Дневники Фаулз - Джон Фаулз

Говоря европейским языком, это значило ощутить Примаверу. Сегодня, в пасхальный понедельник, опять пасмурно и холодно — и что за радость глядеть на эту крышу, такую унылую, такую привычную под ватно-серым небом! Само собой, увиденное было чудом, в высшей степени поэтичным, обещанием красоты, озаренным сиянием тех редкостных случаев, когда повседневность и время переливаются в искусство, рождая формы, к которым стремятся величайшие из творцов. Это и есть событие. И, что бы обо мне ни сказали наблюдатели (а мы всегда выносим оценки любым действиям третьих лиц), к делу это отношения не имеет.

Пережитое исполнило меня ощущением несказанного, лихорадочного счастья. Когда наши вернулись, я все еще был как на крыльях. Как хорошо, что у меня есть Э.: ведь когда ты одинок, такие переживания не могут не показаться подозрительными. В том, что испытывает одинокий человек, всегда есть оттенок онанизма. Владеть кем-то (в обоих смыслах слова) можно, лишь имея эмоционально стабильную сердцевину — и это, несомненно, сердцевина любви. Разумеется, я не склонен отрицать сексуальную подоплеку таких переживаний; но теперь для меня очевидно, что именно в силу того, что подобные озарения сексуальны по форме, нет необходимости прятать их от чужих глаз. В них нет ничего, чего следовало бы стыдиться. Утверждать обратное — то же, что считать достойным осуждения признание красоты определенных сторон религии (к примеру, обрядов, архитектуры храмов) человеком, не разделяющим церковных догм.

Селин «Путешествие на край ночи». Замечательная книга. Я ставлю ее в один ряд с «Условиями человеческого существования» Мальро и «Чумой» Камю. Сотни духовных детей у этой книги. Вся американская традиция — от «потерянного поколения» до битников. Романы Сартра. Острое, горькое бессилие; оно напоминает мне «Кандида» Вольтера. И Ларошфуко[681].

4 мая

«Коллекционера» перепечатали. Элиз отнесла рукопись агенту, Джеймсу Кинроссу из «Энтони шейл лимитед».

Перепечатка обошлась в двадцать один фунт.

Сейчас работаю над «Поездкой в Афины».

Стрижи.

В Бате[682]. Кажется, в этом году отдыхают буквально все; он стал частью Богатого нового мира. Отдыхать надо два раза в год.

После Лондона Ват приводит в ступор: великолепный тихий и медленный городок, кажущийся богатым и цивилизованным. Считать, что за пределами Лондона простирается лишь пустыня, — заблуждение. Истина заключается в том, что стиль жизни некоторых провинциальных городов, конечно же, ничуть не хуже лондонского. Разница лишь в том, что столица живет в ногу со временем. В Бате я все время ощущал, что жители чопорны и сдержанны, но это побочный эффект добротного провинциального стиля жизни. Все здесь несколько старомодно, враждебно по отношению к столице; все, так сказать, подчеркнуто «батское».

Мы прибыли на поезде — окунувшись в солнечный свет. Ни разу еще, когда я садился на поезд в Пэддингтоне, не бывало иначе. Я привык ожидать этого момента. Где-то за Редингом сразу выходит солнце.

В Лондон вернулись автобусом. Поездка довольно долгая, после Рединга противная. Лондон начинается в Слоу. И после Вата кажется перекошенным, черным, переполненным людьми. Чересчур плотным.

Пока мы были в Бате, я не раз говорил, что хотел бы там жить, однако он выбивает из колеи по двум причинам. Первая — климат: нам все время хотелось спать. Другая — культурная: город живет прошлым. Слишком много вялости и влажности; недостает холода, сухости, темноты.

Напоминает Экс-ан-Прованс: чудесное место, чтобы жить в отдалении от жизни.

14 мая

Элиз работает в Св. Г.

15 мая

Письмо от м-ра Кинросса.

«КОЛЛЕКЦИОНЕР»

Уважаемый мистер Фаулз!

Благодарю Вас за возможность ознакомиться с Вашим романом.

Я считаю его многообещающим — в том смысле, что он может вызвать сильные ощущения у читателей, и поздравляю Вас с тем мастерством, с каким Вам удалось охарактеризовать персонажей на протяжении первой его части.

Не могу сказать, что меня вполне удовлетворяет его композиция: книга слишком отчетливо распадается на две взаимосвязанные, но совершенно различные точки зрения. Мне кажется, столь отчетливое разделение скорее отвлекает читателя от романного замысла как целого, в то же время постоянно удерживая в напряженном ожидании. Но и при этом Вы написали многообещающее произведение, заслуживающее несомненных похвал.

Есть ли у Вас возможность навестить меня? Я был бы весьма признателен, если бы мы могли встретиться и коротко переговорить, прежде чем я разошлю текст издательствам.

Если Вы профессиональный романист, я, возможно, предложил бы Вам внести некоторые коррективы, с тем чтобы переживания обоих персонажей предстали в перекрестно-монтажном виде; не исключаю и большего: преобразовать вторую часть Вашей книги в новую первую. В то же время я вполне сознаю, что перспектива подобной масштабной переделки может не вызвать у Вас одобрения; в любом случае никогда не знаешь, не принесут ли подобные изменения задним числом разрушительных для авторского замысла результатов.

Как бы то ни было, прошу Вас приехать ко мне, буду очень рад с Вами познакомиться.

Искренне Ваш,

Джеймс Кинросс,

директор и литературный агент[683]

18 мая

Отправился повидаться с м-ром Кинроссом в его просторном офисе с большими светлыми окнами в мансарде дома на Графтон-стрит. Встреча чем-то напоминала сеанс психотерапии: так много комплиментов, что я не в силах был сдержать улыбки от удовольствия, — сознавая всю нелепость происходящего. Кинросс — эдакий либерал-тяжеловес, добродушный слон или морской лев, вышедший из стен Итона. Невозможно понять, что скрывается за всем его многословием, похвалами, уклончивостью: проницательность или бездонное пустозвонство. Честно говоря, не знаю. Возможно, первое. Мне он очень понравился. Понравилось, когда он сказал:

— Стивен Спендер. Не выношу этого сукина сына.

За самодовольство, я думаю.

Бульвер-Литтон[684] «Пелэм» (1828). Ужасно плохой плутовской роман, полный неправдоподобных поворотов, скользких обобщений, французской болезни и всего того, что гниет в мусорном баке литературы. И все-таки продолжаешь его читать. В нем есть жизнь, быстрый и упругий повествовательный ритм. Его, как и не очень хорошие американские фильмы, выручает скорость. Как и роман Эмиса. Кингсли Эмис — Бульвер-Литтон нашего времени.

21 мая

Уважаемый мистер Фаулз!

Весьма признателен за Ваше письмо от 20 мая.