи Высоцкого в городе Москве».

В марте была создана Комиссия по литературному наследию В. Высоцкого при Союзе писателей СССР. Ее председателем был назначен Роберт Рождественский, секретарем Наталья Крымова. Два месяца спустя – 18 мая – вышла в эфир радиопередача «Песни Владимира Высоцкого», которую вел все тот же Роберт Рождественский.

С того момента, как правление нового генсека перевалило за свою годовую отметку, то есть с апреля 1986 года, количество публикаций о Владимире Высоцком стало медленно, но уверенно расти. Энергичные усилия нового идеологического начальника Александра Яковлева начали давать свои первые реальные всходы. В «Огонек» пришел Виталий Коротич, в «Московские новости» Егор Яковлев, в «Советскую культуру» Альберт Беляев. Перестройка родила первого своего ребенка по имени «Гласность». Именно этот «ребенок» вобьет первый гвоздь в крышку гроба не только советской, но и всей мировой коммунистической системы. После своего 27-го съезда, состоявшегося в феврале 86-го, Коммунистическая партия Советского Союза под мудрым руководством нового генсека уверенно двинулась к своему самоуничтожению.

Но агония уходящего режима была ужасной. 26 апреля 1986 года в 1 час 24 минуты ночи на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел взрыв ядерного реактора… По словам академика Велихова: «Чернобыльский взрыв был хуже Хиросимы, где взорвалась всего одна бомба, а здесь радиоактивных веществ было выброшено в 10 раз больше, плюс полтонны плутония». Но в те дни подлинные масштабы катастрофы «отцами гласности» от народа тщательно скрывались. Зато правда о Чернобыле «компенсировалась» другим: с лета того года со страниц средств массовой информации взлетели ночные бабочки-путаны, заширялись наркоманы, заговорили больные СПИДом. Началось активное приобщение граждан СССР к изнанке жизни в родном Отечестве. То, что намного позднее «патриотическая» печать назовет «духовным Чернобылем» или «насильственным вышибанием» из советских людей веры и надежды в светлое будущее. По меткому выражению энергичного Генерального секретаря: «Процесс пошел». Изменение жизни в СССР к лучшему началось не с экономики, а с идеологии, не то что в Китае. Можно ли было тогда представить, к чему приведет страну подобная перестройка…

Мы все становимся умнее задним числом. И уже в наши дни А. Папушин, оценивая итоги горбачевского правления, горько резюмирует: «Горбачев задумывал „революцию сверху“, и, мне кажется, его ошибкой была гласность. Начиная свой НЭП, пользуясь в целях сохранения внутриполитической стабильности социалистической риторикой, горбачевское политбюро, тем не менее, сказало о демократии и гласности. Необъяснимо „забыв“ при этом Ленина, не допускавшего мысли о какой бы то ни было сдаче идеологических позиций.

Я думаю, в конечном счете гласность превратилась в капкан для самих ее инициаторов – и как раз потому, что носила не стратегический, а тактический характер. В противном случае с ней можно было… обождать (!), поддерживая тем временем устойчивость страны и власти и имея в перспективе нормальный, цивилизованный, эволюционный путь развития. Но… вожди перестройки недооценили либо свой народ, либо собственную «подачу». Гласность нанесла смертельный удар по советскому «реальному» социализму. Но она же вышибла общество из колеи, ликвидировав ту инерцию движения (или, как говорят, «застоя»), которая могла бы стать спасительной в период перестройки. Громоздкий советский поезд сошел с рельсов».

20 декабря центральная партийная газета «Правда» поместила на своих страницах статью «К 80-летию со дня рождения Л. И. Брежнева». То, о чем раньше говорилось на кухнях в очень узком кругу, теперь было напечатано типографским шрифтом на всю страну.

«…В последние годы жизни и деятельности Л. И. Брежнева получили распространение необъективные оценки достигнутого. Несмотря на то что экономическая ситуация изменилась, не была осознана вся острота и неотложность перестройки управления народным хозяйством, перевода экономики на интенсивные методы развития, активного использования в народном хозяйстве достижений научно-технического прогресса… Наметился разрыв между словом и делом. Не хватало целеустремленности, решимости в практических действиях.