Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер - Дуглас Боттинг

Квентину удалось увидеть настоящую любовную оргию ай-ай. Экспеди­ция разбила лагерь неподалеку от Антанамбаобе. Первого ай-ай, Верити, им подарил старинный друг Джеральда, профессор Альбиньяк, основатель заповедника «Человек и биосфера», в окрестностях которого и работали путешественники. Вот что писал Джеральд об ай-ай:

«В сгущающихся сумерках он спустился ко мне по ветвям. Его круглые гипнотические глаза сверкали, похожие на ложки уши поворачивались во все стороны независимо друг от друга, словно радары, белые усы топорщи­лись и шевелились, как сенсоры. Его черные руки с тонкими, изысканны­ми пальцами — из которых третий был еще более длинным, — элегантно цеплялись за ветки, пока он спускался — ну точно пианист-виртуоз, иг­рающий Шопена. Казалось, что перед вами ведъмин черный кот или ино­планетный пришелец. Если бы поблизости оказалась летающая тарелка с Марса, вы бы сразу решили, что это существо только что спустилось с нее. Это был кэрролловский Бармаглот, оживший и каким-то чудом вылез­ший из густого леса.

Он спустился ко мне на плечо, заглянул в лицо своими огромными, гипнотическими глазами, пробежал пальцами по моей бороде и волосам с такой легкостью, словно профессиональный парикмахер. На его нижней челюсти я заметил огромные, похожие на резцы, зубы. Зубы становились все крупнее, и я решил сохранять спокойствие. Зверек издал короткое вор­чание и спустился ко мне на колени. Особенно его заинтересовала моя трость. Его черные пальчики бегали по трости, словно она была флейтой. Потом он наклонился и с устрашающей аккуратностью чуть было не пере­кусил мою трость пополам своими громадными зубами. К его огорчению, в трости не оказалось никаких личинок, поэтому он решил вернуться на мое плечо. И снова ай-ай принялся перебирать мне бороду и волосы. Ощуще­ние при этом было такое, словно волос моих касается легкий ветерок.

Но вот он, к моему беспокойству, обнаружил мое ухо. «Ага, — сказал он себе, — здесь наверняка скрывается самая крупная и вкусная личинка!» Он изучал мое ухо, как гурман наслаждается изучением меню, а потом очень осторожно запустил в него свой длинный палец. Я приготовился к глухоте: привет, Бетховен, сказал я себе, вот и я! К моему удивлению, я почти не чувствовал, как палец ай-ай исследует мое ухо в поисках таинст­венных деликатесов. Не обнаружив в ухе ничего вкусного и ароматного, зверек недовольно фыркнул и исчез в ветвях.

Так я впервые увидел ай-ай. Я понял, что это самое невероятное жи­вотное, с которым мне посчастливилось встретиться. Животное это нужда­лось в помощи, и мы должны были ему помочь…»

Экспедиция обратилась за советом к местному предсказателю. Он сооб­щил путешественникам, что их ждет удача — «только в том случае, если ваши побудительные мотивы искренни». Началась охота на ай-ай. Видео­запись Верити была показана местным школьникам, чтобы пробудить в них интерес. Но через пять недель съемочная группа должна была уезжать, звукооператор свалился со злокачественной малярией, заражением крови и гепатитом, бюджет был исчерпан, расписание съемок пошло ко всем чер­тям, а единственным ай-ай оставалась все та же Верити. По иронии судь­бы, стоило лишь экспедиции покинуть лагерь, как на следующий же день местные фермеры принесли самку ай-ай с детенышем, а помощники пой­мали еще одного детеныша и взрослого самца. К тому моменту когда экспе­диция Даррелла покидала Мадагаскар, у них было шесть ай-ай, как и планировалось. Зверьки были немедленно отправлены на Джерси самоле­том. Здесь они быстро адаптировались к новым условиям и стали размно­жаться. Это были единственные ай-ай в мире, содержащиеся в неволе, за исключением пары в Центре приматов Университета Дьюка в Северной Каролине.

Вернувшись в столицу, Дарреллы встретились с Эдвардом и Араминтой Уитли. Эдвард работал над репортажем о заграничных проектах Джерсий­ского Фонда, который впоследствии вошел в книгу «Армия Джеральда Даррелла». Эдварду показалось, что Джеральд находится в хорошей фор­ме. Даррелл с восторгом говорил о Мадагаскаре, где есть все, чем славится Франция (включая местное вино и виски), зато нет французов. Он с аппе­титом поглотил огромную тарелку лягушачьих лапок, причем, как он ут­верждал, эти лапки принадлежали экологически опасному для острова виду лягушек, непредусмотрительно завезенных из Индии и безжалостно уничтожающих местные виды.

Прибыв на озеро Алаотра, Джеральд почувствовал себя плохо. Он где-то подцепил дизентерию и теперь страдал от мучительных болей в животе и диареи. «Мне казалось, что кто-то оперирует мои нижние регионы при по­мощи тупой пилы», — писал он. Джеральд чувствовал себя так плохо, что задумался о смысле жизни: «Почему, спрашивал я себя, ты так с собой по­ступаешь? В твоем возрасте ты должен быть умнее и не вести себя, словно тебе все еще двадцать один. Почему ты не уйдешь на покой и не займешься гольфом, кеглями или резьбой по мылу? Почем ты истязаешь себя? Зачем ты женился на молодой девушке, которая подталкивает тебя к этим безум­ным действиям? Почему бы тебе просто не совершить самоубийство?»

Состояние Джеральда усугублялось бедственным положением озера Алаотра. Окрестные леса давно были вырублены, в результате чего стали разрушаться холмы. Почва сползала в озеро, берега превращались в топ­кие болота. Когда-то этот район славился посадками риса. Теперь Мадага­скар импортировал рис из-за границы. Район озера Алаотра в метафориче­ском смысле демонстрировал судьбу всего острова — стремительное само­убийство человечества, холокост остальных форм жизни, в том числе и кроткого лемура, среда обитания которого ограничилась узкой полоской тростника вокруг озера. А тростниковые заросли регулярно выжигались, чтобы устроить посадки риса. Было ясно, что, если не предпринять экс­тренных мер, кроткий лемур — размером с небольшого котенка, с зелено­вато-коричневым мехом, крупными золотистыми глазами и огромными ру­ками и ногами — очень скоро разделит судьбу двух видов местных птиц, которые незадолго до приезда экспедиции полностью вымерли.

Незадолго до Рождества на Алаотру к Дарреллам приехали Уитли. Не­смотря на состояние здоровья Джеральда, дела шли хорошо. Эдвард отме­тил, что способ охоты на кроткого лемура, предложенный Дарреллом, был очень простым. Они объезжали местные деревни и спрашивали, не хочет ли кто-нибудь из жителей продать им зверьков. Одного лемура удалось приобрести в первый же день, а через три дня были получены все требуе­мые десять особей, в том числе четыре детеныша, которых приходилось кормить молоком и протертыми бананами с помощью спринцовки. Живот­ных отправили в Тану, где за ними присматривал Джозеф Рандрианаво-­равелона, выпускник Джерсийского подготовительного центра. Затем са­молетом лемуров отослали на Джерси.