Пес войны. Трилогия - Ерофей Трофимов

Из всех живущих на этой планете вольных стрелков Сторм, не задумываясь, назвал бы именно Араба, но тот, уехав из страны, засел на своем острове и просто-напросто не желает вылезать оттуда. Значит, это делает кто-то еще. Но кто? Ни у серых гусей, ни у псов войны не принято набирать учеников и готовить себе замену. Все эти отряды живут сами по себе и, уходя, просто освобождают место идущим следом.

Но этот наемник всегда поступал по-своему. И когда работал, и когда отошел от дел. Неожиданно Сторм понял, что окончательно запутался и, поднявшись, медленно прошелся по кабинету. Вспомнив, как пытался просто подойти к стоявшему именно на этом месте Арабу, он в очередной раз вздрогнул и, вздохнув, вернулся в кресло. Мистику, конечно, отбросить стоило, но только на время. Араб легко сумел доказать ему, что все научные и аналитические выкладки немногого стоят. Достаточно было вспомнить устроенный им сбой в системе безопасности.

На вкус директора, в этом деле вообще было слишком много мистики. Все эти круги силы, внутренняя и внешняя энергетика и тому подобные вещи нагоняли на него тоску. Да, он безусловно признавал, что нечто подобное действительно существует. Недаром же обо всем этом с древних времен написано столько трактатов и учений, но в то, что обычный наемник вдруг оказался человеком, которого допустили в круг так называемых посвященных, он поверить не мог. Ведь, вспоминая все те же пресловутые трактаты, можно было прийти к выводу, что к подобному посвящению допускаются только люди с чистой душой, а у этого наемника руки по локоть в крови. Хотя, нужно отдать ему должное, он никогда не убивал просто так. Сообразив, что уже вообще ничего не понимает, Сторм выключил компьютер, приказал вызвать машину и отправился домой.

На небольшой, идеально круглой поляне, посреди которой, резко выделяясь своей молочной белизной на фоне изумрудно-зеленой травы, торчал камень кубической формы, происходило странное действие. Двое мужчин, отойдя на самый край поляны, с интересом и надеждой наблюдали, как невысокая, седая, как лунь, женщина делает странные пассы руками над телом лежавшего на камне человека. Каждый раз, когда она взмахивала руками, делая такой жест, как будто омывает его водой, их фигуры окутывались странным, ослепительно ярким сиянием. Тело лежавшего уже несколько раз выгибалось дугой, словно человек на камне пытался выполнить гимнастическое упражнение под названием «мостик». Дважды из его горла вырывался дикий хрип, но женщина продолжала окатывать его волнами энергии.

Наконец лежавший на камне мужчина, в очередной раз вскрикнув, открыл глаза и, несколько раз растерянно моргнув, попытался что-то сказать. Быстро накрыв его губы ладонью, женщина устало улыбнулась и тихо прошептала:

— Молчи. Ты еще слишком слаб, чтобы разговаривать. Просто закрой глаза и попытайся уснуть. Завтра поговорим.

Тяжело вздохнув, лежащий послушно сомкнул веки, тут же отключившись. Повернувшись к стоявшим на краю поляны мужчинам, женщина сделала им знак подойти и, отступив в сторону, сказала:

— Отнесите его в пещеру. Только осторожно. И принесите воды. Скоро он очень захочет пить.

— Что это было, мать? — осторожно спросил один из воинов.

— Не знаю точно, но это что-то неживое, выведенное искусственно. Яд, о котором мне ничего не известно.

— Яд? Ты хочешь сказать, что пуля была отравлена?! — спросил второй воин.

— Пуля? Нет, это была не обычная пуля, — покачала головой женщина, указывая на лежащие на камне кусочки какого-то материала.

Рядом с раненым плечом Араба они заметили несколько странных осколков. Осторожно прикоснувшись к одному из них кончиком пальца, Квон тихо спросил:

— Значит, это из-за этой гадости ему было так плохо?

— Это всего лишь оболочка, в которую был заключен яд. Попав в его тело, она разрушилась, и яд распространился по телу.

— Но почему ты считаешь, что это искусственный яд?

— Ты знаешь, любое вещество, созданное из обычных природных материалов, легко подчиняется влиянию энергии. А в этот раз все было так, словно я пыталась голыми руками с места скалу сдвинуть. Сложно, тяжело. Так бывает, если сталкиваешься с неживым материалом.

— Синтетика, — понятливо кивнул Майк. — Синтетическое отравляющее вещество. Хотелось бы знать, это они специально с собой такую гадость привезли, или та тварь стреляла первым, что под руку попало?

— Ну, теперь мы этого никогда не узнаем, — пожал плечами Квон. — Сложно говорить с отрубленной головой. Сколько он еще проболеет?

— Не знаю. Круг вернул его к жизни, избавил от яда, но как его действие отразится на его здоровье, мне не известно. Нам остается только ждать. Надеюсь, круг вернет его нам.

— Круг вернет его, сестра, — раздался над поляной гулкий, как удар грома, голос.

Стоявшие на поляне переглянулись, неожиданно для себя сообразив, что услышали его не наяву, а в собственных головах. Словно в ответ на их растерянность, из кустов, скрывавших тропинку, ведущую к подножию скалы, появилась высокая фигура, облаченная в хламиду шафранового цвета.

— Старейший! — дружно выдохнули стоявшие, склоняясь в почтительном поклоне.

— Как случилось, что ты оказался здесь, брат? — справившись с удивлением, спросила хранительница.

— Узнал, что здесь нужна моя помощь, — чуть улыбнувшись, ответил старый монах. — Но, судя по всему, ты и сама неплохо справилась. Я не успел предупредить вас, что идущие сюда люди имеют при себе оружие, в котором есть отравленные заряды. Больше того, они имели приказ использовать его против всех, кто окажется в зоне досягаемости. Без исключения.

— Но зачем? И как это понять, против всех? — растерялся Майк.

— Именно так и понимать. Они начали бы стрелять во всех, кто живет в этой местности, чтобы узнать, какой силой обладает круг силы и какие раны он может излечить.

— Но ведь в деревне женщины и дети, — протянул Майк.

— Иногда, глядя на тебя, мне кажется, что я говорю не с мужчиной и воином, а с незрелым подростком, — покачал головой старейший.

— Что ты хочешь этим сказать, старейший? — насупился Майк.

— Сколько раз Араб тыкал вас носом в подобные истории? Но в глубине души ты так и не поверил ему, а теперь, столкнувшись с этим нос к носу, продолжаешь удивляться и начинаешь обижаться на меня.

— Ты слишком суров с ними, брат, — устало улыбнулась хранительница. — Они не солдаты. Мы называем их воинами, а на самом деле они такие же люди, как и все. Просто, в силу своих талантов, были втянуты в эту войну.

— Я знаю, сестра. Но это не значит, что они могут вести себя, как неразумные подростки. Я потому и настаивал на том, чтобы принять Араба во внутренний круг без дополнительных испытаний и проверок. Знал, что времени мало, и надеялся, что они успеют хоть чему-то у него научиться.