Девятый. Компиляция. Книги 1-6 (СИ) - Каменистый Артем

Дем, не ожидая от меня столь глупой промашки, тоже дал маху – успел лишь по касательной задеть лезвием спину. Резануло больно, кожа ниже лопатки мгновенно потеплела от хлещущей крови, но других последствий не было – я мог продолжать бой. Повторив атаку с «низкого старта», через миг приблизился к нему на дистанцию поражения, оставив наконечник копья позади. Тот, понимая, что длинное оружие здесь уже не поможет, разжал ладони, потянулся к мечу. Поздно: взмах, перехват рукояти, отменный рубящий удар. Противник попытался прикрыться, но наруч его не спас – Штучка легко отсекла предплечье и завершила атаку в шее врага. Сил отделить голову от тела не хватило, но этого и не надо – дем без пяти секунд труп.

Не оглядываясь, рванулся дальше, шагнув за тело все еще стоявшего противника. Тот не верит, что это конец, – замер, прижимая уцелевшую руку к разрубленной шее. Это хорошо – значит, лупить меня ему нечем. Если и потянется за мечом, мгновенно выхватить его не успеет. Разве что пинка отвесит вслед, но такую малость я как-нибудь переживу.

Арбалетчик, как я и предполагал, не стоял на месте. Хоть и болит живот, но работать надо: летел ко мне с коротким мечом на изготовку. Это он зря – лучше бы бежал, пока ноги целы. Три врага для меня многовато, а вот по одному валить в самый раз – силы и наглости пока хватает.

Штучка наготове. Еще шаг – и можно начинать. Дем не совсем дурак: остановился, настороженно косясь на сверкающее лезвие, начал медленно переставлять ноги, уходя влево. Закружить решил? Вряд ли. Скорее, пытается придумать способ, как подобраться на дистанцию работы мечом и не остаться при этом инвалидом. Где-то за спиной воет первый – оставшийся без ноги. Он сохранил три боеспособные конечности, и это меня нервирует.

Второй начал оседать, все еще стараясь зажать смертельную рану, а я, пятясь, подобрался к латнику, крутанул Штучку, вбил ее сверху вниз без всяких изысков – будто ломом в лед. Сталь доспеха хоть и поддалась неохотно, но сдержать оружие стража не смогла – лезвие ушло глубоко в грудь. Клинок имел хорошие шансы застрять, и лучник не выдержал, рванулся, замахнулся. Не застрял – я легко вытащил (даже как-то слишком уж легко), успел прикрыться. Оглушительный звон встречного удара – оба били от души. Моему хоть бы хны, а меч дема обзавелся глубокой зазубриной – чудо, что не сломался.

От сотрясения руки предательски задрожали; не доверяя им, я продолжал пятиться, встретив новый удар уже по касательной, отводя меч в сторону. Затем быстрый отскок назад, вращение древка в плоскости, близкой к вертикальной, у самой земли перевод движения в горизонтальное – будто траву косить собрался. Японская девушка, памятью которой я воспользовался, таким приемом умела сделать из самурая заказчика на пару протезов. У меня, увы, все вышло не так эффектно. И рост не тот, и руки кривые, и физическая форма никудышная. Клинок неловко чиркнул по земле, растеряв немалую часть силы замаха, и лишь затем впился в ногу. Не отсек, но до кости прорубил. На вид рана несолидная, но противник тут же с криком припал на поврежденную конечность.

Это он зря – я не из тех, кто не бьет лежачих. Еще один взмах. Дем успел выставить меч, но это в последний раз – клинок, не выдержав очередного знакомства со Штучкой, переломился. Враг, хватаясь за рукоять ножа, попытался отступить. Будь у меня оружие покороче, маневр имел бы шанс на успех, а так без вариантов – серебристое лезвие в колющем ударе прошло через многослойную кожу нагрудника, погрузилось в плоть. Все – сердце разрублено.

Нормальный человек просто обязан немедленно свалиться и умереть, но этот дем продолжал пятиться раненым крабом, вытягивая нож и басовито подвывая. Движения его стали менее уверенными, суетливыми, но отдавать концы он упорно не желал. В ходе подготовки меня предупреждали, что останавливающего действия холодного оружия иногда недостаточно для мгновенного выведения из строя даже в случае смертельной раны. Похоже, тот самый случай – с разрезанным сердцем не выжить, но некоторое время протянуть реально.

Вариантов ровно два: дождаться, когда дем все же свалится, или продолжать атаковать в надежде, что новые раны его доконают.

Я выбрал второе – не люблю стоять без дела, отдавая инициативу противнику.

Нож против Штучки не смотрится, и дем это прекрасно понимал. Наверное, и про то, что уже не жилец, тоже догадывался. Пошел на крайние меры – метнул свое оружие, целя мне в грудь. Отбился древком, заработав порез на предплечье, шагнул, размахнулся. Вычислив, что противник собирается присесть под ударом на здоровую ногу, в последний миг повел ниже, вбив лезвие в точку, откуда растет шея. Наплечник разнесло точно бумагу, кости тоже не оказались преградой для волшебного лезвия – лишь позвоночник его остановил.

Хорошая рана. Арбалетчик завалился.

Выдернул Штучку из агонизирующего тела, крутанулся на месте, оценивая обстановку. Раненный в шею уже отключился – мозг, лишенный щедрого притока крови, вырубается почти мгновенно. С арбалетчиком тоже проблем не будет. Латник еще шевелится, хрипит пробитым легким. Сомнительно, что от него можно ждать неприятностей, – странно, что до сих пор кровью не изошел. Хотя вряд ли бой длился дольше минуты. Скорее, меньше. Просто время в такие моменты имеет свойство растягиваться.

Покосился на лезвие Штучки: чистое – ни капли крови не пристало ни к нему, ни к древку. Хоть и потрепали меня, но вещь показала себя с наилучшей стороны. Не просто странная и красивая – смертоносная. Неудивительно, что она мне сразу понравилась. В коротком сумбурном бою разделаться с тройкой неслабых противников – это нечто на грани фантастики. И пусть они не ждали от меня такой прыти, пусть оружие стража оказалось нехорошим сюрпризом, но и я сейчас далеко не на пике своих возможностей.

Рана на левом предплечье уже перестала кровоточить – с порезами мое тело справляется быстро. Ерунда, без лечения зарастет. Что на спине, непонятно – не увидишь, и попросить посмотреть тоже некого. Рубаха мокрая, но невозможно определить – хлещет до сих пор или уже все. Хотя нет, все же хлещет: кровавый ручеек начал затекать в штаны.

Хреново. Убитых рано или поздно хватятся и пойдут по следам. Будет мило, если при этом найдут меня – мертвого или обессилевшего. Надо немедленно оценить масштабы кровотечения, и если оно опасно, принять меры для остановки. Тампон, перевязка – на это дело можно пустить рубаху.

Но есть одна проблема: рана на спине, причем я ее не просто не вижу – не ощущаю. Ни боли, ни других симптомов – сплошная онемевшая зона от копчика до левого плеча. Попробовать перевязаться вслепую не получится – нет гарантии, что тампон окажется там, где надо.

Надо как можно быстрее придумать способ рассмотреть рану – если дело серьезное, то каждая секунда приближает меня к острой кровопотере.

В парикмахерской для оценки стрижки затылка клиенту предлагают два зеркала. Одно у меня есть – лезвие Штучки. Второе…

Посмотрел на реку, проглядывающую сквозь голые кусты. Течение у берега практически нулевое, волнения вообще нет, на небе солнышко еще не скрылось. Идеальные условия использовать водную гладь в качестве зеркала.

Ну не идиот на открытое место выбираться?! А какой выбор? Мне надо для начала хотя бы один взгляд на рану бросить, а там уже подумаю – стоит что-то мудрить или тело самостоятельно справится. Кровь – это жизнь: придется рискнуть, но определиться с этим вопросом. Сейчас для меня нет ничего важнее.

Бросаться напрямик не стал – где три разведчика, там и тридцать могут оказаться. Вдруг послали группу познакомиться со мной поближе и ждут ее возвращения… Увидев окровавленного «пастушка», ковыляющего к воде, могут заподозрить, что у их приятелей дела в последнее время идут не слишком хорошо.

Вверх, подальше от пригорка, через кусты, озираясь на каждую подозрительную тень в зарослях, вздрагивая от шума собственных шагов. И при этом чуть не смеясь во весь голос. Доверие инструкторов полностью оправдано: я только что вступил в бой с тройкой суровых ребят и вышел победителем. Даже в эпизоде с разбойниками, где я тоже некоторое время действовал в одиночку, подвиги были на порядок скромнее. В остальных случаях один не оставался – сражался совместно с друзьями. Пожалуй, лишь случай с Альриком сопоставим по масштабу деяния. Правда, хоть я тогда и победил, закончил столь плохо, что даже вспоминать не хочется.