Мемуары - Эмма Герштейн

В начале июня 1945 года я получила от Анны Андреевны открытку. Она поздравляла меня с Победой, и, как всегда, затрагивала на сжатом пространстве много тем. Между прочим писала: «Живу очень пустынно, вижу мало людей». Она предполагала вскоре увидеться со мной в Москве. «Ардовы зовут меня на дачу», – объясняла она. Но Анна Андреевна не приехала. Видимо, ждала демобилизации сына, который ушел добровольцем на фронт из Туруханска и дошел до Берлина.

2 августа 1945 г. Анна Андреевна писала Н. А. Ольшевской:

«Дорогая Нина Антоновна, мне очень стыдно, что я не откликнулась на Вашу чудесную телеграмму[226] и до сих пор не поблагодарила Вас и Виктора Ефимовича за Вашу неизменную доброту и дружескую заботу обо мне.

Право, я всего этого не стою.

Часто и нежно вспоминаю Вас обоих. Будьте здоровы и счастливы. Целую Ваших мальчиков. Напишите два слова. Ваша Ахматова».

Она приехала в Москву только весной 1946 г. Это было время ее публичных выступлений, проходивших даже не с успехом, а с триумфом. Она привезла с собой «Поэму без героя» и подарила на "Ордынку" один машинописный экземпляр с надписью: «Дому Ардовых. 27 апреля 1946. Москва. Анна Ахматова». Она беспрестанно рассказывала о Леве, который, вернувшись осенью в Ленинград, жил вместе с ней. Появилась у нее и еще одна тема. Это – встреча с человеком, который на много лет занял большое место в ее лирике. Началось это с цикла «Cinque» (то есть пять стихотворений). Этот цикл Анна Андреевна отдельно подарила Нине Антоновне с такой надписью: «Дарю Н. А. О. на память о многих ночных беседах. А. 27 апреля 1946. Москва».

– Какая же связь этих стихов с вашими ночными беседами? – спрашиваю я Нину Антоновну, хотя это было уже ясно.

Нина Антоновна:

– Это было так. Она протянула мне переписанные ее рукой стихи и ни слова не сказала. Я прочла. Потом она прочла их мне, я была потрясена. И она сделала эту надпись. Впоследствии она говорила: «Я Вам "Чинкве" подарила, но это еще не то. Я о вас напишу, обязательно напишу»[227].

Я ей все о себе рассказала в эти ночные часы. О своем прежнем замужестве, о семейной жизни с Ардовым. Анна Андреевна выслушала все это и сказала: «Да, да». И больше мы никогда об этом не говорили. Как она умела войти во всякую чужую жизнь и все понять!

– А вы ходили с ней на ее выступления в этот ее приезд?

Да. Когда она выступала в Колонном зале Дома союзов, из публики ее просили прочесть из «Четок» и «Белой стаи» и выкрикивали названия самых знаменитых стихотворений. Она делала перед собой отрицательный жест рукой, морщилась и чуть лукаво улыбалась.

– А «Поэму без героя» вы сразу полюбили?

Мне было дорого, что она ее привезла. Я, как и все ее стихи, ощущала ее всем сердцем. Но воспринимала как воспоминание о прошлом.

– А о «Реквиеме» вы слышали как о поэме?

– О таком названии раньше ничего не слышала. Знала только отдельные стихотворения, так же как, например, «С Новым годом, с новым горем». Часто Анна Андреевна, читая, помахивала рукой – это плохо еще.

Очевидно, вскоре после возвращения в Ленинград Анна Андреевна послала Нине Антоновне записку с «новой строфой» для «Поэмы без героя». Это двенадцать строк, начинающихся стихом: «Звук шагов, тех, которых нету…», но с небольшим разночтением по сравнению с окончательным текстом. Вместо последних трех строк: «Гость из будущего! – Неужели/Он придет ко мне в самом деле,/Повернув налево с моста?» – написано: «Гость из будущего! – неужели/Не пройдет и четыре недели – /Мне подарит его темнота?» Далее следует приписка: «Нина, очень Вас люблю и скучаю без Вас. Телеграфируйте, как Ваше здоровье и планы на лето. Целую Вас и детей. Привет Ардову. Ваша Анна. Спасибо за все».

– Нина, а как вы относитесь к этим постоянным добавкам переделкам «Поэмы без героя»? Я считаю, что они испортили первоначальную редакцию.

Нина:

– Последние строфы, сделанные уже в поздние годы, я не люблю. Может быть, как отдельные стихотворения они и хороши, но в «Поэме» они, по-моему, чужеродный элемент.

Тут уместно будет привести рассказ Татьяны Семеновны Айзенман, хотя в нем говорится о более позднем времени, но он характеризует отношение Нины Антоновны к «Поэме без героя» (привожу его в моей записи):

«В Комарове, в сумерки, сидели на крыльце – Анна Андреевна, Нина, Н. И. Ильина, я и еще кто-то. Это было в тот день, когда из Дома творчества приходила Маруся Петровых и был еще брат Нины, Толя. Все было очень хорошо; мы с Марусей ходили в продовольственный ларек, купили что-то, был импровизированный ужин. И Анна Андреевна была очень довольна. "Как хорошо, что мы без взрослых", – приговаривала она, имея в виду своих ленинградских домочадцев.

Анна Андреевна сказала: «Я хочу, чтобы Нина прочла вам поэму. Нина читает "Поэму без героя" лучше всех». А Нина говорит Анне Андреевне: «Я при вас не могу, я стесняюсь». – «Ну, хорошо, я уйду»,– и она вошла в дом. Мы остались на ступеньках, а Нина своим хрипловатым прокуренным голосом читала, действительно очень хорошо, вдохновенно, "Ты в Россию пришла ниоткуда" и другие куски».

Но вернемся к 1946 году. Август. Рассказывает Нина:

– Я была с мальчиками в Коктебеле. И все шлю Виктору письма и телеграммы. Спрашиваю, как Анна Андреевна, приехала ли она уже в Москву или собирается! Получаю от него телеграмму: «Дура, читай газеты». И я прочла постановление (о журналах «Звезда» и «Ленинград», о Зощенко и Ахматовой). Немедленно стала собираться домой. Было трудно сразу достать билеты, с детьми… Приехала, стала пытаться пробраться в Ленинград (тогда еще были пропуска). Прошло еще несколько дней, пока я приехала к ней. Пробыла у Анны Андреевны три дня и привезла ее к нам в Москву. И когда мы шли по Климентовскому переулку, встречали писателей, они переходили на другую сторону.

Сурков мне говорил: «Как я вам благодарен, что вы ее привезли к себе».

А потом приехал из экспедиции Лева, и они вместе уехали в Ленинград.

Только 19 февраля 1947 года приходит посланная с оказией записка от Анны Андреевны:

«Моя Нина, как давно я ничего не знаю о Вас. Это очень скучно. Я долго и тяжело болела осенью, потом встала, как ни в чем не бывало, теперь опять хвораю. Занимаюсь Пушкиным – «Маленькими трагедиями» и «Повестями Белкина».

Целую Вас – привет Вашему милому дому.

Ваша Ахматова».

Замечательно, что в первые же месяцы после августовского постановления, подвергшего ее остракизму, Ахматова написала свою лучшую исследовательскую работу «"Каменный гость" Пушкина». Набело переписанная ее рукой статья датирована 20 апреля 1947 г. Вероятно, к тому же времени относится пока не найденная, может быть незаконченная, статья о другой «Маленькой трагедии» Пушкина – «Моцарте и Сальери». Что касается «Повестей Белкина», Ахматова вернулась к ним лишь через десять лет, когда наконец была напечатана ее работа о «Каменном госте». Вслед за этим Анна Андреевна немедленно захотела сделать к ней ряд добавлений, среди них – ее уникальные наблюдения над психологией творчества Пушкина на материале «Повестей Белкина». Эти дополнения опубликованы посмертно.