Хроники Сиалы - Алексей Пехов

Мы поднялись по лестнице на второй этаж и очутились на балконе. Этот балкон кольцом опоясывал зал, и отсюда открывался великолепный вид. Здесь же начинались два коридора, ведущие вглубь здания. В ближайшем от меня коридоре оказалось множество картин в огромных позолоченных рамах — целая портретная галерея. Ради любопытства я подошел к первому полотну. С картины на меня насмешливым взглядом смотрел граф Балистан Паргайд собственной персоной. На следующем полотне был изображен человек, который являлся копией Паргайда. Отец, вне всякого сомнения. Я сделал шаг, чтобы увидеть деда любезного графа, и тут в животе у меня защекотало. Я было подумал, с чего это вдруг такая неприятность, но вспомнил слова Миралиссы о ключе и щекотке.

Ключ! Клянусь Саготом, ключ где-то рядом!

— Я что-то почувствовал, Угорь, прикрой, если что!

Я прогулочным шагом углубился в коридор, все больше и больше отдаляясь от зала, где проходило празднество Соловьев, и остался наедине с картинами, с которых на меня смотрели многочисленные предки Балистана Паргайда.

Щекотка в животе усиливалась. Ключ звал и манил к себе.

— Я здесь! Я тут! Я здесь! Скорей! Узы зовут! — чудилось мне.

Оставалось пройти совсем немного, ключ за какой-то из двух дверей, что возле последнего портрета в коридоре. Я подошел к дверям и невольно остановился, разглядывая портрет, привлекший мое внимание. Только сила воли не заставила меня охнуть.

Портрет был старым. Очень старым. Об этом говорили и краски, потемневшие от времени, и манера письма, использованная художником. Оценив картину сугубо профессиональным взглядом мастера-вора, не гнушавшегося в свое время кражей произведений искусства, могу с уверенностью утверждать, что полотну не менее пятисот лет, а человеку, которой изображен на нем, все полторы тысячи.

Мужчине с картины было за пятьдесят, худой, с седыми висками и такой же проседью в аккуратной бородке. Усов человек не носил. Карие глаза смотрели на меня с дружелюбной насмешкой. И этого человека я знал, а точнее, видел, пускай он и жил в те времена, когда Ранненг был всего лишь небольшой деревушкой, а Авендума даже не существовало. Где я видел этого парня? Конечно же во сне! В том самом сне, где этот человек убил мастера-карлика и попытался захватить ключ, но нашел смерть от кинжала эльфа. Мне помнится, что у этого человека на камзоле был вышит золотой соловей. Вот кого мне так напоминал Балистан Паргайд! Фамильное сходство между нынешним слугой Хозяина и человеком, нашедшим свою смерть в Горах карликов, очевидно! Как же его звали…

— Суовик Паргайд, — раздался негромкий голос за моей спиной.

Я обернулся. Ну конечно же за моей спиной стоял хозяин особняка. Я даже не слышал, как он ко мне подошел. А ведь на полу не султанатские ковры, а мраморная плитка. Да и Угорь не подал мне никакого сигнала. Выходит, граф вышел вон из той полуприкрытой двери.

— Приношу свои извинения, граф. Я увидел картины и не смог преодолеть любопытство, — нашелся я.

— Далеко вы забрались, дралан, — как-то не очень хорошо усмехнулся Балистан Паргайд. — А-а-а, вот и любезный герцог!

К счастью, Угорь, видимо почуяв неладное, появился из-за поворота коридора.

— Надеюсь, дралан Пар не оскорбил ваших предков, граф? Он интересуется стариной…

— В самом деле? — спросил герцог.

"С каких это пор такое неотесанное рыло интересуется стариной? С тех пор как у него отняли плуг и возвысили?" — Вот что говорили глаза графа.

— Расскажите, граф, кто изображен на портрете? — поспешил перевести тему в более спокойное русло Угорь.

— Вы оказываете честь моим предкам, милорд! Это Суовик Паргайд, как я уже говорил. Третий в роду Паргайдов. К сожалению, в однажды он отправился в горы Карликов и так и не вернулся оттуда.

— Сожалею.

— Oн многое сделал для нашего рода. Очень многое, но, впрочем, что это я все о родственниках и о родственниках. Идемте, я познакомлю вас с моей страстью!

Граф извлек тонкий изящный ключ и отомкнул замок ближайшей к нам двери. Хороший замок, прежде чем такой откроешь, с тебя семь потов сойдет.

— Будьте как дома, герцог. И вы, дралан, проходите. Ну? Что скажете?

— Впечатляет.

— Моя маленькая страсть.

— По цене она не такая уж и маленькая, граф, — сказал я, осматривая экспонаты коллекции Балистана Паргайда.

— О! Вы в этом разбираетесь?

— Немного. Герцог ведь сказал, что я интересуюсь стариной…

— Ну и во сколько же вы оцените этот набор безделушек, дралан?

— Тысяч в семнадцать золотом. Но это только приблизительная оценка.

— О! Вы действительно разбираетесь в предметах старины. Шестнадцать с половиной тысяч, если быть точным. Герцог, вы, случайно, не захватили ту безделушку, о которой я упомянул в письме?

— Браслет? Да, но он не мой. Это дралан Пар у нас интересуется такими вещами.

— Вот он, прошу, граф.

Я протянул творение огров Балистану Паргайду.

— Кстати, как вы узнали о том, что у меня есть эта вещичка? — как бы между прочим спросил Угорь, разглядывая изъеденный ржавчиной меч.

— Слухи, — усмехнулся граф, с вожделением рассматривая древнюю и почти стершуюся надпись на браслете.

— Должно быть, кто-то из моих слуг…

— Да, слуги — люди ненадежные. Но послушайтесь моего совета, герцог. Ничто так не вразумляет слуг, как хорошая порка. Кстати, вы надолго прибыли в Ранненг?

— Нет, я здесь проездом и сегодняшним утром намереваюсь в обратную дорогу.

— Путешествуете?

— Да, — односложно ответил гарракец графу, внимательно рассматривая занятную вещицу Эпохи Свершений.

Подойдя к окну, я увидел парк, посеребренный светом месяца.

— Вы озаботились поставить решетку на окна, граф?

— Простите, что вы сказали, дралан? — Балистан Паргайд на миг оторвался от созерцания черного браслета. — Ах да, решетки! Это от воров. Я поставил решетки в этом крыле. Здесь и в моей спальне. Хотя после того, как с двоих ворюг мои люди живьем содрали кожу, гильдия воров решила не рисковать головами своих подопечных.

— Думаю, это ненадолго, граф. Здесь у вас целое состояние…

— Поживем — увидим.

Как же! Уверен, что решеткой дело не ограничилось, и на окнах, а может, на дверях есть еще пара магических и горячих в буквальном смысле этого слова сюрпризов.

— Сколько вы хотите за него? — спросил Балистан Паргайд, возвращая браслет мне. — Эта вещь меня заинтересовала.

Я подержал браслет в руке, мысленно прощаясь с ним навсегда. Эх! Содрать бы с графа полновесным золотом, но раз Миралисса сказала…