Перед рассветом - Арсений Дмитриевич Ляхов

чего, Терм помог Зине всё уложить по своим местам. Девчонки напряглись, но тихо вылили спиртное в себя: ликёр оказался сладким, он не сильно обжёг горло и не вызвал помутнения их сильно чувствительным органам, хотя алкоголя в нём было много. На удивление всех троих, напиток понравился каждой. Отдав рюмки, все ощущали себя немного веселее, но в пьяный транс никто не пал, хотя каждая прочувствовала, что даже от такого объёма они стали уже немного расслабленными.

Рассказав о своих ощущениях, они обрадовали и себя и Зину с Термом, тот в свою очередь записал и объём, и их ощущения.

На такой немного весёлой и взбодрившейся ноте, стали ожидать сообщения с Бурана. День только начинался. Самое сложное только впереди.

***

07.08.2027

Север Алтая, на административной границе с Кемеровской областью.

Наташа тихо, с огромным страхом и волнением внутри наблюдала за поселением. Прошло чуть больше получаса после её отлёта. Она за 20 минут долетела до этого же места, где уже несколько раз пыталась выяснить о быте местных жителей. Понервничав, она-таки решилась подобраться ближе. Виляя между деревьев на горе, она вышла на открытое место, которое было усеяно высокими кустарниками. Казалось бы — идеальное место, но расстояние до деревни, всё ещё было большим — 500 метров. Ей, конечно, уже были видны и дома, и фигуры людей, но она считала, что этого мало, и устремилась ещё дальше. Пройдя ещё около сотни метров, она оказалась на лысой скале, где одиноко рос невысокий молоденький кедр. Отсюда вид на деревню уже был просто прекрасен: можно было спокойно прикинуться скалой, прижаться к ней и мирно смотреть на поселение; расстояние было уже меньше трёхсот метров, что ещё сильнее облегчало задачу острому зрению Наташи; так ещё и был огромный плюс, что она оказалась на скале, которая оканчивалась резким обрывом вниз на 40 метров под углом больше, чем 90 градусов. Внизу, прямо под скалой, была роща, усеянная хвойными деревьями и кустарниками красной смородины, которая простиралась на несколько квадратных километров, шла от края деревни и дальше вдоль подходящего к долине ущелья.

Удостоверившись в своих убеждениях, она аккуратно легла на тёплые камни и постепенно сменила цвет чешуи, чтобы быть неотличимой от кварца. В течение двадцати минут ничего не происходило. Жители тихо занимались своими делами: кто-то возился в огороде, поскольку у деревни он был один общий; кто-то рубил дрова, кто-то латал крышу; маленькие дети бегали и играли. Наташе становилось одновременно и не-по-себе, и приятно: с одной стороны, ничего не происходило, за что можно было бы как-то зацепиться, а с другой, ей так нравилось наблюдать за ни-о-чём неподозревающими и занимающимися своими делами людьми, за весёлыми детьми, которые носились по деревни, играли и кричали. Она завидовала жителям деревни, такому маленькому, но по-своему большому обществу. Ей так хотелось представить своих детей, которые не сидят в пещере и мучаются от скуки, а также смеются и играют вместе с этими детьми. Её друзья стали уже как родные за эти годы. Они всегда поддерживали друг друга, разделяли общую радость, всё время делились собственными переживаниями, развлекались, спали бок о бок, даже, по сути, ели из одной миски. Воспитанием её с Гришкой детей тоже занимались вместе, учили, радовались их успехам, играли с ними. Любой бы мечтал о такой дружной компании, которая переросла в одну большую семью, но спустя время Наташа стала чувствовать, что этого не хватает. Нельзя жить в такой изоляции, в которую они себя загнали. Рано или поздно их всё равно найдут. Да, попытки вступить в контакт в 2024 были неудачны, но её смущало то, что все они так быстро сдались и перестали предпринимать новые попытки. Ей хотелось большего.

Всё детство её унижали и выставляли на посмешище, но потом, когда, можно сказать, у людей, окружавших её, мозги встали на место, то общество для неё поменялось, она сама научилась себя вести так, чтобы понравится большинству, и эта особенность открыла для неё то осознание, что без новых знакомств, постоянного движения вперёд — ей скучно жить. И вот теперь, спустя несколько лет, это осознание снова начало просыпаться и стало грызть её нервы, побуждая на те поступки, которые она сейчас совершала.

Спустя ещё десять минут Наташа забеспокоилась на счёт того, когда стоит вернуться домой. Время летело быстро, так ещё и по пути сюда она заметила грозовые тучи, идущие ей на встречу, так что не стоило задерживаться. Ребята обещали вернуться через 4 часа, из которых 2,5 уже прошли. Причины вернуться были, и, чем больше она об этом думала, тем сильнее она себя ругалась. Так хотелось рискнуть, подлететь туда, приземлиться, поздороваться и попробовать всё объяснить. По-настоящему открыть окно для будущих отношений, открыть дверь в новую волну времени для неё и её друзей, но по-прежнему было страшно. Она долго себя ругала, называла трусихой и рычала себе о том, что она ничтожество, что она слабая, раз не может пойти на этот шаг. Мысли и волнения крутились как в огромном вихре. Представлялись все возможные события, которые могли произойти, от чего становилось ещё страшнее, поскольку рисовались только самые страшные картинки.

В итоге, спустя десять минут внутренней борьбы Наташа пришла к такому выводу: — «Почему я так убиваюсь? Не всё сразу. Это мой первый такой шаг. Я ещё не разу не приближалась так близко к деревне. Пока что, мало чего можно сказать о жителях. Надо ещё понаблюдать. Всё будет хорошо, Наташа. Ты молодец. Ты единственная, кто не потерял надежду в лучшую жизнь и веру в человечество. Надо потихоньку. Времени ещё предостаточно».

Успокоившись, она довольно выдохнула воздух из груди и уже собиралась осторожно поползти назад, чтобы вернуться на то место на горе, где она раньше лежала и наблюдала за деревней и взлететь в обратный путь, заранее подумав о том, где можно было бы вырвать куст смородины, морошки или даже голубики, как вдруг проснулась от крика со стороны деревни: «Не задерживаетИсь! Адбай талкан и творог сегодня приготовить! ОпоздАите — всё слопаем!» Наташин взгляд приковала старушка тюркской внешности, одетой в традиционное одеяние. В ответ пожилой женщине последовали детские голоса: «Успеем!» Для Наташи, как для драконихи, которая уже два раза за жизнь собственноручно приносила домой в пещеру медведя для пищи, стало стыдно, что не заметила, как из деревни пошла крупная группа детей из 10 человек с корзинками в руках в сторону тех зарослей смородины, располагавшихся в 250 метрах от деревни прямо под скалой