Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы) - Олег Мороз

И еще вопрос: что было бы, если б силовые структуры, включая армию, так и остались пассивными, каким они были в течение первых часов после начала вооруженного мятежа? Гайдар считал: если к утру 4 октября эта пассивность сохранится, единственным выходом из положения будет — раздать оружие дружинникам и действовать своими силами. Оружие предполагалось взять со складов гражданской обороны — около восьми вечера 3 октября Гайдар дал поручение председателю Комитета по чрезвычайным ситуациям Сергею Шойгу срочно подготовить к выдаче тысячу автоматов с боекомплектом.

Чем могла закончиться схватка пропрезидентских дружинников с белодомовскими боевиками, — одному Богу известно.

В 4 утра Ельцин встретился в Кремле с командирами подразделений групп «Альфа» и «Вымпел». Как верховный главнокомандующий, сказал президент, он приказывает взять «этот Белый дом».

После того как Ельцин ушел, офицеры «Альфы» и «Вымпела» заявили своему непосредственному шефу — начальнику Главного управления охраны генералу Барсукову, что приказ выполнять не будут. При этом сослались на его антиконституционность и потребовали предоставить им заключение Конституционного Суда, которое санкционировало бы их действия.

Как относиться к такому поведению офицеров спецназа? Тут можно по-всякому подходить: с одной стороны, с другой стороны, с третьей стороны… С одной стороны, приказ начальника — закон для подчиненных. Попробовали бы они во времена великого вождя всех народов, даже и не в период боевых действий, ослушаться. Разговор был бы короткий: к стенке! С другой стороны, сейчас вроде бы время другое, более нормальное. Их назначение — борьба с террористами, а не с законно избранными депутатами (какими бы они ни были). В конце концов, два года назад, в августе 1991-го, они ведь тоже отказались арестовывать Ельцина, штурмовать Белый дом. Ситуация тогда была зеркальная. Короче, политика не их дело, они вне политики. Наконец, с третьей стороны… Офицер — он ведь тоже гражданин. А потому и от него можно потребовать более глубокого понимания происходящего, нежели понимание простого обывателя, — на чьей все-таки стороне высшая правота. «Они просто дерутся за власть!» — это для людей недалеких. Дерутся-то дерутся, но не совсем одинаковые у них мотивы. Одни тянут вперед, другие — назад. При этом ситуация критическая. Еще немного, и все может полететь в тартарары. И, может быть, как раз тебя, твоих усилий недостает, чтобы предотвратить катастрофу. Так в чем твой долг — остаться в стороне — дескать, не мое это дело?

Конечно, мне могут сказать: ты слишком многого хочешь от военных, — чтоб все они это понимали. Ну да, разумеется, подобные требования к людям в погонах, пожалуй, чрезмерны, хотя история, в том числе и российская, знает много примеров, когда военные задумывались над такими вопросами. И принимали правильное решение.

…В конце концов, после долгих увещеваний Барсукова «Альфа» и «Вымпел» согласились подойти к Белому дому на БТРах, чтобы оценить обстановку и действовать в соответствии с ней.

Замысел Барсукова, видимо, был прост: оказавшись в непосредственной близости от места событий, спецназовцы сами собой в них втянутся, так что их и уговаривать больше будет не надо.

В половине пятого утра войска и милиция в сопровождении бронетехники начали перемещаться в сторону Белого дома. В 7-25 на площадь Свободной России (позади Белого дома), разрушив баррикады, прорвались пять БМП. Около восьми часов БМП и БТРы открыли огонь по окнам Дома Советов. В 8-36 десантники под прикрытием бронетехники начали приближаться к зданию.

Согласно справке Оперативного штаба по руководству воинскими формированиями и другими силами, предназначенными для обеспечения чрезвычайного положения в Москве, в 8-30 мятежникам было предложено сдать оружие. Разоружилась лишь незначительная группа. Остальные, говорится в справке, продолжали активное сопротивление с использованием автоматического оружия и снайперских винтовок. Сторонники ВС, находящиеся за пределами оцепления (оно было восстановлено), то и дело предпринимали попытки преодолеть его, прорваться к Белому дому, однако теперь эти попытки уже не имели успеха.

А вот как описывает начало штурма Иван Иванов. Штурм начался где-то в 6-30 — 6-40. По свидетельству очевидцев, со стороны Краснопресненской набережной к внутреннему кольцу оцепления вышли 14 БТРов Таманской дивизии и расположились на набережной правее парадной лестницы. Открыли стрельбу из крупнокалиберных пулеметов. Одновременно снайперы начали обстрел лестничных пролетов и помещений Белого дома. Со стороны посольства США и стадиона началась высадка солдат «с брони». Солдаты, прячась за естественными укрытиями, открыли огонь по Белому дому из автоматов. Плотность огня постепенно нарастала.

По утверждению оборонявшихся, первыми же очередями БТРов были убиты около сорока «баррикадников».

Итак, штурм Белого дома начался где-то в 6-30 — 6-40 (некоторые говорят — в 6-45). А в 9-00 с Новоарбатского моста и с набережной Тараса Шевченко по зданию открыли огонь танки Таманской дивизии.

Захаров, как мы помним, советовал подтянуть в район Белого дома десять танков. На деле стрельбу вели восемь: четыре с моста и четыре — с набережной на противоположном от Дома Советов берегу Москвы-реки. Еще два танка стояли несколько поодаль от стрелявших, в резерве. Поскольку многие танкисты, как и доложил Ельцину начальник Генштаба, были на картошке, экипажи оказались сборные, да и вообще недоукомпектованные: всего по два человека — командир и механик-водитель, причем некоторые даже не из штата дивизии, «прикомандированные». Один из танкистов, в ту пору лейтенант, только что из училища, позже рассказывал в «Московских новостях»:

— 3 октября в 21–00 я получил назначение командиром разведроты, танк Т-72, механика-водителя, маршрутный лист… Подписал ведомость выдачи боеприпасов и получил приказ: подавить огневые точки… (позже, когда танки уже были на марше, этот приказ по радио был уточнен — «подавить огневые точки в Белом доме». — О.М.)… Когда выехали на Калининский (точнее, уже Новоарбатский. — О.М.) мост, оказалось, что людей на мосту нет, а из пулеметов шпарят с верхних этажей БД. Танк имеет одно ограничение: не может задрать пушку высоко. Потому что казенник упирается. А пулеметы били даже из «стакана» на крыше БД, ну и из окон. И шпарят из пулеметов по кому? По пехоте. А кто у нас пехота? Пехота у нас — юные дзержинцы. Из дивизии имени товарища Дзержинского. Салабоны всякие. Сынки. Дети. Это меня больше всего завело: по нашим детям, козлы всякие, за свои долбаные идеи… Поэтому — по пятому осколочным — огонь! По шестому — огонь!