Слесарь. Трилогия (СИ) - Белов Иннокентий

Побитые мужики поправились, и так же замирали под моим взглядом, ожидая разрешения пройти мимо. Раскаяние на их немудреных лицах было довольно искренним, ну, или выглядело таковым.

Дверь в доме я держал постоянно закрытой, приучил к этому и девку, еду заставлял пробовать саму Изауру, перед каждой трапезой, воду сам набирал в кувшин на роднике, правда, несла ее моя наложница передо мной.

Но, понимая, что один только кнут – временно эффективная мера принуждения, использовал и пряник. На второй день, обстучав предварительно на подходящем камне обухом топорика один серебряный дан и превратив его просто в лепешку серебра, я вручил его девке, заодно узнав и слово «серебро» по‑местному. Судя по старанию, с которым предалась Изаура очередному уроку, такой жест с моей стороны окончательно растопил ее немудреное сердечко.

Я выдал ей еще по такой лепешке на четвертый вечер и на утро шестого, после чего собрал свои вещи, обнял Изауру, напоследок сказав ей: – Свободна уже.

И ушел из поселения, не прощаясь ни с кем, и даже не посмотрев ни на кого.

Я спускался по присмотренным ранее дорожкам вниз, забирая вправо, в сторону границы с Терумом, до которой было еще очень далеко, под шестьсот километров или пятнадцать дней пути.

Глава 37 СЮРПРИЗЫ НОВОЙ СТРАНЫ

Шагать навстречу поднимающемуся светилу, по утоптанной дорожке, разглядывая разноцветные поля, находящиеся внизу, было здорово, особенно, после надоевшего сидения в поселении.

Я с облегчением снял с себя маску, которую был вынужден играть последние дни, маску тупого и злобного вояки, мечтающего, что кто‑то сейчас проявит характер и можно будет забить этот характер вместе с зубами прямо в задницу смельчаку.

Кстати, Изаура, все‑таки, меня раскусила, может, частично, последние время откровенно не боялась подходить и общаться, не то, что в первые пару дней, когда постоянно дрожала и держалась из последних сил, чтобы не убежать.

Так я и не узнал, кому она тут кем приходится, кого прикрыла своим симпатичным телом от возмездия сурового убийцы за неправильное, в корне, поведение.

Нет, поведение по отношению к чужаку, по местным понятиям, абсолютно правильное, но и чужак оказался выше на голову всего местного мужского населения.

Надо признать, на короткой дистанции я могу произвести нужное впечатление, но, при близком общении на более длинном времени, у меня это получается весьма посредственно. Да, такой мужик, которого я сыграл, наверняка, мучил бы и тиранил девку и просто так, для своего удовольствия, чтобы кричала по‑настоящему, от боли, а не только от удовольствия.

Определенная недоработка образа, но слава богу, пока доминировать ни над кем мне больше не надо, но обратить внимание на несоответствие образу все же стоит. Если изображаешь полного мудака‑садиста, то нейтральным отношением к зависящим от тебя людям не отделаешься, надо мучить и обижать по серьезному, с удовольствием и постоянно искать повод наказать снова.

Ладно, теперь я знаю, где можно передохнуть перед следующим переходом через Сиреневые горы. Просто выспаться под крышей, поесть горячей еды, чтобы шагать вверх полным сил. Примут меня без восторга, но, если я приду к вечеру, то, вниз за помощью не побегут, да и не успеют.

Теперь мне надо спуститься с двух тысяч метров вниз, до пятьсот метров, там будет первое поселение, уже легальное, с защитниками настоящими, собирающими дань, гораздо побольше, чем верхнее. За ним, на равнине, деревня или село, вроде, даже с корчмой. Через день пути первый небольшой городок, собственность местного графа, где можно поменять деньги, обзавестись местной валютой, прикупить вещей, ту же кожаную куртку с усилениями толстой прошитой кожей и посмотреть на местную жизнь.

Денег местных у меня нет, почти, все же Изаура притащила кучку меди в обмен на одну серебряную монету. Думаю, я получил треть или четверть от цены за серебро, но деваться было особо некуда. По местным понятиям, за нанесенное мне оскорбление я мог убить все поселение, но просто так отнимать имущество не мог, как объяснил мне Учитель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мог сначала убить, а потом забрать, но никак наоборот. Не мой это вариант, получается.

Скоро я вошел в длинную рощу, растущую по широкому склону и углубился в нее. Пришло время избавиться от лишних вещей и всего того, что привлекло бы ко мне лишнее внимание.

В селении я заказал пошить на меня рубаху и порты, что местная портниха, оказавшаяся среди баб, и сделала. Так я обзавелся первыми местными шмотками, за пару серебра.

Оказалось, что за переход и сканирование местности я потратил немного маны и теперь восстановил себя с помощью одного алмаза. Остальные три я вшил во внутренний шов портов, чтобы, если окажусь связанный и полностью пустой, мог незаметно подпитаться от спрятанных алмазов.

Так себе идея, но мало ли.

Послушал рощу и никого не обнаружил, что и понятно. Под приметной елью раскопал землю с обратной стороны от дорожки, сложил в рюкзак свои теплые вещи, один плащ, шапку и носки, гильдейские шмотки, за исключением куртки, спички и зажигалку, фонарик с еще живыми батарейками, которые достал из него, чтобы не разряжались. Даже баллончик с перцем убрал в рюкзак, как слишком яркую, нездешнюю вещь. Из десяти золотых оставил себе всего два и половину серебра, выглядеть богатым мне теперь противопоказано категорически.

Я – скромный, глуповатый, неразговорчивый мужик с копьем, ищу работу в охране обоза или любую другую. Хорошо работаю именно с копьем, люблю пожрать по любому поводу, на денежку прижимист.

Оставил еще таблетки, одну упаковку, потом зашью ее тоже куда‑нибудь.

Хорошо бы наняться в охрану каравана, и при деле и иду, куда хотел, и внимание не привлекаю совсем. Послушаю народ, подтяну язык и попутешествую.

Закопал очередной тайник, присыпал влажными листьями, которыми тут все усыпано и собрался было вставать, как мой маячок просигналил мне, что недалеко, метрах в пятидесяти, со стороны, откуда я пришел, появился медленно крадущийся человек.

Вот тебе и первые плоды не до конца правильно сыгранной роли.

Не превзошел себя в артистическом ремесле, и придется убивать кого то, слишком смелого или, скорее, глупого, решившего переиграть уже проигранную партию. Это, наверняка, Изаура поспешила поднять своего мужика, показав серебро и то, что с меня можно хорошо поднять всякого добра, которое очень понадобится в семейной жизни. Она то могла много увидеть, если почти все время была при мне, отбегая только за едой для своего властелина.

Да, это тот самый, получивший по затылку древком мужик, крадется за мной, да не просто крадется, желая пустить погоню из знакомых поселян в нижнем селении, еще и легкий лук прихватил, с пятком стрел. Хочет и сам отомстить, пустить кровь, за пережитое унижение и свою потрепанную немного бабу.

Сто процентов, Изаура его надоумила отправиться за мной следить и, в подходящий момент, вбить куда‑либо стрелу. Вон как крадется, почти на цыпочках, с наложенной стрелой на тетиве. Видел, что я вошел в рощу и, выждав десять минут, не удержался, чтобы убедиться, что я вышел, а решил сам проведать, чем я тут занимаюсь.

Шансы у него были, а вот теперь – уже нет. Почти.

Я успел спуститься и занять позицию за густым кустом, стоящим на пути выгляданца и затаился, ожидая его появления. Но и тот оказался не совсем беспечен и обходил куст очень осторожно, ожидая сюрприза, а, потом, вообще сменил направление и решил зайти мне в тыл, что я понял, прощупав его умением. Почувствовал мужик что‑то или нет, но пришлось мне углубиться в кусты и ударить копьем по смутному силуэту, видневшемуся через ветки, не дожидаясь, пока он увидит меня. Копье понеслось напрямик, с шумом расталкивая ветки и листья, и мужик попробовал отскочить подальше от куста, но, не успел. Наконечник вошел в мягкое и раздался обиженный вопль, типа, а нас‑то за что? Стрела воткнулась в землю перед моей ногой, и я порадовался за свою силенку, что смог, держа копье почти за конец, направить его правильно и попасть достаточно сильно в едва видневшуюся тень за ветками. Попал я в область верхней части туловища и поэтому подумал, что могу выходить и разбираться с глупым мужиком без опаски, вряд ли он сможет теперь натянуть лук. Выглянув с другой стороны куста, я был довольно сильно удивлен, мужик отскочил в сторону и, несмотря, на обильно текущую из груди кровь, продолжал держать натянутым легкий лук, целясь в сторону, где я его ударил копьем. Заметив мое появление, он резко направил лук на меня и даже пустил стрелу, которая запуталась в ветках куста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})