Ярость - Уилбур Смит

– Знаете ли вы, что, хоть американцы отказываются продавать нам оружие, мы по-прежнему тесно сотрудничаем с ЦРУ во всех вопросах разведки, которые затрагивают наши взаимные интересы в Южной Африке? – спросил Манфред, и хотя Шаса не мог понять, чем вызвана такая смена темы, он кивнул.

– Да, конечно, я это знаю.

– Сейчас американцы допрашивают в Западном Берлине русского перебежчика. Часть сведений они передали нам. Русские подготовили «маньчжурского кандидата», и его цель – Фервурд.

Шаса уставился на него.

– Кто убийца?

– Нет. – Манфред поднял руки. – Они не знают. Этот русский, хотя он занимал высокое положение, тоже не знает. Он только смог сообщить американцам, что убийца вхож к премьер-министру и будет использован скоро, очень скоро. – Он взял коньяк и повертел маслянистую коричневую жидкость в хрустале бокала. – Есть еще одна небольшая зацепка. Убийца в прошлом был душевно болен, он иностранец, родился не в этой стране.

– С такой информацией его можно отыскать, – задумчиво сказал Шаса. – Нужно проверить всех, кто имеет доступ к премьер-министру.

– Может быть, – согласился Манфред. – Но мы должны решить – здесь, тайно и только мы с вами, – действительно ли мы хотим найти и остановить «маньчжурского кандидата». Не лучше ли будет в интересах страны не мешать убийству?

Шаса пролил коньяк на лацканы визитки, но как будто не заметил этого. Он в ужасе смотрел на Манфреда. После долгой паузы он поставил бокал, достал из внутреннего кармана шелковый носовой платок и принялся вытирать пролитую жидкость.

– Кто еще знает об этом? – спросил он, сосредоточившись на своем занятии и не поднимая головы.

– Один из моих старших офицеров. Он связной с военным атташе американского посольства, здешним агентом ЦРУ.

– Больше никто?

– Только я – а теперь и вы.

– Вашему офицеру можно доверять?

– Полностью.

Наконец Шаса посмотрел на него.

– Да, теперь я понимаю, почему должен отменить свою поездку в Лондон. Если с Фервурдом что-нибудь случится, мне важно быть на месте, когда будут выбирать его преемника.

Шаса приветственно поднял бокал, и спустя мгновение Манфред повторил его жест. Они молча выпили, глядя друг на друга через край хрусталя.

На танцплощадке остались всего две пары. Играл оркестр, слуги убирали и составляли стулья, под навесом было пусто.

Наконец цветной дирижер сошел с помоста и почтительно обратился к Шону:

– Господин, уже третий час ночи. – Шон сердито посмотрел на него поверх головы девушки, с которой танцевал, и тот дрогнул. – Пожалуйста, господин, мы играем с самого ланча, уже четырнадцать часов.

Грозное выражение лица Шона неожиданно сменилось радужной мальчишеской улыбкой.

– В таком случае ступайте! Вы играли замечательно – вот, это вам и вашим парням.

Он сунул в карман дирижера комок банкнот и обратился ко второй паре:

– Айда, компашка! Пойдем в клуб для моряков.

Изабелла прижималась лицом к рубашке Лотара, но теперь радостно повернула голову.

– Здорово! – воскликнула она. – Я там никогда не была. Бабуля говорит, что это злачное место. Пошли!

Шон взял «MG» Гарри, а Изабелла соревновалась с ним в своем новом «альфа-ромео» и даже умудрялась держаться вровень с братом на изгибах горной дороги. Бок о бок пронеслись они по Бьютенкант-стрит до знаменитой «Берлоги штурмана» в районе Бо-кап возле доков.

В баре под навесом Шон стащил две бутылки виски. Партнерша висела у него на шее.

– Давайте бражничать! – провозгласил Шон, прокладывая путь через толпу моряков и проституток у входа в ночной клуб.

Внутри было так темно, что они с трудом разглядели оркестр, а музыка играла так громко, что, сидя совсем рядом, приходилось кричать.

– Ты замечательный брат, – крикнула Изабелла и наклонилась поцеловать Шона. – Не поучаешь!

– Это твоя жизнь, Белла, малышка, наслаждайся ею – и позови меня, если кто-нибудь попытается тебя остановить.

Она сидела у Лотара на колене, уткнувшись носом ему в шею. Партнерша Шона свалилась, и он уложил ее на скамью, головой к себе на колени; Шон с Лотаром сидели плечом к плечу и серьезно разговаривали. Музыка заглушала голоса, так что уже в нескольких футах от них никто ничего не мог расслышать.

– Вы знаете, что на вас до сих пор существует большое полицейское досье? – спросил Лотар.

– Меня это нисколько не удивляет, – признался Шон.

– И все равно готовы рискнуть? – улыбнулся Лотар. – Мне нравится ваша выдержка.

– Судя по тому, что я знаю и вижу, я бы сказал, что у вас нервы тоже крепкие, – улыбнулся ему Шон.

– Я могу сделать так, что ваше досье исчезнет, – предложил Лотар.

– Несомненно, в ответ на небольшую услугу там и тут?

– Естественно, – согласился Лотар. – Даром вы ничего не получите.

– А вы получите только комок навоза в облаке мух, – рассмеялся Шон и снова наполнил бокалы. – Чего вы от меня хотите?

– Если вы станете агентом разведки Бюро государственной безопасности – нашим человеком в Родезии, – мы забудем о ваших мелких неладах с законом.

– Почему бы нет? – сразу согласился Шон. – Это забавно, а опасность – половина наслаждения жизнью.

– Вы стали такие скучные, – воскликнула Изабелла и погладила Лотара по щеке. – Потанцуй со мной.

Партнерша Шона неуверенно села и сказала:

– Меня сейчас вырвет.

– ЧП, – объявил Шон. Он поставил девушку на ноги и повел в сторону крошечного женского туалета.

Здесь у единственной раковины суетились две женщины; увидев Шона, они с напускной скромностью завизжали.

– Дамы, не обращайте на нас внимания.

Шон протолкнул свою партнершу в кабинку и нацелил ее на унитаз. Она шумно выплеснула содержимое желудка, выпрямилась и потрясенно улыбнулась. Шон нежно вытер ей рот влажной туалетной бумагой.

– Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше.

– Хорошо, давай пойдем куда-нибудь потрахаемся.

– Ладно, – сказала она, чудесным образом приходя в себя. – Этого я и ждала весь вечер.

Шон остановился в заполненном посетителями помещении возле Лотара и Изабеллы.

– Мы смываемся: только что поступило предложение, если вы простите мой выбор выражений.

– Завтра позвоню вам в Вельтевреден, – сказал Лотар. – Договоримся о деталях.

– Не звоните слишком рано, – посоветовал Шон и улыбнулся сестре. – Пока, кролик Белла.

– Ради Бога, не говори «Веди себя хорошо!» – умоляла Изабелла.