Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства - Джим Батчер

стремился ему помочь. Никто не станет стараться для него.

Если только не вмешаюсь я.

Он был отцом. Ради его детей я хотел узнать правду.

Я посмотрел на часы и вышел следом за другими присяжными. Завтра в девять утра. У меня оставалось всего шестнадцать часов на то, что получается у чародеев лучше всего.

Я ушел и начал совать нос не в свои дела.

* * *

– Ну что? – спросил я у крупного волка после того, как мы с ним порыскали в переулке. Он бросил на меня раздраженный взгляд, опустился на задние лапы, через несколько секунд засветился и превратился в Уилла Бордена, голого, сидевшего на грязном бетоне.

– Гарри, ты мне совсем не помогаешь.

– Так ты нашел что-нибудь или нет? – спросил я.

– Это не так просто, как кажется, – ответил он. – Слушай, дружище, когда я становлюсь волком, у меня появляется волчье обоняние, но не волчий мозг. Я учился распознавать сигналы, которые подает мне мозг, но это, черт побери, сложно. Я занимаюсь этим с самого начала своей карьеры и могу идти по горячим следам, но ты просишь меня проанализировать все, что есть в воздухе. А я даже не знаю, способны ли на это настоящие волки.

Я обвел взглядом переулок, в котором Лютер до смерти забил Блэка кеглей. С момента убийства прошел почти год. Ничто не говорило о том, что в этом месте убили человека, а пятна крови давно уже выцвели, и их было не отличить от остальной грязи. Мы углубились в переулок. Для пролетавших по улице машин это был лишь узкий прямоугольный отрезок, который они преодолевали за секунду. И никто не мог нас увидеть.

– Ага, в любом случае шансов было мало.

– Попытаешься наколдовать немного информации?

– Спустя столько времени ничего не осталось, – сказал я. – Слишком много дождей, слишком много солнца. Даже Молли вряд ли обнаружила бы что-нибудь.

– Что же мы тогда будем делать?

– Обрастай опять шерстью. Придется тут задержаться.

– Зачем? – нахмурился он.

– Думаю, девочка может прийти сюда в ближайшие несколько часов.

– Зачем?

Я пожал плечами:

– Предположим, что Лютер сказал правду.

– Хорошо.

– Тот парень схватил девочку и затащил ее в этот переулок. Лютер набросился на него сзади, но его толкнули к стене. Он вступил в яростную драку с Блэком и забил его насмерть кеглей для боулинга. Какой из всего этого можно сделать вывод?

– Блэк сильнее и выносливее нормального человека, – ответил Уилл. – Какое-то сверхъестественное существо.

Я кивнул:

– Хищник. Возможно, вурдалак.

– Угу. И что?

– Значит, в центре города разгуливает хищник, так? Они не станут в открытую хватать маленьких девочек на улице, это могут заметить.

– Кто-нибудь вроде Лютера.

– Вроде Лютера. Но этот парень все равно поступил именно так. Не напал на бродяжку, спавшую в заброшенном здании, или на наркомана, пришедшего в темный переулок за дозой, или на проститутку – это обычные жертвы таких хищников. Он выбрал более рискованный вариант. Для этого нужно было исключить все случайные факторы.

– Ты считаешь, что он выслеживал ее?

Я кивнул:

– Следил, выяснил ее маршрут, ждал.

Уилл прищурился и окинул взглядом переулок:

– Почему ты так решил?

– Именно так поступили бы представители Зимнего двора, – сказал я. – И я сам, если бы нужно было похитить кого-нибудь в оживленной части города.

– Ладно, Гарри, я не стану говорить, что это мерзко и все такое.

Я ухмыльнулся:

– Уилл, между волками и овчарками не такая уж большая разница. Ты должен об этом знать.

Он кивнул:

– Значит, подождем и посмотрим, ходит ли она по-прежнему мимо этого места.

– Думаю, если это так, она старается пройти мимо переулка как можно быстрее. К тому же она будет нервничать, и это выделит ее из толпы.

– А знаешь, кому еще трудно смешаться с толпой на улицах Чикаго? Волку!

– Я подумал об этом, – возразил я и вытащил из большого кармана своего плаща свернутую в рулон ткань.

– Ты шутишь? – удивился Уилл.

Я улыбнулся.

– Что у тебя в чехле для гитары? – стал допытываться он.

Я улыбнулся еще шире.

* * *

Несколько минут спустя я сидел на тротуаре, прислонившись спиной к стене здания, со старой, купленной с рук гитарой на коленях. Передо мной стоял раскрытый чехол, в котором лежала горстка мелочи и рядом – одна помятая долларовая купюра. Уилл в жилете собаки-поводыря расположился рядом, положив морду на передние лапы, и тихо заворчал.

– Все будет хорошо, мальчик.

Уилл прищурился.

– Просто держи нос по ветру, – сказал я и начал играть.

Для начала я исполнил Hurt в версии Джонни Кэша – мелодия довольно простая, и я даже спел под нее. Пою я не очень, зато умею попадать в ноты и держать ритм, так что получилось более-менее сносно. Затем была Behind Blue Eyes – эта песня далась мне труднее, и Only Happy When It Rains. После чего я сыграл Behind Blue Eyes и полностью запорол Stairway to Heaven.

Вечером в будний день пешеходов на этой улице было немного, прохладная мартовская погода не располагала к прогулкам. Никто из проходивших мимо не обращал на меня особого внимания, и за первый час я заработал два с половиной доллара мелочью. Проехала патрульная машина, коп бросил на меня презрительный взгляд, но не остановился и не задержал. Возможно, у него были другие дела.

Небо начало сереть, я повторил свой ограниченный репертуар то ли в пятый, то ли в шестой раз и подумал, не бросить ли эту затею. Девочка, даже если она все еще ходит тем же маршрутом, вряд ли станет разгуливать по городу с наступлением темноты.

Я пел «Ты получишь послание, когда мне уже будет не нужно», как вдруг Уилл поднял голову, и его глаза сосредоточенно заблестели. Я проследил за взглядом напарника и заметил девочку подходящего возраста, которая вышла из автобуса. Она направилась по противоположной стороне улицы к железнодорожной станции, находившейся в квартале от этого места.

– Ну вот, – сказал я. – Ребенок, который ежедневно ходит по Чикаго одним и тем же маршрутом, подвергается нападению. Девочка, судя по всему, пользуется общественным транспортом со строгим расписанием. Это делает ее очень предсказуемой. Идеальная мишень для хищника.

Уилл тихо зарычал.

– Ага, я считаю себя умным, – сказал я ему. – Ты учуял ее запах?

Уилл толкнул меня плечом и снова зарычал.

Я нахмурился, огляделся и наконец заметил довольно крупного мужчину грубой наружности, который выскочил из автобуса за секунду до того, как тот закрыл двери и поехал к следующей остановке. Мужчина пошел по тротуару вслед за девочкой. Нельзя было сказать, что он следил за ней с маниакальной одержимостью,