Трон сломленных богов - Эмбер Николь

дать ему удариться о землю. Нужно было идти дальше, но когда я попыталась его поднять, он стиснул зубы, сдерживая крик боли. Я остановилась, боясь сдвинуть его с места, мои глаза метались в тщетных поисках безопасного места. Кого я обманываю? Безопасных мест больше не было.

Его волосы стали на несколько тонов светлее, словно выплеснувшаяся из него сила отняла у него все соки. Он был весь искалечен, кожа вокруг глаз и рта потрескалась, нос сломан. Его форменная одежда насквозь пропиталась кровью, и у меня сжалось сердце – мой бедный мальчик.

Самкиэль положил голову мне на плечо, и у меня вырвался всхлип.

– Ты такая теплая, а мне так холодно.

Его голос был таким же надтреснутым, как кожа вокруг его глаз.

– Боги не мерзнут.

Я услышала свой прерывистый, задыхающийся голос, словно часть моего сердца распахнулась настежь. Я не знала, что делать и как его вылечить. Самкиэль был целителем, не я. Я была воплощением разрушения и смерти. Его обычно золотистая кожа приобрела тот проклятый серый оттенок, который я видела во сне.

– Мерзнут, – он тяжело вздохнул, – когда умирают.

Звук, сорвавшийся с моих губ, был почти первобытным. Крик страха, боли и горя, который узнает и поймет любое живое существо.

– Не говори так. Никогда так не говори. Что они с тобой сделали? Дай мне взглянуть. Я помогу.

Я держала его одной рукой, а другой рыскала по его телу. Я разорвала промокшую одежду, обнажив его торс. Из моей груди вырвались глухие рыдания. Ужасная, рваная рана рассекала его живот – она была глубокой, смертельной и все еще кровоточила. Вокруг нее расползались темные, похожие на паутину вены, кожа потрескалась и высохла. Почему он не исцелялся?

Я провела рукой над раной и призвала свою силу. Края раны покрылись волдырями, но кровотечение продолжалось.

Самкиэль дернулся и стиснул зубы так сильно, что из его рта потекла кровь. Я опустила руку.

– Прости. Прости. Прости меня. Черт. Почему это не работает?

Я нервно убрала за уши волосы, размазывая по лицу кровь. Отчаявшись, я огляделась в поисках помощи, заранее зная, что ее нет.

– Все нормально.

– Ты можешь себя исцелить? Использовать ту силу, которая у тебя осталась?

Он слабо покачал головой:

– У меня не осталось сил.

– Что это значит?

Он не ответил, закрыв глаза.

– Самкиэль, – воскликнула я, тряся его за плечи, – что это значит?

Его грудь медленно и слабо вздымалась.

– То, что от меня осталось… – Он остановился. – Отец привязал мою силу к королевствам. Всю мою жизненную силу. Поэтому я стал таким слабым после того, как миры открылись.

Ярость захлестнула меня, чистая и ослепляющая. Я бы разорвала Унира на куски, если бы он был еще жив. Мои ногти превратились в когти. Я их ненавидела. Я ненавидела их всех. Эгоистичные, самодовольные боги. Как он мог сделать такое со своим сыном?

– Тебе нужно уходить. Нисмера придет за тобой. Они все придут.

– Нет, я не оставлю тебя. Я больше никогда тебя не оставлю, ясно? Я обещала.

Он кивнул и повернулся ко мне, пытаясь приблизиться.

– Я чувствую их. Царства открываются. Их очень много. Очень.

– Хорошо, тогда мы справимся с этим вместе. Просто скажи мне, как тебе помочь. Пожалуйста.

Я притянула его ближе, дрожь страха пробежала по мне с каждым тяжелым вздохом. Если бы я только могла вложить в него свое тепло и жизнь.

– Ты весь мой мир. – Он посмотрел на меня, и мое сердце разбилось. Его некогда яркие глаза потемнели. – Я не переставал думать о тебе с тех пор, как тебя встретил. Находясь с тобой, я наконец почувствовал то, чего желал и искал целую вечность. Ты пробудила меня и дала мне причину жить. Ты заставила меня почувствовать, что меня достаточно. С тобой я никогда был Губителем Мира. Я не чувствовал себя ничтожным. Ты то, что я искал всю свою жизнь. Ты, Дианна, завоевала мое сердце задолго до того, как я коснулся твоего.

– Самми.

Я не могла сдержать слез. Моя грудь тяжело вздымалась, и я попыталась еще раз прижечь его рану. Он зашипел от боли и схватил меня за руку, чтобы остановить.

– Я столько раз жалел, что сбежал после того, как погиб мой мир. Возможно, тогда я бы услышал твой зов. Возможно, я нашел бы тебя и Габби. Тогда я бы тоже тебя любил.

Любовь.

Любовь.

Это слово. Это проклятое слово.

Мое сердце разбилось, моя душа разлетелась на миллион кусочков, и каждый осколок принадлежал ему. Я опустила голову, прижавшись к нему лбом. Сосредоточившись, я пыталась влить свою силу в него и остановить то, что так неумолимо приближалось. Слезы затуманили мое зрение, обжигали щеки и градом падали на пол.

– У тебя ужасный вкус на женщин, – выдавила я сквозь рыдания.

Его тело задрожало, и с его губ сорвался влажный булькающий звук – словно он пытался засмеяться, даже находясь на грани смерти. Одно движение, один звук, а затем полная тишина. Самкиэль прижался ко мне, его рука упала с моей руки, и мир замер.

Мои кошмары сбывались. Самкиэль носил ту же одежду – теперь я знала, что это форма Совета. Его лицо, о боги. Весь цвет исчез с его кожи. Я его потеряла.

Нет, я не могла.

Если бы я остановила кровотечение, я бы смогла… Я пошевелила руками, используя свою силу, чтобы снова попытаться прижечь рану. На этот раз Самкиэль не вздрогнул и не пошевелился. Отстранившись, я увидела, что рана больше не кровоточит, но не потому, что я его исцелила.

Я свернулась над ним и положила голову ему на грудь, прислушиваясь к биению сердца, но не услышала ничего, кроме собственного пульса. Я прижала его ближе, держа одну руку под ним, а другой обхватив его лицо.

– Самкиэль.

Я похлопала его по щеке. Ему было холодно. Ему было очень холодно.

– Самкиэль.

Я снова ударила его по щеке.

– Самкиэль.

Слезинка упала, оставив мокрый след на его щеке и скользнув прочь.

– Самми, – прошептала я, мой голос надломился.

Мир перестал трястись. Теперь, когда он ушел, все царства окончательно открылись.

– Это не сработает.

Моя голова резко вскинулась, и я уставилась на Роккаррема. Его силуэт замерцал, прежде чем снова обрести ясные очертания. Я ахнула, когда он скатился по стене. Половина его тела отсутствовала, ее заменяло нечеткое облако. Нисмера не промахнулась. Роккаррем улыбнулся, большая часть его лица представляла собой массу черного дыма.

– Я хотел отплатить Униру за мою защиту. Я сделал все, что в моих силах,